— Чёрт с тобой, — скривился Василий, едва заметил влагу на моём лице. — Только давай без слёз. На рассаду тебя поставлю.
Глава 15. Дубинин Василий
Глава 15. Дубинин Василий
— Про что ты еще наврала, помимо умения готовить? — спросил я, надевая рубаху.
— А зачем ты это делаешь? — блондинистая нахмурила гладкий лоб.
— В смысле? Хочу узнать, насколько ты брехучка по стобалльной системе.
— Нет, одеваешься. Разве не жарко?
— Вот поэтому и одеваюсь, чтоб не сгореть к чертям собачьим. Ты бы тоже шляпу накинула, а то шея и лицо сгорят. Болеть звездец как будет. Так о чем еще наврала?
— Да не врала я, — Алиса манерно надела шляпку, подвязала ленту бантом под подбородком.
— А что же делала?
— Немножко приукрасила, — фыркнула раздраженно.
— Ясно. Ну поливать-то умеешь? Цветы дома есть?
— Есть, — блондинистая посветлела лицом. Точно подумала, что в этот раз справится.
— Пойдем, — я подвел ее к ящикам с рассадой. — Приносишь воду, набираешь ковшом и каждый куст хорошенько поливаешь. Понятно?
— Пф-ф-ф, — она схватила ведро и весело, почти вприпрыжку направилась к цистерне.
— Да стой ты!
— Ну что?
— Когда прольешь, неси ящики во-о-он туда, — указал на ряды, где сегодня высаживали перцы. До них метров пятьсот, один раз сходит и откажется.
Алиса задрала острый нос, вглядываясь, приложила ладонь ко лбу.
— Ага, поняла. Это все, Василий Егорович?
— Ты уже и отчество мое узнала? — хмыкнул я. — Запал все-таки я тебе в душу.
— Мне в душу запали пять тысяч за день работы. А с начальством всегда нужно иметь хорошие отношения. Лэ. Логика, — выдала блондинистая.
— Логика, будь добра, не трожь все, что прыгает, бегает, лазит и летает. И воду из цистерны не пей, козленочком станешь. Договорились?
— Договорились. Ты иди, иди, — она помахала на меня ладошкой и продолжила свой путь.
Ну что ж, посмотрим, насколько ее хватит. Или меня…
Минут через тридцать блондинистая топталась в луже, щедро поливая рассаду… нет… заливая. Набирала ведро, возвращалась к ящикам, размахивалась и с характерным звуком натуги «хэ» обдавала бедные перцы водой. Сорок два рубля шестьдесят копеек за семечко! За семечко! Пупков со мной не расплатится…
— Ядрид тебя в коромысло! — гаркнул я, пугая всех в радиусе двухсот метров.
Отчего-то Алиса сразу поняла, что обращаюсь я именно к ней, подняла испуганное лицо, заулыбалась заискивающе. Все же ее хваленая логика подсказывала о неминуемых звездюлях.
— Что-то не так? — спросила она, пряча пустое ведро за спину.
— С момента первой встречи с тобой все не так, — я шел на нее, как поезд на ошарашенных зрителей фильма братьев Люмьер. Неотвратимо и пугающе.
— Не нужно преувеличивать, — попятилась она.
— Это я еще преуменьшаю, — рыкнул я, нависая над девчонкой. — Что я сказал тебе сделать?
— Полить перцы и отнести вон туда, — она протянула руку в правильном направлении, не отводя от меня невинного взгляда.
— Так. А как я сказал поливать?
— Водой?
— Ковшом, Алиса, — цедил я сквозь зубы. — Ковшом. Аккуратно поливать, словно мать купая младенца. Не на головы, а в корень. Теперь достаточно доходчиво объяснил?
— Очень, Василий Егорович, — выдохнула она, а потом добавила шепотом: — Как долго ты был главарем банды? «Шестерки» наверняка тебе жутко боялись.
Что она несет? Если бы не шляпа, подумал, что уже голову напекло.
— Ты слов-то где таких нахваталась? — спросил и одумался. — Можешь не отвечать. Работай.
В этот раз я не стал полагаться на удачу и проследил за тем, чтобы блондинистая не угробила мне рассаду.
— Умница, — похвалил, получая в ответ лучи неподдельной радости.
Мне бы проехаться по участкам, посмотреть, как работа, а я все тут трусь. Даже теть Гуля как-то странно стала на меня посматривать. Улыбалась хитренько и головой из стороны в стороны раскачивала. Мол, не умеешь за девушкой ухаживать — не берись. Не будь она занята готовкой, точно бы подошла и рассказала, как ее старший сын с размахом сватал невестку. Раз в пятый…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Алиса закончила проливать рассаду, отставила ведро в сторону, присела, примерилась к ящику, взяла и понесла, как муравейчик, петляя худыми ножками под тяжестью.
— Василий Егорович, я бы мог на машине подвезти рассаду. Может, я ей помогу? — поинтересовался Марат, попивая воду.
— Еще чего. Мало своей работы? Так я еще подкину.
— Да ей же детей еще рожать. Да и надорвется, — Марат привел аргумент, от которого у меня крыша немного встала на место. Прав же, блин. Сколько там живого веса в этой блондинистой козявке? Пятьдесят? Максимум — пятьдесят килограммов и сто граммов.
— Давай. Помоги.
Дважды повторять не пришлось. Да и Алиса не стала отказываться. Улыбалась Марату во все свои тридцать два отбеленных зуба и точно при знакомстве попросила называть ее Лисенком.
— Все, — доложила она, когда Марат выгрузил последний ящик и Алиса прибежала ко мне, раскинув руки в стороны на манер самолета. — Я справилась, — лицо довольное-довольное.
— Да умница ты моя, — похвалил я ехидно.
— Спасибо.
— Домой еще не хочешь?
— Нет, — она отрицательно закрутила головой. — Я писать хочу, — выдала без раздумий «девочка не будет никаких проблем» и сдула прядь, упавшую на лоб
— А я стесняюсь спросить, зачем ты мне об этом говоришь?
— А кому я должна об этом говорить? — уточнила она. — Ты самый близкий мне здесь человек. С остальными я познакомилась только сегодня.
Ясно… Хваленая логика в действии.
— Ну тогда не терпи, — я мотнул головой на времянку, где теть Гуля уже приступила к обжарке моркови для плова.
— Что, прям вот за этим сарайчиком? — с ужасом в глазах уточнила Алиса.
— Ага. Так все делают.
Блондинистая осмотрелась, под удивленный взгляд поварихи короткими перебежками спряталась за времянкой, внимательно изучая землю под ногами. Облюбовала куст, обошла его дважды. Определилась.
— Отвернись, — просипела она на меня. — Ну!
Господи боже! Я точно попаду в ад. Разве можно так издеваться над городской куклой?..
— Ты с ума-то не сходи, — крикнул я. — Туалет у тебя за спиной.
Алиса выпрыгнула из-за куста, глаза округлила, наконец увидела деревянное строение.
— Сурикат, блин, — прошептал я, не в силах побороть приступ смеха. — Потом помоги с посадкой, — крикнул я ей вдогонку.
— Хорошо, — прорычала она в ответ.
***
За утро я узнал об Алисе две вещи. Она все воспринимает буквально и быстро забывает обиды.
— Боже мой, я не ела ничего вкусней. Теть Гуль, у вас руки золотые, — нахваливала повариху, привалившись к моему плечу спиной. — Я сейчас лопну.
— Ты ешь-ешь. Худая, страсть. А Василий Егорович тебя загоняет, совсем ничего не останется, — довольная собой, женщина многозначительно на меня посмотрела. Парни поддержали ее тихими смешками.
— Я что-то не понял, я кого-то здесь загонял? — буркнул я. — Или есть недовольные или уставшие?
— Бог с тобой, золотой, — ответила теть Гуля, улавливая мое настроение. — Давай я тебе чаю налью.
— И мне, если можно, — подала голос Алиса, укладывая голову мне на плечо.
— Ну что, сдалась? — спросил я шепотом, вдыхая сладкий запах блондинистой.
— У-у, — она отрицательно мотнула головой. — Не дождешься.
— Завтра же не встанешь.
— Не встану, значит, поползу, но с пятью тысячами в кармане.
— Ну хорошо. Готовься, сейчас жара спадет, картоху мне на зиму сажать будешь.
Алиса подняла на меня ясный взгляд.
— Тебе что, овощей мало? — спросила она недовольно. — Во-о-он сколько всего.
— Мало. Знаешь, сколько я ем?..
— Не знаю и знать не хочу.
— Ля-я-я какая, — протянул я, стряхивая ее с плеча.
— Ну, а зачем мне это знать? — она обиженно зыркнула на меня и отодвинулась.
— Для общего развития. Не все же у папки на шее сидеть, придет время пересесть на другую шею. А мужиков кормить своим женам принято.