в них опасности стала передаваться лесными жителями из поколения в поколение. Каждый вурмек узнавал историю об этом мрачном месте еще в детстве, а позже рассказывал её уже своим детям. Говорили, что по ту сторону реки, в пустых и каменистых землях обитали волки- существа яростные и кровожадные. Каждый из них был такого размера, что вурмек находясь рядом, едва доходил бы зверю до груди. Легенда рассказывала, что жизнь волков была полна беспощадных убийств, а их земля настолько пропитана кровью, что ни одно растение уже не могло на ней вырасти. Эта мёртвая пустошь держала своих хозяев в вечном голоде, заставляя их неустанно искать себе пропитание. Окажись волки на другом берегу, и ни одному вурмеку не удалось бы спастись от смерти.
Единственной преградой на пути этих свирепых существ к Вурмекскому Лесу была река – широкая, бурная и всегда холодная. Однажды ведомый голодом вожак повёл через неё свою стаю, и Этоя не пропустила волков. Многие из них утонули в тот день. С тех пор кровожадные хозяева Волчьих Берегов не входили в речные воды. Но вурмеки поговаривали, что старый вожак до сих пор жив и каждое полнолуние стоит на берегу, оплакивая протяжным воем погибших когда-то братьев.
Такой была старая легенда, подтвердить или опровергнуть которую никто не мог. Ведь кроме Онёбуса за пределы леса не выходил ни один вурмек. Неписанные законы опасливой жизни диктовали лесным обитателям осторожность и отсутствие интереса ко всему извне. Потому-то любые попытки заглянуть за дозволенную грань осуждались и пресекались немедленно.
Историю о волках Горен помнил наизусть и всё же решил, что река опаснее когтей и клыков мифических зверей. Упрятав свои страхи за желанием поскорее найти пристанище, он всё шёл и шёл по каменным землям, но им словно не было ни конца, ни края. Река и Вурмекский Лес давно скрылись из виду, и вокруг вурмека были только безжизненная земля и холодные каменные глыбы. Где-то вдалеке виднелся скалистый хребет Мунаи. Тёмным пятном он вырисовывался на горизонте, являя собой единственную цель, к которой юноша стремился в те минуты. Обессиливший, но полный решимости идти вперёд, он задумал добраться до горы и переждать остаток ночи там, чтобы утром вновь отправиться в путь.
Неожиданно в стороне между камнями промелькнула тень. Вздрогнув, Горен остановился и быстро спрятался за валуном. Минуту он стоял, настороженно прислушиваясь, а после, аккуратно выглянул из-за камня. Вокруг никого.
– Привиделось,– прошептал вурмек, встряхнул головой и продолжил идти.
На душе юноши было неспокойно. Ему казалось, что он слышит шорохи и замечает чьё-то тайное передвижение, как будто некто, скрываясь, следит за ним из темноты.
– Нет,– снова заговорил с собой Горен,– надо остановиться и передохнуть.
Он подошел к одному из камней и, прислонившись к нему спиной, опустился на землю. Обхватив колени руками, вурмек положил на них голову и закрыл глаза.
«Посижу немного и пойду»– подумал он.
Но усталость быстро сморила юношу. Сам не заметив как, он провалился в сон.
В нём вурмек увидел себя посреди непроглядной темноты, стоящего на её бестелесной тверди, невидимой и неощутимой. Словно отовсюду, то издалека, то становясь ближе, звучал плач Балии. Разрываемый чувством невероятной тоски Горен побежал в пустоту, преследуя ускользающий от него голос, но вдруг понял, что слышит его уже совсем в другой стороне, и вновь бросился к нему. Сквозь всхлипы и стоны матери, вурмеку почудился её негромкий шепот. Будто она молила его о чем-то, но Горен не мог понять ни слова. Он позвал ее, и звал так громко, как только мог кричать, а в ответ услышал лишь мучающий его горький плач. Откуда-то из черноты сна пошел дождь. Юноша почувствовал, как теплые капли воды упали ему на шею и медленно, липко потекли за ворот сорочки.
Вздрогнув, Горен проснулся. Что-то мокрое скользнуло по его коже. Он поднял голову вверх и тут же сжался от ужаса. Истекая слюной, в напряженном оскале над ним стоял волк. Готовый к нападению зверь безотрывно смотрел вурмеку прямо в глаза и гулко утробно рычал. Его морда была так близко к лицу Горена, что дыхание огромной зловонной пасти жаром обдавало кожу юноши. Понимая, что любое движение приведет к неминуемой гибели, вурмек сидел в оцепенении и, с трудом сдерживая дрожь, смотрел в желтые наполненные яростью волчьи глаза. Короткий миг и зверь, широко разинув пасть, бросился на юношу, но в ту же секунду, щелкнув зубами перед его лицом, отлетел в сторону, отброшенный внезапным ударом. Теперь перед Гореном были два волка. Один поднимался с земли в нескольких метрах от камня, а другой, ощетинив шерсть, медленно к нему приближался. Не успел вурмек понять, что произошло, как волки сцепились в неистовой схватке. Два огромных зверя, вздымая лапами пыль, визжа, кувыркаясь и падая, яростно рвали плоть друг друга в борьбе за добычу.
Осознав, что эта битва- единственный шанс на спасение, юноша кинулся прочь. Оглушенный волчьим рычанием, не оборачиваясь и не высматривая преследователей по сторонам, он нёсся во весь дух. В голове его не было слышно ничего кроме собственного захлебывающегося дыхания. Безудержный ужас, управляя телом вурмека, заставлял его выполнять только одно действие: бежать, всё быстрее и быстрее.
До останца Мунаи было всего несколько шагов, когда за спиной Горена показались волки. Он не заметил их приближения. С разбега заскочив на каменный уступ скалы и, цепляясь за её трещины и выступы, юноша принялся карабкаться вверх. Не замечая высоты, он терпеливо взбирался по отвесной поверхности Мунаи, с каждым пройденным метром становясь всё дальше от преследующей его опасности. Однако, чем выше поднимался Горен, тем сильнее становилось его утомление. Руки и пальцы его ослабли, и оттого восхождение давалось всё трудней. Раз за разом, соскальзывая вниз, вурмек едва удерживался от падения, собирался с силами, вновь продолжал подъем, и скоро старания его были вознаграждены. Горен добрался до небольшого скалистого отвеса и, наконец, прекратил свое тягостное восхождение. С последним усилием, впервые с начала подъема, он посмотрел вниз. Волки суетливо сновали у подножья скалы. Они нервно скулили и то и дело поглядывали вверх, в надежде, что сбежавшая от них добыча сорвется и упадет на землю. Но Горен был в безопасности. Поняв, что ему уже ничто не угрожает, юноша облегченно откинулся на спину и растянулся на каменной глади отвеса. Неподвижно, в совершенном изнеможении, лежал он, уставившись в ночное небо, а в его голове одно за другим, мелькая, проносились последние события. Вурмек пытался удержать их, остановить, чтобы понять суть случившегося, но телесная усталость настойчиво заглушала его сознание, принуждая к полному расслаблению. Борьба с самим собой