Читать интересную книгу Выше полярного круга (сборник) - Валентин Гринер

А тут?!

Удалился Гавриил Тихонович, Горик, Егор, попросту говоря, проворачивать важное мероприятие, и Володе стало никак невозможно найти себе занятие в своем пятирублевом люксе. Он оделся, ушел скитаться по городу.

Володя вздрогнул и открыл глаза. Сердце колотилось, как после долгой пробежки. Репродуктор в соседней комнате подавал сигналы точного времени.

В дверь стучали.

Он рывком вскочил с кровати, метнулся открывать. На пороге стоял Горик с большим продолговатым ящиком на плечах. Ящик был обернут рыжей бумагой.

— А я грешным делом подумал, что прикупил ты меня, — Сказал Горик недовольно. — Должна быть зеленая улица, а тут стопор… Хотел давать задний ход… Никого нет? — Он кивнул на дверь.

— Кто же может быть? — удавился Володя.

— Мало ли… Может, подруга. А может, приятели из отдела борьбы с расхитителями социалистической собственности. Мы ж тебе на слово поверили…

Горик вошел в спальную комнату, сгрузил на пол ящик.

— Простите, закемарил нечаянно.

Володе было неловко, что заставил Горика ждать за дверью. И правда ведь, мог уйти. Вот был бы фокус!

— С меня за это причитается, — сказал Володя.

— Ладно тебе… — Горик плюхнулся в кресло, устало вытер ладонью мокрый лоб. — За такую работу надо ордена выдавать. За вредность… Характер, понимаешь, дурной: привык помогать людям…

— Родина вас не забудет.

— Это точно, — согласился Горик с кислой улыбочкой. — Пересчитывать будем? — Он рванул край оберточной бумаги, оголил ящик: новенький, с клеймами по бокам, вкруговую окантованный жестяными полосками.

— Чего их пересчитывать! Упаковка-то заводская. — Сидельников просунул палец в щель между верхними дощечками и под промасленной лощеной бумагой ощутил острые цепные зубья. С трудом сдерживая почти мальчишеский восторг, Володя подошел к столу, оторвал край областной газеты «Рабочая правда» и вытер обрывком испачканный в масле палец. — Здорово вы меня выручили, Гаврила Тихоныч, — сказал он с широкой улыбкой, которую сдержать не мог, и полез в боковой карман, где в полной сохранности лежали «государственные». Вот и дождались они своего звездного часа.

Он отсчитал пятьдесят красных бумажек (вместо оговоренных сорока девяти), протянул деньги Горшку. Тот внимательно следивший за отсчетом, пристально глянул Володе в глаза, прикрыл деньги своей ручищей с растопыренными пальцами.

— Не мечены? — спросил.

— Что?

— Так, ничего… Это я для профилактики. — Он сунул купюры в брючный карман и поднялся. — Убери, — указал на ящик.

Володя попытался засунуть товар под кровать, но тот не проходил по габариту. Пришлось оставить его между кроватью и тумбочкой.

— Хоть газетой прикрой, — посоветовал Горик. — Тут горничные убирают. Сам понимаешь…

— Понятно, — согласился Володя, хотя вовсе не понимал, какое дело горничным до багажа клиентов. — Утром я на скорый поезд — и ту-ту…

— Дома тоже особенно не трепись, — строго предупредил Горик. — Достал, мол, в магазине промышленного оборудования. Есть такой магазин в Париже, без дураков… И вообще, если что — мы с тобой знать не знаем друг друга. Никогда не встречались. Понял?

— Но сегодня-то положено, — все еще улыбался Володя. — Давайте спустимся в ресторан поужинаем. Надо, Гаврила Тихоныч, замочить цепочки, чтоб не рвались.

Горик глянул на часы, вроде куда-то опаздывал, нехотя согласился:

— Ладно. Часок угробим на непроизводительный труд. Нужна когда-то и передышка… Внизу как раз перерыв кончился…

Они спустились в вестибюль, откуда открывалась широкая дверь в ресторан «Центральный». Пока Горик сдавал в гардероб одежду, Володя метнулся в противоположный конец вестибюля, где помещалось почтовое отделение. Он быстро составил две телеграммы в Кусинск. Одну жене: «Прибываю завтра скорым зпт готовь пельмени», вторую Козюбину: «Командировку завершил успешно зпт завтра скорому высылайте козла».

— Может, козочку? — рассмеялась девушка, принимавшая телеграммы.

— Можно и козочку, — подмигнул Володя с явным намеком. Сейчас он ощущал за спиной крылья. Волнение, овладевшее им при виде ящика с драгоценными цепями, теперь превратилось в торжественную легкость, от которой хочется не ходить по земле, а парить в воздухе. И он пошел на штурм: — Так как?

— Все так, — понятливо и чуть смущенно отозвалась девушка, быстро пересчитывая количество слов в Володиных телеграммах.

— Приглашаю на «североградскую» фирменную котлету… из козьей свежатины. Главное — ездить далеко не надо. — Он кивнул в сторону ресторана. — Можно сказать, не отходя от кассы. Когда у вас конец смены?

— В вашем Кусинске все такие шустрые? — насмешливо проговорила девушка.

— Ага, все, как один. Так когда? В девятнадцать ноль-ноль?

— Я не одна, — неожиданно быстро сдалась девушка. Володя даже удивился, что так легко получилось.

— С мужем? — спросил он.

— Нет, не с мужем. С подругой.

— А я с другом.

В это время Горик приближался к почтовому отделению, на ходу прилизывая свои жиденькие волосы.

— Я где-то видела вашего друга, — сказала девушка.

— А я видел короля Камбоджи, — сострил Горик. — По телевизору. Вас это устраивает?

— Вполне…

— Вот и добро, — подхватил Володя. — Приглашаю девочек поужинать, — пояснил он Горику.

— Девочек? Я вижу — кадр в одном экземпляре, — пожал округлыми плечами Горик. — Другие что — пока отсутствуют в наличии?..

В это время из-за тонкой перегородки, откуда минуту назад доносился треск телеграфного аппарата, появился «второй экземпляр». У этого экземпляра были длинные распущенные волосы, которые закрывали почти все лицо: глаза и нос только слегка угадывались…

— Тань, есть там что-нибудь? — спросила длинноволосая. Видимо, она слышала весь разговор и вышла спросить только для того, чтобы доказать «присутствие наличия». Манерно мотнув головой, телеграфистка на мгновение оголила лицо, и мужчины увидели, что лицо это было молодым и красивым.

— Две телеграммы, — сказала Таня.

— Которые надо отослать немедленно, — добавил Володя.

— Это мы посмотрим, — кокетливо проговорила телеграфистка и, прихватив телеграммы, направилась за свою перегородку.

— Люся, еще есть приглашение, — обронила ей вслед Таня. — На «североградскую» фирменную… Как смотришь?

— Положительно, — обернулась Люся. — Так жрать хочется — прямо зубы стучат. — Теперь она свободной рукой придерживала волосы у правого виска, глянула на часы: — Еще сорок минут. Умереть можно… А кто приглашает, эти?

Володю все больше смущало то, что он затеял, но отступать было поздно.

— Зачем же умирать? — бодро сказал он. — Надо роскошно жить и по журналам одеваться.

— Вопрос исчерпан, — властно резюмировал Горик. — Девочки согласны. Мы ждем их в девятнадцать с небольшими копейками…

— Ага, ждем, — поддакнул Сидельников. — Сразу и приходите.

Таня неопределенно кивнула, но Володя почувствовал, что девчата придут. И опять ему стало слегка не по себе от всей этой затеи, ведь никогда прежде не ходил он по ресторанам с чужими женщинами. Верно говорил Иван Буратино: в командировках без этого не обходится. Но, окрыленный успехом сегодняшнего дня, Володя подумал, что ничего зазорного тут нет и ничего плохого по отношению к Зине он не допустит. Это точно.

Уж он-то себя знает. А что кто-то увидит в ресторане с девочками, так Североград не Кусинск, обойдется…

Зал был длинным, узким, и столики располагались всего в два ряда. В дальнем конце высоко над уровнем пола поднималась эстрада, на которой стояли зачехленные инструменты и усилительная аппаратура. Свет в зале был мягким, ласкающим глаз. Володя обнаружил, что свет льется вроде прямо из стан, отделанных грубыми нашлепками из бетонного или алебастрового раствора. Модно оформлен ресторан, что там говорить…

Посетителей после перерыва было пока мало. Официанты собрались у замаскированного фигурной дощечкой входа на кухню и о чем-то оживленно беседовали. Проходя мимо, Горик поздоровался с официантами, и они ему дружно ответили. Володя почувствовал даже некоторую гордость от того, что пришел с человеком, которого все знают…

Они заняли столик в середине зала, у окна, зашторенного грубой тканью, хорошо гармонировавшей с отделкой стен. Через минуту к ним подошел официант — молоденький парнишка в черном костюме, с «бабочкой» под горлом, в туфлях на высоких, почти женских каблуках.

— Знаешь, старик, — сказал ему Горик, небрежно отодвигая меню, — сообрази нам быстренько «Северное сияние», а остальное — по своему вкусу.

— Понятно, — кивнул парень. — Вас двое?

— Четверо, — торопливо сообщил Володя.

— Дамы задерживаются, — обронил Горик. — Они еще в ванной…