Читать интересную книгу Загадки материков и океанов - Семен Узин

Скоро встретились первые льды. Плыть сразу стало трудно. Приходилось то поворачивать назад к северу, так как мощные ледяные поля грозили раздавить хрупкие шлюпы, то идти к востоку в надежде отыскать свободный путь на юг.

Наконец кораблям удалось пересечь Южный Полярный круг, и 16 января 1820 года они подошли к полосе сплошных льдов. Дальше на юг пути не было. Бескрайное ледяное поле стало непреодолимой преградой. Горизонт был закрыт густым туманом. Непрерывно падающий снег еще больше ухудшал видимость.

Горизонт был закрыт густым туманом.

Как выяснилось потом, мореплаватели уже в те дни находились у самых берегов Южного материка. При иной, лучшей погоде они наверняка бы увидели ту его часть, которая теперь называется Землей принцессы Марты.

Однако шлюпы снова и снова подходили к кромке неподвижного льда, прежде чем наконец 8 февраля удалось заметить вдали снежные горы. Но мореплаватели еще не могли быть твердо уверены в том, что это и есть Южный материк.

Трижды «Восток» и «Мирный» пересекали Южный Полярный круг, трижды упорно и решительно штурмовали ледяные барьеры Антарктиды, подходя почти вплотную к ее побережью. Не раз ледяные громады нависали над палубой, грозя вот-вот обрушиться. Узкие каналы между плавучими ледяными горами, куда смело устремлялись шлюпы, каждую минуту готовы были сомкнуться и раздавить их, как скорлупки. Все три раза, когда вот-вот должна была появиться земля, мореплаватели наталкивались на сплошную линию бесконечного ледяного поля.

Впоследствии подтвердилось, что и 16 и 21 января, и 5 февраля 1820 года путешественники были всего на расстоянии 20–30 миль от цели своего плавания — Южного материка. Они и сами чувствовали, что поблизости должна быть земля.

Мичман Новосильский писал в своем дневнике:

«Вокруг шлюпа летали птицы; мы видели одну эгмондскую курицу, а с 7 февраля появились небольшие дымчатые птицы вроде ласточек… Таких же птиц мы видели у острова Георгия; следовательно, нет сомнения, что близ 69° и далее к востоку должен находиться берег. Может быть, более счастливому будущему мореплавателю и столь же отважному, как наш начальник, вековые горы льда, от бури или от других причин расступившись в этом месте, дадут дорогу к таинственному берегу».

В трудах незаметно проходило время. Подоспела зима. Пришлось прервать поиски и переждать зимние месяцы в более теплых водах Тихого океана. Но решимость добиться своего и во что бы то ни стало увидеть Южный материк не оставляла смелых путешественников.

С наступлением весны, в конце 1820 года, Беллинсгаузен и Лазарев снова повели свои корабли к Южному Полярному кругу.

«Вот и начало давно желанному вторичному к Южному полюсу плаванию! — писал Новосильский. — Мы наперед знаем, что в больших широтах постоянными нашими спутниками будут льды, туман, снег, холод; не обойдется, конечно, и без бурь, но зато увидим много и любопытного: незаходимое солнце и в полдень, и в полночь озарит лучами своими кристальные острова и поля с ледяными кусками и глыбами, набросанные одни на другие в самых странных затейливых формах; может быть, увидим и берега, покрытые вечными снегами, окруженные ледяною стеною, которая венчает околопольные[2] страны…»

Снова появились льды, опять сплошная стена дождя и снега закрыла горизонт, а белесый туман окутал шлюпы плотной пеленой. Плыть в таких условиях было невыносимо трудно и опасно. Так продолжалось несколько недель. Наконец в начале января 1821 года шлюпам удалось углубиться к югу.

10 января, как пишет Новосильский, «…в 6 часов утра мы достигли самой наибольшей южной широты… Над нами летали ласточки и две эгмондские курицы; в воде, близ шлюпа, показался однажды какой-то черный зверь. Что все это значит? Цвет воды несколько изменился; ветер как бы нашептывал нам: „Берег! Берег!“ Недолго продолжалось недоумение. В исходе четвертого часа пополудни явилось во льдах черное пятно; в то же время шлюп „Восток“ делает сигнал, что видит землю. Мы подымаем ответ. „Берег! Берег!“ — повторяется всюду. Нельзя выразить радости, общего восторга. В это время из облаков блеснуло солнце, и лучи его осветили черные скалы высокого, занесенного снегом острова».

Из облаков блеснуло солнце и осветило черные скалы высокого, занесенного снегом острова.

В честь создателя славного русского военного флота остров назвали островом Петра I. Он имел в окружности 25 миль. Рядом виднелся еще один маленький островок, отделенный от первого узким проливом. К островам подойти не удалось: сплошной лед преграждал путь и не позволял приблизиться к берегу.

Воодушевленные открытием, мореплаватели двинулись дальше. 16 января опять появились признаки земли: снова цвет воды изменился, над кораблями пролетали ласточки и эгмондские курицы, попадались пингвины.

И действительно, на следующий день, 17 января, Лазарев, с рассвета поднявшийся на палубу и очень внимательно следивший за горизонтом, увидел очертания нового берега. На «Востоке» землю увидали в то же время и поспешили известить об этом экипаж «Мирного».

Границы земли, которую увидели обрадованные путешественники, терялись далеко за горизонтом. На юго-запад уходила цепь гор средней высоты, почти сплошь покрытых снегом и льдом. Берег Александра I — так назвали путешественники вновь открытую землю.

«Я называю обретение сие берегом потому, что отдаленность другого конца к югу исчезла за предел зрения нашего…

Внезапная перемена цвета на поверхности моря подает мысль, что берег обширен или, по крайней мере, состоит не из той только части, которая находилась перед глазами нашими», — писал Беллинсгаузен.

Карта Антарктиды с маршрутом экспедиции Беллинсгаузена — Лазарева.

Так оно и было в действительности: Берег Александра I (сейчас он именуется Землей Александра I) является неотъемлемой частью Антарктиды. Он отделен от нее лишь незначительным узким проливом, круглый год скованным льдами. Открытием этого берега русская экспедиция окончательно подтвердила существование Антарктического материка. Мореплаватели не раз подходили к краю этого материка за время своего долгого, опасного плавания и своим маршрутом определили его примерные очертания. Мичман Новосильский с полным правом мог заявить:

«Русским предоставлена была честь впервые приподнять угол завесы, скрывающей отдаленный таинственный юг, и доказать, что за ледяною стеною, его опоясывающею, таятся острова и земли».

Так был открыт шестой и последний по счету материк земного шара. Русские мореплаватели достигли той земли, которая три столетия привлекала к себе внимание мореплавателей и ученых всего мира.

Исчезнувший материк

еред моими глазами расстилался мертвый город — груда развалин с рухнувшими крышами, обвалившимися стенами, опрокинутыми арками храмов, лежащими на земле колоннами.

Вдали на равнине высились развалины гигантского водопровода: ближе к подножию горы виднелись остатки величественного Акрополя, формы которого чем-то напоминали афинский Парфенон; там — отдельные, сохранившиеся участки набережной, уголки античного порта, служившего приютом торговым кораблям и военным триремам[3]; еще дальше — длинные линии обрушившихся стен — следы бывших улиц».

Что это? Дневник археолога, случайно обнаружившего остатки какого-то разрушенного древнегреческого города? Или, быть может, отрывок из записей путешественника, который, подобно нашему знаменитому соотечественнику Козлову, нашел развалины мертвого города? Ни то, ни другое.

Эти несколько строк взяты из хорошо всем известного романа Жюля Верна «80 000 километров под водой».

Кто не читал с захватывающим интересом этот увлекательный роман! Кто не путешествовал вместе с «Наутилусом» по подводным мирам морей и океанов! Кто не помнит приключений пленников капитана Немо! Им довелось за время своего вынужденного подводного плавания побывать в Тихом и Индийском океанах, в Красном и Средиземном морях, у Южного полюса и в Атлантике. Они видели там множество чудес, познакомились с сокровенными тайнами морских глубин. И, конечно же, каждый вспомнит, что отрывок, приведенный выше, рассказывает о затонувшем материке — Атлантиде.

Материк на дне Атлантического океана! Существует ли он на самом деле или живое воображение талантливого писателя создало вымышленную историю? А может быть, Жюль Верн воспользовался старинной легендой или какой-нибудь научной гипотезой?

На эти вопросы отвечает сам автор романа. В основу своего рассказа он положил историю о существовавшем когда-то большом острове или материке, который назывался Атлантида.