Читаю в её голубых глазах лёгкий укор. Да, мать всегда стремилась к тёплым и уважительным отношениям в доме, потому и не любила мои выходки. Я нарушала баланс. Всегда всё портила: и намеренно, и случайно, но портила. И сейчас, когда свободолюбивый старший сын решил привести в дом свою девушку, то внезапно я стала подозреваемой номер один. Человеком, который может пошатнуть многообещающий семейный ужин.
Франческа легонько бьёт меня по руке, ругая за то, что я, как и всегда, ворую её сырое тесто. А затем тепло улыбается мне, помогая с яблоками для пирога. И всё же, я была любимицей, несмотря на мои постоянные проказы. Все выгораживали меня, но больше всех, конечно же, брат. Удивительно, и почему я не стала самовлюблённой малышкой, помешанной на себе? Ведь все потакали мне. Но, наверное, эти времена постепенно сходили на нет. Отец стал сердиться на меня всё чаще. Считал, что стоит пресекать нашу с братом больную помешанность друг на друге. А для меня это было всё равно, что он медленно тянулся за топором в попытке разрубить наши сросшиеся души. Слишком поздно. Это всё ни к чему не приведёт! Даже если он разрубит нашу связь, мы всё равно найдём путь друг к другу. По крайне мере, я. Да, непременно.
За милым воркованьем на кухне с мамой я и не заметила, как горечь в горле отступила. Теперь я лишь томилась в нервном ожидании. Оставалось лишь ждать, ощущая, как ладони становятся влажными от волнения.
Звонок в дверь раздаётся как гром среди ясного неба. Я дёргаюсь. Что ж, добро пожаловать в семью, дура набитая.
***
Розали оказалась такой, какой я себе её и представляла: высокая девушка модельной внешности, с ногами от ушей и очаровательной улыбкой во весь рот. Единственное, что удивило меня, так это её волосы. Густая копна длинных рыжих волос щекотала ей поясницу. Она была красива, мила и непременно пользовалась своими достоинствами.
Я стою чуть поодаль от разворачивающейся семейной сцены и представления восхитительной Рози родителям. Меня тошнит. В мыслях уже начинаю прикидывать, что стоит съесть за ужином, чтобы подавить подступающую к горлу тошноту. Облокотившись о дверной проем, я остаюсь без должного внимания. И слава богу. Нервно замечаю, что крепкая рука Уилла властно покоится на её талии. Он наконец поднимает свои глаза в поисках меня, и мы встречаемся взглядами. Он одет в светлую рубашку с закатанными рукавами и джинсы. Высокий, красивый, так мною желанный. Мои лёгкие пропускают пару ударов, дыхание сбивается. Брат исследует мой внешний вид пытливым и пронзающим взглядом, вгоняя меня в краску. Быть может, я слишком взвинченная, но, кажется, уголки его губ дрогнули в едва заметной улыбке. В моей груди растекается тепло, словно растопленный мед, такой же тягучий и сладкий. Ноги слабеют.
– О, вот и наша девочка! Знакомься, Розали, это младшая сестра Уилла – Миа, – дружелюбно щебечет мама и жестом подзывает меня в их удушающий кружок.
Чувствую себя снова маленькой, вспоминая семейные праздники, где я, вскарабкавшись на высокий стул, пела песенки и кружилась среди гостей в пышном платье, заставляя их восторженно хлопать глазами и умиляться. Но вот проблема в том, что я не люблю людей! Каждый человек, кто знаком с братом и со мной, отбирает у меня внимание Уилла. Как бы то ни было, он на время отсоединяет, разрывает наши сплетённые пальцы, отодвигает кого-либо из нас на задний план. И вот, теперь эта рыжая девица пялится на меня своими узкими глазками и ждёт семейных объятий. Что ж… раз она так жаждет…
Отрываюсь от стены и чуть ли не бросаюсь на девушку, крепко прижимая её к себе. Слышу её сдавленное дыхание и тихий писк, оттого что я совершенно случайно придавливаю своими пылкими объятьями её пышные локоны.
– Ох, как же я рада, Роза, – восклицаю я.
– Меня зовут Розали, – улыбнувшись, поправляет она. – И да, я тоже очень рада.
– Прости, просто у брата было столько девушек, что я теряюсь в именах. – С извиняющимся видом я пожимаю плечами, улавливая дискомфорт нашей гостьи. Уилл сдерживает улыбку. – Впрочем, это ведь неважно, правда? Быть может, тебе повезёт, и ты станешь последней.
Рози скованно улыбается мне в ответ и оценивающе разглядывает меня с головы до ног.
– Уилл, почему ты не рассказывал мне о своей сестрёнке? Я думала, что она только недавно окончила школу, и представляла её несмышлёным подростком.
– Иногда мне кажется, что Миа никогда и не была подростком, – тепло отвечает ей брат и помогает снять плащ, не переставая смотреть на меня. – Ну, знаешь, она всегда была крайне серьёзной.
– Да, Рози. Так что… лучше не связывайся со мной, – чеканю я, замечая минутную растерянность на её лице. – Шутка, – чуть позже добавляю я и невинно улыбаюсь. Рози нервно смеётся.
Смотрю на родителей, которые находятся в таком же замешательстве, как и сама гостья. Уилл, закусив губу, продолжает сверлить меня своими лазурными глазами, в которых отчётливо читаются усмешка и удивление. От этого злость снова просыпается во мне, разгораясь и подогревая мой недавний пыл.
– Что же, раз все познакомились с Розали, может, пройдём к столу? – выдавив улыбку, бормочет папа, распахивая двери в столовую.
Розали вновь возвращает себе привычное обаяние и следует за мамой, отходя чуть вперёд от Уилла.
– Решила податься в актрисы? – слышу я шёпот над своим ухом. Резко разворачиваюсь, утыкаясь лицом в шею брата. Не надень я каблуки, то непременно уткнулась бы в грудь, а то и ниже. Гордо задираю подбородок, принимая его вызов.
– Подумала, что Розали будет неуютно здесь без поддержки, – невинно улыбаюсь я самой искренней улыбкой, что только есть в моем притворном арсенале. Он, конечно же, на неё не купился и лишь ухмыляется.
– Тогда, может, поможешь выбрать ей бельё на завтрашний вечер со мной, чтобы Розали не приходилось сталкиваться с таким тяжёлым выбором? – мурлычет мне на ухо брат. Его тихие ранящие слова опаляют открытый участок кожи возле уха. Этот шёпот вызывает у меня лихорадку.
– Не посмеешь! – чуть громче восклицаю я, привлекая внимание всех вокруг.
– Что вы там застыли? Секретничаете? – кричит из гостиной Рози. Её голос режет мне уши.
Разворачиваюсь к Уиллу, но он, подмигнув мне напоследок, возвращается к своей ненаглядной, присаживаясь с ней рядом. Розали смущённо улыбается и прикасается к его руке, щебеча ему на ухо очередную глупость.
Прекрасно! Пусть хоть отымеет её прямо за этим столом, мне плевать!
Разделав мясо, отец толкает свою речь, и комнату наполняет звон бокалов. Выпиваю залпом игристый напиток, ощущая, как пузырьки бьют мне в голову. Да, этот вечер потребует от меня большей выдержки…