— Мое желание, — проговорила она, устремив взгляд прямо перед собой, — это иметь средства, чтобы основать собственное дело, дом в Кале и зацепку на рынке фламандского полотна.
Франсуа что-то упоминал о том, что Линнет возобновила дедово дело.
— Франсуа сказал, ты вызвал Помроя на дуэль. — Она повернулась и смерила его решительным взглядом, который говорил, что она намерена добиться своего. — Ты должен понимать, какая это невообразимая глупость. Я настаиваю, чтобы ты забрал назад свой вызов.
— Мужчина не может позволить, чтобы такое скотское поведение осталось безнаказанным, — возразил он, хотя ему самому было немного стыдно за свое собственное поведение по отношению к ней.
Очевидно, ее мысли двигались в том же направлении, потому что взгляд, которым она обожгла его, мог бы поджарить бекон. Он воздержался от напоминания, что она была такой же страстной, как и он.
— Помрой не причинил мне вреда, — сказала она.
— Причинил.
Джейми посмотрел на тонкий шрам от пореза у нее на щеке, оставленный ножом этого мерзавца, и кровь снова вскипела в его венах.
— Царапина — это пустяк. Ты не можешь убить за это верного союзника Глостера. Такое убийство может привести к гражданской войне.
Как у него чесались руки приставить меч к груди Помроя прямо в большом зале Вестминстерского дворца! Но Линнет права. Любая искра может разжечь конфликт между враждующими членами королевской семьи до вооруженного столкновения. Посему Джейми вызвал Помроя на поединок, предложив встретиться в условленном месте за городом.
Вчера он приехал к назначенному месту в полутора милях от города и ждал Помроя.
Прождал он три часа.
Когда Джейми примчался обратно во дворец, готовый проткнуть негодяя прямо на месте, наплевав на последствия, Помроя не оказалось. Он уехал из Лондона в свое поместье в Кенте. Если бы Джейми не надо было находиться при королеве, он последовал бы за ним не откладывая.
Пока же ему пришлось довольствоваться тем, что он отправил послание в Кент, повторяя свой вызов и предоставляя Помрою право назвать место и время. Рано или поздно он преподаст этому подлецу необходимый урок.
— Не твое дело — защищать меня, — сказала Линнет, возвращая Джейми к их разговору. — Я сама могу позаботиться о себе.
Джейми фыркнул:
— Я видел, как ты это делаешь. О чем ты только думаешь, разъезжая по Лондону в сопровождении одного древнего старца?
— Мастер Вудли весьма полезный человек. — Она говорила чопорно и сидела на лошади прямая как палка. — Лучшего секретаря у меня еще не было.
— Ты используешь для защиты секретаря? Бога ради, Линнет, не играй ты с этим. Помрой — опасный тип.
Она долго смотрела вдаль, прищурившись. Затем сказала так тихо, что он едва расслышал:
— Почему он не может забыть об этом?
— О чем забыть? — спросил Джейми. — Есть что-то еще, связанное с Гаем Помроем, да?
Она бросила на него взгляд искоса и, помолчав, сказала:
— Сэр Гай обвиняет меня в том, что я убила его дядю с помощью колдовства.
— Вот ведь тварь! — Не было более опасного обвинения, выдвигаемого против женщины. — Но я слышал, твой муж был стар как… э-э-э… он был довольно пожилой.
— Луи было семьдесят, и здоровьем он был слаб, поэтому никто и не принял обвинение всерьез. — Закатив глаза, она добавила: — Сэр Гай даже обвинял меня в том, что я якобы использовала приворотное зелье, чтобы женить Луи на себе.
Помрой дурак. Линнет не нужны приворотные зелья. Она может выдыхать в бутылочки и продавать их.
— Тебе лучше рассказать мне, чем еще ты ему насолила, — проворчал Джейми. — Определенно я заслуживаю того, чтобы узнать всю историю, прежде чем убью его.
— Ты ведь не простил меня за тот день в Париже, так почему же он должен? — С этими словами она пришпорила лошадь и помчалась вперед легким галопом, забрызгав его грязью.
Проклятие, ей обязательно всегда напоминать о прошлом?
Паршивое настроение Джейми испортилось еще больше, когда он увидел, как едущие впереди мужчины перестраиваются, стараясь ехать поближе к ней. Даже если бы сейчас посреди дороги лежал дохлый бык, они проехали бы мимо, не заметив.
Мартин, который все это время, должно быть, трусил позади них, нагнал его и поехал рядом. Джейми не обращал на него внимания. Ему хотелось, чтобы его оставили в покое.
Но покоя ему сегодня явно не видать.
Мартин прочистил горло.
— Сэр Джеймс!
— Я же говорил тебе, что ты можешь называть меня Джейми, — сказал он, не сводя глаз с группы всадников перед ними.
Линнет что-то сказала, и все мужчины засмеялись. Каким приятным обещает быть это путешествие! Всю дорогу до этого чертова Виндзорского дворца он будет лицезреть лошадиные зады и этих олухов, которые распускают хвосты перед Линнет.
— Сэр, могу я поговорить с вами напрямик? — снова подал голос Мартин.
Джейми повернулся и обнаружил, что его оруженосец смотрит на него с убийственно серьезным выражением.
— Давай выкладывай, Мартин, и покончим с этим.
— Я благодарен вам, сэр, зато, что вы взяли меня к себе оруженосцем после того, как мой сеньор был убит, — проговорил Мартин высоким от напряжения голосом. — Но меня воспитывали в убеждении, что рыцарь должен проявлять уважение к дамам.
Джейми тяжело вздохнул. Его юный оруженосец, должно быть, видел, как Линнет вчера залепила ему пощечину. И та пощечина была отнюдь не игривой.
— Это у вас в обычае, сэр, оскорблять леди? — спросил Мартин. — Ибо, если это так, мне придется продолжить свое рыцарское обучение у кого-то другого.
Мало мучит Джейми присутствие Линнет, так еще и этот юный благородный рыцарь Галахад навязался на его голову. Вот уж наказание Господне!
— Насколько я знаю, леди Линнет — единственная, в ком я пробуждаю ярость.
Хотя Джейми не было еще и двадцати четырех, рядом со своим юным оруженосцем он чувствовал себя стариком.
— Надеюсь, вы не дали ей веской причины ударить вас, — укоризненно проговорил Мартин.
Спаситель небесный, у парня такой вид, словно он готов обнажить меч. Такое благородство его юного оруженосца странным образом позабавило и взбодрило Джейми.
— Между этой леди и мной… э-э-э… все не так просто, — пробормотал Джейми, снова устремив взгляд на Линнет.
Некоторое время они ехали в благословенном молчании, прежде чем Мартин снова заговорил:
— Сэр…
В этот раз Джейми, повернувшись, обнаружил, что Мартин смотрит на него, разинув рот, широко раскрыв глаза и моргая, точно попал из темноты в ярко освещенную комнату.
— Вы хотите сказать, сэр, что любите ее?