Читать интересную книгу Том 2. Лорд Тилбери и другие - Пэлем Вудхауз

Вынув их из кармана, он разложил на левой ладони три маленькие стопочки. Да, вот они, столько же, сколько сегодня утром, вчера и третьего дня: тринадцать шиллингов, два шестипенсовика и пять монеток достоинством в один пенс.

С моста Челси открывается прекрасный вид, но Джадсон не смотрел на Лондон. Самый упоительный городской пейзаж не мог тягаться со зрелищем, какое являла его ладонь. Тринадцать шиллингов, два шестипенсовика и пять монеток достоинством в один пенс — целое состояние. Почтовые расходы съели заметную часть выручки от продажи карандаша, но Джадсон не жалел. Он отлично знал: если не вложишь, то не получишь прибыли. Он еще полюбовался своим сокровищем, ссыпал его в карман и пошел дальше.

Исследователи человеческой натуры, наблюдающие за Джадсоном Кокером с его появления на этих страницах, дойдя досюда, возможно, обвинят летописца в ошибке — не может, такого быть, чтобы два дня назад Джадсон Кокер имел тринадцать шиллингов, два шестипенсовика и пять монеток по пенни, а сегодня — тринадцать шиллингов, два шестипенсовика и пять монеток по пенни. Так они скажут, и поторопятся с выводами. Они недостаточно вникли в его характер. Джадсон — не из тех мотов, которые тратят шестипенсовик здесь, пенни — там, пока не пустят на ветер весь капитал. Он намеревался, как это ни сложно, терпеть, а затем вложить все в один грандиозный кутеж, воспоминания о котором грели бы его в последующие худые дни.

Он шел, наслаждаясь блаженными муками растущей с каждым шагом жажды. Позади остались казармы и уютные домики нижней Слоан-стрит, где живут счастливые обладатели отдельных квартир. Ушей его коснулся деловитый рев несущихся машин. Их сладостный пеан возвещал, что Джадсон близок к вожделенной гавани, куда стремилась его душа — Кингс-род, от края до края застроенной отличнейшими пивными, практически по одной на каждого жителя.

Прекрасный образчик такого рода заведений вознес гостеприимный фасад почти перед Джадсоном, и тот уже готовился юркнуть в дверь, словно кролик в родную норку, когда внезапно путь ему преградили железные ворота с замком.

Покуда он стоял и с робким изумлением трогал неожиданное препятствие, рядом остановился потрепанного вида господин в сюртуке, фланелевых штанах, розовой крикетной шапочке и рваных войлочных шлепанцах, причем из правого стыдливо выглядывал большой палец. К нему Джадсон и обратился с просьбой разъяснить причину постигшей его беды. Прохожий, судя по виду, должен был знать о пивных все.

— Не могу войти, — простонал Джадсон. Бродяга хрипло прочистил горло.

— До полседьмого закрыто, — отвечал он. Дивясь, как это посреди Лондона, в сердце цивилизованного мира, стоит на улице человек и не знает такого фундаментального жизненного факта, он принялся подыскивать хоть какое-то объяснение.

— Нездешний, что ли? — предположил он. Джадсон признался, что это так.

— Иностранец, что ли?

— Да.

— Из Австралии, что ли?

— Из Америки.

— А! — кивнул бродяга и мастерски сплюнул. — Слыхал, у вас такой закон, чтобы ни-ни, даже если вот столечко.

Джадсон Кокер собирался отвести чудовищный поклеп на родную страну, перечислив места в Нью-Йорке, где (а) всякому нальют; где (б) особо избранным нальют, если на него, Джадсона, сослаться, но тут собеседник удалился, оставив страждущего в пустыне.

Джадсона окутал зловещий мрак. Засухе не виделось конца и края. Половина седьмого казалась недостижимой, она терялась где-то в тумане грядущего. Мысль, что придется ждать так долго, давила, словно лондонский смог. Внезапно решив, что, коли уж ждать, легче будет скоротать время в Вест-энде, он дошел до станции подземки на Слоан-сквер, купил билет до Чаринг-кросса и спустился на платформу.

Когда он шел по лестнице, поезд только что тронулся. Джадсон, скучая, подошел к газетной стойке — не сыщется ли чего-нибудь любопытного. Взгляд его привлекла глянцевая обложка «Светских сплетен». О лондонских еженедельниках Джадсон не знал ничего, однако название казалось многообещающим. Он расстался еще с двумя пенсами. Подошел поезд. Джадсон сел и зашуршал страницами.

Два пенса окупились сполна. Возможно, Джадсона не увлек бы «Церковный вестник» или «Обозреватель», но «Светские сплетни» писались словно нарочно для него. Как ни старался малодушный Родерик выхолостить этот выпуск, молодой Пилбем не подкачал и теперь. Статья «Порок в храме» изобиловала сочными подробностями, вполне щекочущей была и заметка «Ночные клубы — сущий ад». Джадсону немного получшало.

И вдруг его затрясло, как будто он коснулся оголенного провода, как будто его ударили палкой по голове. Сердце остановилось, волосы зашелестели, с перекошенных губ сорвался крик, заставивший других пассажиров обернуться. Но Джадсон не видел устремленных на него глаз. Его взор прикопала заметка на шестой странице.

Заметкой этой Пилбем не особо гордился. Когда Родерик накануне сдачи в печать выбросил из номера статью про букмекеров, на полосе образовалась дыра, и Пилбему пришлось срочно копаться в архивах. Итог его трудов был озаглавлен «Развращенные юнцы» и повествовал о возмутительных нравах американской золотой молодежи. Абзац, сразивший Джадсона Кокера, гласил:

«Можно упомянуть и о так называемом Шелковом Клубе на Пятой авеню, чьи члены взяли за правило в воскресенье утром дефилировать по упомянутой улице в шелковых шляпах, шелковых носках, шелковых пижамах и под шелковыми зонтиками. Клуб основал и возглавляет знаменитый Тодди ван Риттер, признанный вожак и заводила этих молодых бездельников».

Джадсон трясся, как в лихорадке. Даже наутро после встречи Нового года ему не бывало так худо. Величайший из подвигов, который, он верил, увековечит его имя, шедевр изобретательной выдумки приписан другому, и кому — Тодди ван Риттеру, его робкому последователю и подражателю! Нет, стерпеть это невозможно. Джадсон чувствовал, что падает в зияющую черноту.

«Знаменитый Тодди ван Риттер» (Ха!), «признанный вожак и заводила» (Ха-ха!). Чудовищно. Чудовищно. Эти газетчики не думают, что пишут.

Поезд пыхтел, увозя взбешенного Джадсона на запад. Требовалось немедленно совершить что-то великое. За оскорбление надо мстить, и мстить грозно. Но что делать? Что делать?

Он думал было подать иск о клевете. Но для этого нужны деньги. Да и где уверенность, что правосудие свершится, добродетель — восторжествует? Оставалось одно: разыскать издателя и потребовать немедленных извинений, а также опровержения в одном из ближайших выпусков.

Джадсон просмотрел всю газету, но имени издателя не нашел. Выяснилось лишь, что лживый листок выпускает компания «Мамонт», расположенная по адресу Тилбери-хауз, Тилбери-стрит, Е.К., Уэлл. С этого можно было начать.

Поезд остановился. Джадсон сошел, холодный, как сталь, и преисполненный решимости. Его праведный гнев еще усугубила мелочность служителей лондонской подземки, которые требуют дополнительной платы от человека, в задумчивости проехавшего несколько лишних остановок. Бросив пенни и убийственный взгляд впридачу, Джадсон вышел на улицу и спросил, как быстрее добраться до Тилбери-хауза.

2

Выйдя в Блекфрайерсе, а не у Чаринг-кросса, Джадсон, сам того не ведая, сократил себе путь. Полисмен рядом со станцией ответил, что до Тилбери-хауза рукой подать. Джадсон пошел в указанном направлении и вскоре оказался в грязном проулке перед большим бесформенным зданием из тусклого кирпича. Грохот печатных станков наводил на мысль, что он у цели, это подтверждало и благоухание типографской краски, мужественно спорящее с запахом вареной капусты, которым почему-то пропитаны все лондонские задворки. Тем не менее Джадсон решил удостовериться и обратился к швейцару.

— Это Тилбери-хауз? — спросил он.

— У-у, — отвечал швейцар, мрачный человеке кислой физиономией, желтушным цветом глаз и редкими усами. Казалось, его грызет тайная тоска, и вид Джадсона Кокера растравляет ее еще больше.

— Здесь печатают «Светские сплетни»?

— У-у.

— Я хочу видеть издателя.

Швейцар попытался одолеть свою меланхолию.

— Мистера Пайка?

— Я не знаю, как его зовут.

— Если вам издателя «Светских сплетен», то это мистер Пайк. Вот бланк, пишите, как вас зовут и что вам надо.

Бюрократическая проволочка разозлила Джадсона. Дух Тилбери-хауза проник и в него, ему хотелось Сделать Это Сейчас. Он, сопя, вписал свое имя. Из ниоткуда возник мальчик в блестящих пуговицах, в его взгляде Джадсону померещилась скрытая насмешка. Мальчик ему не нравился. Все говорило, что он участвует в заговоре, чья цель — приписать Тодди ван Риттеру чужие заслуги.

— Отнеси мистеру Пайку, — величественно сказал Джадсон.

— Джентльмен хочет видеть мистера Пайка, — пояснил швейцар, словно растолковывая невнятные бормотания иностранца.