– Если со мной что-то случится, то капитаны будут руководствоваться этими инструкциями, в которых изложена цель экспедиции! – Вильстер обвел всех присутствующих тяжелым взглядом, уткнув жезл в пакет. Потом пододвинул его к себе, развернулся, и, дохромав до окна, положил документ в стоящую там шкатулку. Только сейчас Андрей разглядел, что адмирал был одноногий.
* * *
Влюбленное сердце не знает преград. После того, как появился Андрей, все детские привязанности вспыхнули у нашей героини с новой силой, только вот к ним прибавилось нечто большее. Дарья не пытала себя расспросами, любовь ли это проснулась в ней или нет. Чувства застилали все, и она, повинуясь им, шла не сопротивлялась. После того, как она покинула Ушакова, звучное название увиденного на карте острова не выходило из головы. «Мадагаскар»! – повторила она вслух уже сидя в карете, высунув голову в окошко и крикнула кучеру:
– В порт!
Памятуя, что мы один раз уже побывали в порту Санкт-Петербурга, вернее в той его части, где проходил таможенный досмотр иноземцев, прибывающих в Россию, нельзя не рассказать о том, что из себя представлял сей порт того времени, раскинувшийся куда шире набережных Адмиралтейства и иных правительственных зданий, построенных по приказу Петра Алексеевича. Деревянные пристани и мостки простирались мили на две вдоль побережья в обе стороны. Самые крупные были ближе к центру города, там же размещались гостиницы и корабельные конторы всех держав, с кем торговала Россия. Около них и оказалась Дарья. Вернее сказать, оказалась карета, которая попросту встала из-за загруженности узкого пространства между тесно стоявшими деревянными конторами и самой береговой линией пристани, заставленной тюками с товаром, лотками торговцев, и прочими портовыми грузами. Дарья, изнывая от нетерпения, выглянула из окна. Внимание ее было привлечено суматохой, поднятой из-за кражи. Она даже не сразу смогла определить какого пола был воришка, за которым гонялись торговцы, так как из одежды он носил (или носила) и женскую душегрейку с юбкой и мужские штаны, проглядывающие сквозь дыры, а на драный женский платок был надет сверху еще и картуз. Началось все с того, как эта особа ловко стянула пару яблок с лотка и дала деру. Но от зоркого глаза соседнего торговца сие преступление не ускользнуло. Через секунду торговый ряд огласили крики свидетеля и вторившего ему потерпевшего. Нищенка метнулась к тюкам, стоявшим у кареты Дарьи. Затем обогнула было саму карету, но там путь ей преградили гвардейцы, следившие за порядком и бежавшие на крик. Беглянка вернулась обратно к краю набережной, но тут был только трап, скинутый с торгового корабля. И как назло, на нем стояли иноземные матросы. Деваться было некуда. Тяжело дыша, девушка глянула на наблюдавшую за ней Дарью, с мгновение поколебалась, затем открыла дверцу кареты и юркнула внутрь. Преследователи, дважды обежали карету, ринулись было на торговое судно. Однако стоявшие там охранники их дальше мостков не пустили. Мало по малу, взгляды гвардейцев и пострадавшего торговца сошлись на карете, стоявшей в эпицентре сего розыска. А посему, один из гвардейцев, хоть и разглядел на двери герб Воронова, но все же решительно отворил ее и спросил:
– Извиняемся! Тут воровку, часом, не видели?
Надо отметить, что нищенка, глянув на ошарашенную ее вторжением Дарью, время даром не теряла – она скинула свои картуз и платок. Затем водрузила на голову лежавшую на сидении Дашину треуголку, укрылась подобранной тут же накидкой и вопрос гвардейца встретила весьма агрессивно:
– Ты куда лезешь, вша срамная?!
Солдат попятился, оторопев от подобного отпора:
– Прости…те, Ваше сиятельство… обознались мы!
Торговец и солдаты бросились вновь на поиски, а нищенка уселась поудобнее напротив Дарьи, извлекла из-под лохмотьев украденные яблоки и, откусив от одного изрядный кусок, второе предложила Вороновой:
– Во, ироды! За яблоко мать родную убьют! – Она вновь глянула на хозяйку кареты и перестала жевать:
– Чё смурная сидишь, ешь!
– Да не до того мне, беда у меня одна приключилась!
Нищенка оскалилась и кивнула с пониманием:
– Беда? Ну, это, значит, ко мне! Я сама – сплошь беда! Хотя, в миру меня Феклой зовут! Сказывай!
Фекла снова откусила от яблока.
Пока карета миновала затор и выехала к корабельным конторам, Дарья уже поведала свою историю новой знакомой. Фекла с пониманием слушала, грызя яблоко. Потом откинулась на сидение и деловито протянула:
– Вот что я думаю… за ним тебе надо плыть! Если любишь! Деньги-то есть?
Дарья взяла заготовленный кулек, куда еще загодя собрала свои перстни и серьги:
– Денег нет, но есть это!
Фекла чуть не поперхнулась от такого богатства:
– Ну, мать, ты даешь! Да за эти камушки ты себе цельный корабль купишь! – она глянула в окно и стукнула в стенку кареты:
– Ну-ка, братец, останови!
Убедившись, что это то строение, что ей было надобно, Фекла оборотилась к Дарье:
– Только, чур, меня берешь с собой! – они вышли из кареты и вошли внутрь корабельной конторы.
– Это здесь можно нанять судно? – сразу взяла быка за рога Фекла, заметив на стремянке полноватого иноземца, копошившегося у верхних полок с картами. Тот был раздосадован, что его отвлекли от поисков, но скорчив дежурную улыбку, так свойственную всем британцам, не очень учтиво ответил вопросом на вопрос:
– Мисс хотят совершить морскую прогулку?
– Хотят! – кивнула Фекла.
– Это будет пикник на воде? – продолжал улыбаться англичанин, снова оглядывая полки в надежде найти-таки следы затерявшейся карты.
– Я хочу нагнать корабли, вышедшие давеча из порта! – робко выдавила из себя Дарья и переглянулась с Феклой.
От этих слов британец, который, к сведению читателя, являлся управляющим корабельной конторы Великобритании Генри Арновилем, чуть не свалился со своей стремянки. "Ого! Хотел бы и я знать, да не только я один, куда именно направились эти прохвосты! Попробуем убить двух зайцев!" – Он спустился вниз, оглянувшись на окна, словно опасаясь быть подслушанным. Потом обратился к своим гостьям, понизив голос:
– Судя по всему, направились они далеко… а снарядить такой корабль – дело дорогое… Есть, правда, один, готовый к отплытию…Если поговорить с капитаном и предложить ему хорошую цену…
Фекла перевернула шляпу собеседника, лежавшую на столе, взяла у Дарьи кулек и вывалила в нее половину драгоценностей:
– Этого хватит?
Арновиль нервно сглотнул:
– Более чем..! – потом он опомнился и подбежал к своей конторке, у которой стояли девушки. Рассмотрев богатство, лежавшее в шляпе, он заморгал, словно боясь, что сей волшебный сон рассеется и тихо спросил: