Читать интересную книгу Решальщики. Раскрутка - Андрей Константинов

— Что за мероприятие?

— Типа смотрины, часть вторая.

— Смотрины? А не рановато-ли?

— В каком смысле?

— Ну вы же сами говорили, что ваша сестра буквально только-только школу закончила?

Купцов покраснел аки девица-девственница:

— Хм… Эта песня — она… в общем, она мне посвящается. Видите ли, у моей Ирки есть очень странный пунктик: с некоторых пор она активнейшим образом пытается устроить мою личную жизнь. Исходя из чего с завидной регулярностью приводит в наш дом самых разных «перспективных», на ее взгляд, невест.

— Как? Вы хотите сказать, что до сих пор не женаты? — недоверчиво спросила Асеева. — И что, никогда не были?

— Не женат. И не был, — почему-то виновато подтвердил Леонид. — Странно, что вы так удивились. Потому как — вот!

Он продемонстрировал юрисконсультше неокольцованную правую руку, и выразительные глаза Яны Викторовны в ответ насмешливо блеснули:

— Ну мало ли как могут выглядеть руки мужчины, отправляющегося в отпуск или в командировку?

— Между прочим, в тот день, когда мы с вами впервые увиделись у нас в кабинете, я обратно был без кольца.

— Между прочим, — парировала Асеева, — в тот день я заходила к вам с рабочими вопросами. А вовсе не за тем, чтобы всматриваться: есть у вас кольцо на пальце или нет.

— Ну да, ну да…

Скрывая досаду, Купцов изобразил необычайный интерес к простирающимся под крылом самолета пейзажам и отвернулся к окошечку иллюминатора. Придя к неутешительному выводу о том, что, раз уж в момент первого знакомства женщину ничуть не заинтересовал твой семейный статус, значит, ты ей и в самом деле нисколечко не приглянулся.

Однако посмотрим, что вечер грядущий нам готовит. Учитывая, что сама Асеева вроде как недвусмысленно намекнула за «немного расслабиться»…

Санкт-Петербург, 1 июля 2011 года, пт.

Человек, как известно, предполагает. А вот его босс — располагает.

По окончании рабочего дня, а по совместительству и рабочей недели Петрухину не удалось покинуть офис в сопровождении Аллочки. Как это было с утра промеж них конфиденциально оговорено.

Буквально в последний момент Брюнет притормозил секретаршу, объявив о нежданном визите в контору важных персон. Так что Аллочке пришлось продолжить отбывать номер в приемной в качестве специалиста по печатно-множительным работам и чайно-кофейным церемониям — буде таковые гостями востребованы. В результате у Петрухина неожиданно высвободилась пара часиков совершеннейшего ничегонеделания, которые он решил посвятить пешей прогулке по историческим окрестностям. Давненько он вот так вот — бесцельно, в одиночку и не на колесах — оказывался предоставленным сам себе. Грех было не воспользоваться.

Догуляв по набережной от офиса «Магистрали» до Финбана,[13] Дмитрий непроизвольно уткнулся взглядом в сигаретный самолетный росчерк, застывший в небе над Литейным мостом, и ассоциативно вспомнил, что оставил в кабинете сигареты. Пришлось на ходу менять маршрут и сворачивать к пафосному зданию вокзала. Подножие которого было густо, словно морская скала ракушечником, облеплено киосками-ларечками — «Кент», четверочку, будьте любезны, — сунул голову в окошечко «Роспечати» Петрухин и равнодушно мазнул глазами по выкладке свежей прессы. Секунду спустя равнодушие сменилось живейшим интересом, наткнувшись на первую полосу еженедельника «МК в Питере» с броским слоганом: «Не испугался вооруженного киллера! ГУВД награждает героя!»

— Шестьдесят рублей.

— И еще вот эту газеточку.

— «Макаку»? — уточнила киоскерша.

— Простите, что?

— Я говорю: вам «эмка»?

— А, да.

— Семьдесят пять.

Петрухин отсчитал деньги, забрал товары и возвратился на площадь Ленина.

Здесь он присел на свободную лавочку с видом на уникальный, единственный в мире памятник человеку на автомобиле и с любопытством развернул газету.

Заинтересовавшая статья оказалась невеликой и более походила на информационную заметку. Так что Дмитрий проглотил ее менее чем за минуту и ничего нового для себя не открыл. Правда, в качестве иллюстрации здесь помещалась фотография героя, но в свете последних новомодных веяний лицо было тщательно упрятано за черным прямоугольником. Который, впрочем, не смог полностью скрыть наличие у Грибкова (в газетном тексте «гражданина Г.») очков. Словом, ничего примечательного в тексте не оказалось, за исключением… фамилии автора заметки. Узрев в подвале статейки подпись «Вадим Столяров», Дмитрий ухмыльнулся и задумчиво вскрыл сигаретную пачку.

Воспоминания такого далекого и в то же время совсем недавнего прошлого обволокли его вместе с табачным дымом…

Флешбэк

На третий день после инцидента на улице Некрасова в Управление прибыл проверяющий. С полномочиями надзирающего за проведением служебной проверки по факту ранения старшего лейтенанта Лущенко. Прибыл аж из самой столицы, из аппарата МВД. А аппарат МВД — это вам не хрен собачий! Хотя на тот момент Петрухину, если честно, было всё по барабану. Всё — за исключением состояния здоровья Костыля. Зрение к которому возвращаться не спешило, хоть врачи и делали все возможное и невозможное.

Кстати, фамилия у проверяющего оказалась высший класс — Мудашев.

Дмитрий как только услышал об этом — принялся нервически ржать в полный голос. На что непосредственный петрухинский начальник Петр Григорьевич Андриянов недовольно покачал головой:

— Зря, Дима, смеешься. Он хоть и Мудашев, а до подполковника дослужился. А ты пока в капитанах бегаешь. Вот если бы было наоборот… тогда, конечно. Тогда — смешно. А сейчас иди к себе в кабинет и разбирайся с бумагами. День сиди, ночь сиди, но наведи порядок. Чтоб ни сучка ни сучки… Иди, работай.

Петр Григорьевич — как в воду глядел: с самого утра, сразу по приезду в управу, проверяющий первым делом ввалился в оперскую, затребовал все бумаги из петрухинского сейфа и удалился с ними в специально освобожденный для столичного гостя кабинет — работать. Хотя какое отношение текущие дела могли иметь к силовому задержанию Толика Родины, произведенному в результате личного сыска, было, мягко говоря, непонятно.

Проверяющий трудился от рассвета и до обеда. А сразу после обеда подполковник МВД Олег Юзбарович Мудашев затребовал к себе Петрухина.

— А почему, — спросил Мудашев, поднимая голову от бумаг, — у вас, капитан, не подшит ответ на запрос в Петрозаводское управление?

— Потому что они не дали ответа.

Подполковник посмотрел на Петрухина поверх очков:

— То есть как?

— Этот вопрос нужно задать им, товарищ подполковник.

— Интересно… как же вы работаете, старший оперуполномоченный?

— Сам не пойму, — ответил Дмитрий. — Но дело-то ведь раскрыто, товарищ подполковник. Даже без их ответа на запрос. Преступники в СИЗО отдыхают… В чем проблема?

Мудашев провел рукой по черным как смоль волосам без единой сединки, откинулся на спинку стула.

— Проблема, — сказал он значительно, — в отношении к делу. В СИЗО преступники или не в СИЗО — это второй вопрос.

— Действительно. Подумаешь, ерунда какая: раскрыли банду «новокузнецких» гастролеров, у которой как минимум шесть грабежей, разбой и убийство. Это, конечно, вопрос второй. А то что бумажки в деле нет — это первый.

— Вы, Петрухин, сколько лет в розыске? — нарочито доброжелательно поинтересовался Мудашев.

— Четырнадцать… скоро будет.

— Хм… Странно. Очень странно, что за столько лет работы вы не поняли: в нашем деле мелочей не бывает.

В нашем деле, сказал подполковник. Так и сказал: в НАШЕМ деле!

А Петрухин тут же не к месту вспомнил, как они с мужиками работали по этим отморозкам. Сколько было потрачено времени, сил и здоровья! Вспомнил, как гнали их по обледеневшим крышам на Охте и Валька сорвался, сломал руку и три ребра…

В НАШЕМ ДЕЛЕ, сказал подполковник Мудашев. Ну нормально!

— …как только вы, Петрухин, открыли свой сейф, — доносился откуда-то издалека голос подполковника, — я сразу обратил внимание, что у вас там клей лежит. А ведь не положено.

— Что, простите?

— Клей, говорю, в сейфе держать не положено. Я не хотел было на этом заострять внимание. Зачем буквоедством заниматься? Мелочь в сущности. Но теперь вижу, что это, скорее, ваш стиль. Этакая присущая вам неряшливость. Так что буду вынужден зафиксировать это в отчете. Потому как сплошь и рядом так оно и происходит: начинается с элементарной неряшливости в делах, а заканчивается… выстрелом в своего товарища.