– Видите ли… Боевики, чеченки, федералы, взрывы – это все не моя стихия, – растерянно ответил профессор и принялся протирать очки. – Могу ответить так: разряды двигателя внутреннего сгорания обычно не способны воздействовать на приемник радиосигналов… Хотя из каждого правила есть исключения…
Анисимов усмехнулся и вышел из класса, жестом показав, чтобы команду не подавали. Профессор занимался космическими разработками и имел высокий допуск, но космос это одно, а «Меч Немезиды» – совсем другое. Он готов рассказывать про передачу, прием и глушение радиосигналов, но падает в обморок, когда оказывается, что этот сигнал подрывает фугас и уничтожает людей… Нет, надо приглашать специалистов из институтов силовых структур: они привычные…
Пройдя через двор, Анисимов подошел к началу штурмовой полосы. Триста метров, нашпигованные явными и скрытыми препятствиями, психическими ловушками, внезапно появляющимися мишенями… Таких полос нет ни в ВДВ, ни в морской пехоте, ни в спецназе ГРУ.
Полосу проходило третье отделение. Выходили по одному, дожидались сигнала, бросались вперед – в дым, огонь, подземные ходы и бассейны, через заборы и под колючую проволоку, под выстрелы резиновыми пулями из засад, под внезапные выбросы хлорпикрина[11]… Близко подходить Анисимов не стал, чтобы не отвлекать личный состав. Стоял в отдалении и смотрел, как фигурки в импортных комбезах, бронежилетах и бронешлемах ныряют в дым, выныривают из пламени, надевают маски газовой защиты, проходят сквозь облака газа, отвечают огнем по засадам, скрываются под землей и появляются из-под земли… И все укладываются в контрольное время!
Анисимов довольно улыбался. До назначения командиром он отвечал за боевую подготовку, и эту полосу тоже придумал он. Хотя, конечно, тренироваться полезнее в естественных условиях – в лесу, в горах, на море…
Полковник – человек старой закалки, и на службе в спецподразделениях МВД не уставал повторять: учиться нужно с тем оружием и оборудованием, которое имеется в наличии. Пусть устаревшее, неудобное, дешевое, – из него все равно можно выжимать максимум возможного. Потому что техническими методами можно снизить нагрузку бойцов лишь на шесть процентов, а значит, наиболее перспективной является интенсификация боевой подготовки. Например, овладение снайперской стрельбой позволяет уменьшить носимый боезапас. Приобретенные навыки выживания снижают вес необходимого запаса пищи и вспомогательных инструментов…
Но здесь, в «Мече», все по-другому: финансирование – грех жаловаться, вся амуниция импортная. Комбезы защищают от ножа, не горят, не пропускают воду, но обеспечивают воздухо- и теплообмен. Бронешлем и жилет держат пулю АКМа со ста метров, легкие газозащитные маски фильтруют даже боевые ОВ[12]… А новый, обошедшийся в два миллиона евро, тир позволяет максимально приблизить учения к боевой обстановке…
Третье отделение прохождение полосы препятствий закончило, и Анисимов двинулся дальше. Ему был нужен Шаура, а он в составе первого отделения занимается огневой подготовкой: тема № 6: «Внезапное боестолкновение с тремя противниками». Полковник подошел к зданию тира и стал ждать, рассматривая унылые бетонные стены и обдумывая, где взять деньги, чтобы их отделать – сразу будет другой вид…
* * *
Подполковник Шаура шел по лесу пружинистой походкой крадущегося тигра. Он был в легкой полевой форме с точками фотоэлементов, без пулезащитного жилета, вместо бронешлема – обычная маска из лыжной шапочки, которые используют бандиты и террористы. На поясе, слева от пупка – «Вектор» в открытой кобуре, на правом плече стволом вперед висит немецкий пистолет-пулемет «МР-5», хорошо зарекомендовавший себя в спецоперациях британской SAS, американской «Дельты», группы GIGN французской жандармерии. Это его штатное оружие, привычное и неоднократно проверенное в деле, ладонь привычно сжимает удобную пластиковую рукоятку.
Он шел так, как всегда ходил в боевом поиске, только сейчас наверняка знал, что его ждет засада. Справа – густые кусты, слева – ствол поваленного дерева – подходящее место…
И точно – за деревом что-то шевельнулось. «МР-5», натягивая ремень, рванулся вперед и вроде бы сам по себе выпустил фиксированную трехпатронную очередь, которая пришлась как раз в высунувшийся автомат и голову над ним в такой же, как у него, черной маске. Оказалось, что Шаура на секунду опередил нападающих. Потому что из кустов выпрыгнули еще две фигуры в черных масках и с ходу открыли огонь. Он резко присел – пули пронеслись над головой, ответная очередь угодила левой фигуре в грудь, она обмякла и повалилась на спину, защелкали рикошеты. Шаура перекатился через бок, уходя от выстрелов. Не целясь, выпустил несколько очередей по оставшейся фигуре и попал – в грудь и в голову.
Все! Три фигуры безжизненно распластались на мягкой подстилке из прелых листьев, покрывающих лесную тропинку. Нападение осуществляли молодые – Семин, Хомяков и Выхин. Маски были нужны не для анонимности, а чтобы не выработался рефлекс допустимости стрельбы в своего. Раз выстрелишь на учениях в Семина, два, а потом в боевой обстановке, когда мелькнет неожиданно его лицо, рука не замрет на спусковом крючке, а привычно нажмет его…
– Занятие окончено, – противным железным голосом сообщил динамик под потолком. – Шаура получил ранение в левое предплечье, не препятствующее выполнению боевой задачи. Семин получил пулю в голову, Выхин – две пули: в грудь и живот, Хомяков – пять пуль в грудь. Все трое условно убиты…
Лес исчез. Исчезли распластанные на мягкой земле фигуры. Бетонный пол, бетонные, со следами пуль, стены. Четвертый зал нового тира.
Шаура разрядил оружие, снял маску. В залах один, два и три сделали то же самое настоящие Семин, Хомяков и Выхин. Каждый из них тоже стрелял боевыми патронами в его, Шауры, голограмму. Но тут в него попадал только лазерный луч, наведенный по рассчитанной компьютером траектории. И в их залах в цель попадали не пули, а безвредный невидимый луч. Хотя ощущение скоротечного боя было полным, даже руки подрагивали, как после настоящей перестрелки.
– Уф! – перевел дух Шаура и, тяжело ступая, направился к выходу.
В коридоре он встретил своих противников, – таких же взвинченных и возбужденных: выделившийся адреналин быстро не рассасывается.
– Это я в вас попал! – похвастал Семин. Совсем пацан, ему лет двадцать семь, вот и распирает от гордости.
– То-то я смотрю, что мне было так приятно! – засмеялся Шаура и хлопнул его по спине.
– Но вы раньше начали! – отметил Выхин. – Потому и накрыли меня сразу…
– Так ты же сам засветился!
Они вышли на воздух, стали в кружок и продолжили живо обсуждать перипетии тренировки.
– Подполковник Шаура! – Окрик Анисимова прервал их беседу.
Константин упругим шагом направился к командиру. Тот пристально рассматривал одного из самых опытных подчиненных. Ему тридцать семь, но выглядит старше. Сильный, жилистый, быстрый, коротко стриженный. Наполовину грузин (по отцу) и похож на уроженца Западной Грузии: блондин с рыжим отливом, зеленые глаза, большой кавказский нос, слегка свернутый, как у большинства бойцов дивизиона. Только это не результат боевых операций, а следствие давней драки из-за девушки с сокурсником по училищу ВДВ. Пистолет на левом боку, автомат висит за спиной.
– Здравия желаю! – Шаура обозначил почтение к старшему по должности и званию.
В ответ Анисимов протянул руку, и они поздоровались, как старые друзья.
– Я по поводу твоего рапорта, – когда никто не слышал, Анисимов и Шаура общались по имени и на «ты». – Для чего тебе понадобился выезд в Штаты?
– Ты же знаешь, Семёныч, я три года как женился, а теща болеет, нужно везти на операцию.
– А что у нас?
– А у нас в квартире газ, – парировал Константин. – Я что-то не пойму: по службе можно хоть каждый день летать, и без всяких документов, а по личному делу…