— Это моя п-проклятая кровь, — выдавил Росс после долгого, невыносимо долгого молчания. — Мое семя может породить либо предателя, либо… мага.
«Отличное уравнение. Что маг, что предатель, что палач — все едино». Ниал ничуть не удивился, он привык к такому отношению, но за малыша Фэйм ему было чертовски обидно.
— Другими словами, милорд, вам не нужен этот ребенок.
Джевидж дернулся, словно от пощечины, покрылся багровыми пятнами и резко рявкнул в ответ:
— Другими словами, мэтр, мне очень обидно, что моя любимая, моя нежная, моя отважная жена выносила в своем чреве очередного мучителя и бессердечного урода, родившегося на чье-то несчастье и ничего, кроме беды, в этот мир не принесшего!
Профессор весь подобрался, как зверь, загнанный в угол. Злоба и обида на весь мир, столько лет спавшие под гнетом самоограничений, рвались наружу потоком ругательств. Оно, может, потому все колдуны через одного — сволочи и подонки, что их с младенчества таковыми считают даже самые близкие люди — отец с матерью.
— Так в чем же дело, лорд Джевидж?! Почему вы до сих пор тут? — прошипел рассерженной змеей Кориней. — Самое время исправить ошибку природы. Это, между прочим, очень просто сделать. Подушкой накрыть мальца — никто не услышит. А так как первый ребенок вашей супруги умер тоже через день после рождения, то она решит, что это ее вина. Конечно, счастлива она не будет, но и страдать от будущих злодейств Диана ей тоже не придется.
— Хорошая мысль, — зло прищурился Росс. — Но с Фэйм я так никогда не поступлю.
— Ах, ну да! Вы будете мучиться молча. Я понимаю. Это очень благородно и гораздо уместнее, чем попытаться принять собственного сына, свою плоть и кровь, таким, каков он есть.
Джевидж стремительно приблизился к собеседнику, и теперь они стояли лицом к лицу, с ходящими ходуном желваками на скулах, как враги на поле брани. Только вместо сабель и ружей у них были разящие насмерть слова. Каждое, словно пуля или отравленный кинжал.
— Я уже принял одного. Тоже свою плоть и свою кровь. Мне хватило впечатлений. Я полагаю, что вполне заслужил такой удар судьбы, и не считаю, что то же самое заслужила моя жена. Она невинна, и если я перетерплю, как, собственно, делал всегда, то Фэйм будет несчастна. Вот поэтому пусть хотя бы какое-то время побудет в неведении. В конце концов, мы с ней отнюдь не юнцы, и, возможно, нам не доведется увидеть художества нашего сына во всей неповторимой красе.
— Вы уже считаете его негодяем! Милорд, он пока ничего плохого не совершил. Он пока еще даже ни одной пеленки не обмочил! Одумайтесь! — вскричал профессор, потрясая кулаками в воздухе.
Глаза у Росса стали стеклянные и совершенно безумные. Два темно-серых омута ненависти.
— Зато я знаю, каким он станет. Вроде тех ублюдков, которые пытались засунуть Фэймрил в рот свои…
— Значит, я точно такой же ублюдок, милорд. Рад, что мы наконец-то познакомились по-настоящему, — не скрывая горечи, сказал отрекшийся маг.
— Вам виднее, мэтр Кориней. Не мне судить о ваших поступках, — был ему сдержанный ответ.
Диалог плавно скатывался к драке, чего допустить было нельзя ни в коем случае.
— Спокойной ночи, милорд. Я надеюсь, вы сумеете не показывать истинных чувств вашей супруге.
— Поверьте, у меня получится, — кинул через плечо Росс.
«Будь ты проклят, заскорузлый солдафон, страшащийся полюбить собственного сына! — решил Ниал Кориней. — Не понимаешь своего счастья, так я тебя научу!»
Он развернулся на каблуках и вышел прочь, не желая больше видеть перекошенное мукой и гневом лицо лорда канцлера. Пусть лучше напьется в одиночестве. Коньяк отличный, значит, утром не будет такого уж сильного похмелья.
Начало следующего дня Росс помнил смутно. Даже самый лучший коньяк, потребленный в больших количествах, приводит к плачевным результатам. В случае же с Джевиджем все кончилось дикой головной болью и черными многослойными мешками под глазами. Однако же холодный компресс и рассол творят с перебравшими накануне мужчинами чудеса, посему проведать Фэйм он явился идеально выбритый, пахнущий туалетной водой и с улыбкой на устах. Любое лицедейство всегда с чего-то надо начинать, так почему бы и не с улыбки?
Промчавшаяся над столицей гроза омыла город от пыли, очистила воздух до состояния кристальной прозрачности. Молодая яркая листва сверкала, цветы в саду благоухали, и казалось, что весь мир в едином порыве жаждет поприветствовать новорожденного, поздравить с самым первым утром в его жизни и подарить ему столько света и счастья, сколько способна вместить человечья сущность. Как будто не очередной маг явился в мир под раскаты грома и проливной дождь, а святой. Проклятье, проклятье, проклятье!
И кстати, ногти, вогнанные в ладони, очень помогают сдержать любые эмоции, проверено на себе тысячу раз.
Завтракая в гордом одиночестве, Росс многое продумал и пришел к выводу, что, пока Фэйм вся поглощена заботами о младенце, ее будет несложно обмануть… вернее, приучить к мысли о сдержанности мужа в отношении их ребенка. В конце концов, это логично — он никогда раньше не общался с детьми. Только вот в последнее время привязался к Кири. Но что может быть проще, чем любить маленькую девочку, — славное, уморительное в своей непосредственности создание? Отцы зачастую дочерей любят больше сыновей. Фэйм привыкнет, а потом просто смирится.
Перед уходом на службу Росс отловил сонного и хмурого профессора, чтобы задать самый важный на данном этапе вопрос.
— Насколько очевидно вчерашнее… э-э-э… открытие для ваших бывших коллег? — напрямую спросил Джевидж, игнорируя насупленные брови и надутые губы Коринея.
— Пока это никому не очевидно, милорд, — буркнул тот.
— Даже моему телохранителю?
Мэтр Кил смущал Джевиджа более всех прочих. Боевой маг как-никак, еще учует.
— Скорее всего. Если не присутствовать при самом моменте рождении, то сделать выводы можно будет только годам к трём-пяти, не раньше. Если только вы не собираетесь подкинуть вашего ребенка на порог Хоквара, — пояснил отрекшийся маг. — Для трех сильных магов, задавшихся целью выяснить чародейское будущее младенца, в принципе задача посильная.
— Очень хорошо, мэтр. Благодарю за консультацию.
— Зачем торопиться? Подождите несколько лет и тогда сможете устроить над Дианом показательный суд в возрожденном Конклаве Рестрикторов, — не выдержал и съязвил мэтр.
Россу Джевиджу еще предстояло выдержать шквал поздравлений со всех сторон, поэтому он не стал тратить душевные силы на очередной скандал с вредным медикусом. Пусть себе оттачивает остроумие, в его возрасте это даже полезно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});