вы подробно рассказать суду об интеллектуальной недееспособности жертвы?
ВРАЧ. IQ Син Хеён равен шестидесяти пяти. У нее умеренная умственная отсталость, что означает, что она может вести социальную и профессиональную жизнь благодаря образованию. Если сказать проще, она обладает интеллектом двенадцатилетнего ребенка. Ее развитие остановилось примерно на уровне шестого класса начальной школы.
Прокурор, зачитав заявление Хеён судьям и присяжным, передает его врачу.
ПРОКУРОР. Это заявление потерпевшей, написанное в ходе полицейского расследования. Вы с ним ознакомились? Как вы оцениваете это заявление с профессиональной точки зрения?
ВРАЧ. В целом его можно считать надежным. В нем подробно описывается ситуация в момент сексуального насилия, последовательно излагаются мысли и чувства потерпевшей…
ПРОКУРОР. Мысли и чувства потерпевшей? Какие именно?
ВРАЧ (глядя на заявление). Когда начался половой акт, «мне было плохо», «мне было страшно», «я не хотела, чтобы мама наругала меня», – это и прочее ясно выражает ее состояние.
ПРОКУРОР. Тогда, как вы думаете, почему жертва не могла сопротивляться действиям обвиняемого?
ВРАЧ. Причина указана в ее показаниях, нет необходимости в моих догадках. (Глядя на заявление.) «Я сказала, что мне это не нравится, а он разозлился». «Я заплакала». «Он сказал, что, значит, это ненастоящая любовь…» Люди с ограниченными интеллектуальными возможностями особенно уязвимы к манипуляциям, которые симулируют привязанность или дружбу. Похоже, жертва боялась потерять отношения, отказавшись от нежелательной сексуальной связи. Скорее всего, она не знала, как правильно сказать «нет».
ПРОКУРОР. Спасибо. На этом всё.
СУДЬЯ. Защита, ваша очередь.
Суён встает и подходит к свидетельнице.
СУЁН. Вы видели переписку между потерпевшей Син Хеён и обвиняемым?
ВРАЧ. Нет.
СУЁН. Согласно утверждению обвинения, подсудимый совершил сексуальное насилие над Син Хеён 12 марта. В этот день Син Хеён написала подсудимому в чате эти слова. Не могли бы вы прочитать подчеркнутую часть?
Суён отдаёт врачу распечатку чата Чониля и Хеён.
ВРАЧ (холодно). «Я люблю тебя». «Я скучаю по тебе. Жду, когда ты позвонишь». «Я хочу быть рядом с тобой».
СУЁН. Такие признания в любви встречаются не только в сообщениях от 12 марта. Они продолжались вплоть до ареста – переписка заполнена подобными проявлениями привязанности госпожи Син Хеён к обвиняемому. Что вы думаете по этому поводу?
ВРАЧ. Я думаю… Что это душераздирающе.
СУЁН. Что?
ВРАЧ. Мы все хотим любить и быть любимыми. То же самое касается людей с ограниченными интеллектуальными возможностями. Нет, скорее, для них это еще более правдиво. Часто им трудно получить внимание других. Это совершенно очевидно даже из этих полных искренности сообщений госпожи Син Хеён.
Врач смотрит на Хеён. Ее нежный взгляд полон жалости. Суён не может подобрать слова. Мать Хеён тяжело вздыхает.
ВРАЧ. Проблема в том, что люди с ограниченными умственными способностями могут принять злоупотребление за искреннюю привязанность к себе. Их способность различать нормальные и несправедливые отношения также слаба. В этом смысле… трудно сказать, что Син Хеён имеет полное право на сексуальное самоопределение.
СУЁН. Незадолго до этого вы сказали, что показания Син Хеён были последовательными и конкретными. Но теперь говорите, что Син Хеён не может отличить нормальные отношения от несправедливых. То есть у нее есть возможность написать заявление правдоподобно, но нет права на сексуальное самоопределение… Не очень ли это расплывчатый диагноз? Так каково же все-таки состояние Син Хеён?
ВРАЧ. Я… Я говорю о способности защитить себя. Любой человек может оказаться в отношениях, которые казались ему любовью, но на деле стали мошенничеством, обманом и насилием. Однако большинство людей могут постоять за себя, а столкнувшись с таким опытом, стараются не повторять подобных ошибок в будущем. В случае госпожи Син Хеён все по-другому. Несмотря на то что она способна достоверно изложить ситуацию, защитить себя от злого умысла она не может. Так что в моем диагнозе нет ничего противоречивого.
Ответ врача звучит убедительно. Лица Суён, Мёнсока, Ёну и Чониля мрачнеют.
СЦЕНА 10. Коридор в здании суда (внутри / день)
Коридор перед женским туалетом в здании суда.
Ёну выходит из туалета и видит Хеён. Замерев перед Ёну, она не может вымолвить и слова. Ёну не знает, что делать в этой ситуации.
ЁНУ. Вы хотите что-то сказать?
ХЕЁН. Да-да. Только…
МАТЬ ХЕЁН (громко). Хеён! Син Хеён!
Издалека заметив дочь, мать направляется к ней. Хеён съеживается – так, словно ее уже отругали. Она сомневается, идти ли ей к матери сразу или можно поговорить с Ёну.
ХЕЁН. Я одна в Акбар.
ЁНУ. Что? Акбар?
Хеён бежит к матери. Та шлепает ее по попе, словно маленького ребенка, и уводит прочь. Пока Ёну пытается осмыслить похожую на пароль фразу Хеён, к ней подходит Суён.
СУЁН. Я только что услышала от прокурора, что Ян Чониль и раньше так поступал!
ЁНУ. Что?
СУЁН. Он уже фигурировал в другом полицейском расследовании. Тогда он тоже встречался с интеллектуально недееспособной девушкой из другой группы для инвалидов.
ЁНУ. Что?.. Но у Ян Чониля не было других судимостей?
СУЁН. Тогда его не обвинили в сексуальном преступлении. Проблема заключалась в том, что девушка тратила слишком много денег на свидания со своей кредитной карты. Поскольку Ян Чониль достиг соглашения с потерпевшей и вернул деньги, полиция не передала дело в прокуратуру и прекратила расследование.
ЁНУ (в шоке). Когда это было?
СУЁН. Не так давно, всего лишь в прошлом году. Похоже, все было неправдой. В том числе и речи о том, что это «настоящая любовь»…
ЁНУ. Мне нужно встретиться с господином Ян Чонилем.
Ёну уходит с суровым выражением лица. «Эй! Постой!» Суён следует за Ёну.
СЦЕНА 11. Комната для встречи с адвокатом следственного изолятора (внутри / день)
Комната для встречи с адвокатом в следственном изоляторе.
Ёну и Суён сидят напротив Чониля.
ЁНУ. Это правда?
ЧОНИЛЬ. Ёну, всё не так…
СУЁН. Обвиняемый, прекратите обращаться к адвокату У Ёну по имени. Это неприятно.
ЧОНИЛЬ. Ладно, адвокат…
ЁНУ. Разве вы не говорили, что Син Хеён и вы были по-настоящему влюблены? Разве вы не говорили, что полюбили ее с первого взгляда?
ЧОНИЛЬ. Верно! Это действительно так!
СУЁН. Хотите сказать, что вовсе не бегали по организациям для инвалидов и не искали девушек с умственной отсталостью, которых легко обмануть? Был ли прошлогодний инцидент первым? Скольких еще несчастных вы обманули?
ЧОНИЛЬ. Обманул? О чем вы говорите?! Я не такой!
ЁНУ. Если на самом деле вы и госпожа Син Хеён не любите друг друга, нет причин продолжать это дело. Я отказываюсь от вашей защиты.
ЧОНИЛЬ. Что? Адвокат! (Смотрит на Суён.) Адвокат!
СУЁН. Полностью поддерживаю адвоката У Ёну.
ЧОНИЛЬ. Хеён и я! Между нами искренние чувства! Настоящая любовь не обязательно должна быть первой! Пожалуйста, поверьте мне…
Чониль умоляет, и на его глаза наворачиваются слезы. У Ёну и Суён становится тяжело на душе.
СЦЕНА 12. Аллея у каменной стены дворца Токсугун (снаружи / вечер)
В рамках «узнавания друг друга получше во время свидания» Ёну и Чунхо идут по аллее вдоль каменной стены, ограждающей дворец Токсугун.
ЧУНХО. Вы действительно собираетесь отказаться от дела господина Ян Чониля?
ЁНУ. Да. Завтра я планирую поговорить об этом с адвокатом Чон Мёнсоком.
ЧУНХО. А-а, понятно…
ЁНУ. Вы слышали легенду о том, что влюбленные, которые пройдут по тропе у каменной стены дворца Токсугун, обязательно расстанутся?
ЧУНХО (удивленно). Нет. Так правда говорят?
ЁНУ. Да. В прошлом у северного окончания аллеи находились Верховный суд и Сеульский суд по семейным делам. Примета возникла из-за того, что тем, кто хотел развестись, приходилось идти в здание суда по этой дороге.
Чунхо вдруг останавливается. Ёну видит это и тоже замирает.
ЧУНХО. Тогда, может, нам не стоит идти по этой дороге?
ЁНУ (удивленно).