Читать интересную книгу Час бультерьера - Михаил Зайцев

«Шестерка» серого цвета с заляпанными грязью номерами съехала на обихоженную лесную дорогу минут через сорок после поворота задом к Москве. В небесах уже угадывался рассвет, луна исчезла, тучи-дирижабли, позавчера атаковавшие город, уныло плыли обратно, гонимые антициклоном. «Жигули-шестерка» проехали полкилометра по дороге сквозь пышный еловый лес, повернули на примыкавшую к дороге лесную поляну и остановились, чихнув мотором в последний раз.

В теплое время года любители бесшабашного отдыха на природе жарили здесь, на этой поляне, шашлыки, пили водку и мусорили где ни попадя. Ежели проехать еще километр по сопряженной с поляной дороге, то откроется вид на садовые участки, где любители шашлыков под водочку поддерживали порядок и мусорить остерегались. Зачем же гадить на родных участках, когда для этого существует бесхозная полянка?

Террорист остановил «Жигули» возле углубления в почве, где с лета гнили отходы активных отдыхающих. Он вышел из автомобиля, открыл багажник, там лежал труп парнишки лет двадцати с сережкой в мочке уха, в яркой куртке, стильных брюках, в выпендрежных ботинках на платформе. Террорист нагнулся к мертвому молодому франту, бережно его поднял, перенес в салон, усадил мертвеца в кресло водителя. Он снял с покойника куртку на искусственном меху, бросил ее на соседнее сиденье, закатал рукав ядовито-зеленого свитера, обнажил локтевой сгиб покойника. Он открыл «бардачок», взял оттуда разовый, использованный шприц, уронил его под ноги мертвого паренька. Он вытащил из «бардачка» еще одну «эфку», гранату, прозванную народом «лимонкой», сунул «эфку» в карман своей кожанки, а из кармана выскреб горсть мятых долларов и бросил валюту в «бардак», поверх доверенности на «Жигули», оформленной на имя покойного паренька.

Ежели обнаружат серый «жигуль» в течение ближайших часов, то возникнет соблазн у тех, кто его обнаружил, стырить баксы и слинять по-тихому, не связываясь с ментами. А ежели стырят и настучат о трупе в ментуру, так когда еще та пожалует. А если быстро пожалует, то все равно без помощи патологоанатома хрен догадаешься, что паренька сначала придушили и бездыханному ввели смертельную дозу героина в вену на локтевом сгибе.

Закончив возиться с мертвым, террорист занялся полуживым президентом.

Михаил Юрьевич Юдинов мало-помалу отходил от ударного наркоза, тихо, очень-очень тихо стонал, мелко, будто виброзвонок в мобильном телефоне, дрожал и, как это ни странно, потел, хоть и остался без пальто, без пиджака, в одной тонкой сорочке, расстегнувшейся на тугом, жирном животе.

– Ваше высочество! Вы того! Вы, типа, крепитесь! – прикрикнул на Юдинова его похититель. – Ваше сиятельство! – Похититель похлопал похищенного по щекам. – Вы, типа, возьмите себя в руки, а то на руках мне вас носить затруднительно, тяжеловес вы наш. Ну-ка, ваше степенство, держитесь-ка за меня, и... и раз, два, взяли! Раз, два, сели!.. А теперь, типа, прошу и помогаю покинуть карету. И раз, два, встали!..

Кое-как удалось вытащить-выволочь господина Юдинова из автомобиля, поставить на ноги. Похититель поднырнул под руку похищенному, обхватил обширную талию.

– Ваше преосвященство, ну-ка, ножками-ножками, ать-два! Ать-два! Обопритесь на меня и шагаем, ваше благородие! Широко шагаем, в ногу, ну-ка...

Зомби по фамилии Юдинов, навалившись на живую подпорку, с превеликим трудом сделал первый шаг затекшей ногой, затруднился на втором шаге, но далее пошел бодрее, правда, и навалился на плечи сопровождающего сильнее.

– Ох, и тяжелый же вы, ваша милость! Ох, и наели ж вы пузо, ваше высокоблагородие, за счет обездоленных масс... Ну-ка, осторожней, господин олигарх! В лес входим, ноги выше! Глядите, не спотыкайтесь, а то прямо не знаю, как вас подниму, сдюжу ли...

Юдинов разлепил мутные очи и попробовал смотреть под ноги. Безусловно – перед глазами все плывет, искорки мелькают, голова кружится. По щекастому лицу президента, белому с красными, как от ожогов, пятнами, хлестнула еловая ветка, следующая, и опять колкая ветвь, и еще, и снова. Его вели в бурелом, в настоящую чащу. Зачем?

– Скоро придем, ваше высочество, – обнадежил похититель. – Мужайтесь, уже скоро.

– Яа-а... – застонал Юдинов, – ...я больше...

– Можете! Сможете, глубокоуважаемый! Надо смочь. Смогли нефтяной концерн создать, сможете и до землянки дойти.

– До...

– Правильно: должны! Молодец, правильные слова пытаетесь говорить!

– До... докуда?..

– Ах, вы об этом... Повторяю: до землянки.

– Ка... – Юдинов всхлипнул, поднатужился, но, кроме слога «ка», ничего более произнести не сумел.

– Что значит «ка»?.. Какать? Вы хотели сказать... в смысле – попроситься... Ой? Какой же я недотепа! Понял! Ну конечно! Вы хотели спросить: «Какой землянки?!» Да? Типа, что за землянка такая-сякая является конечной целью нашего марафона. Угадал? Ну, ясен перец, угадал! Объясняю – поляна, где мы бросили автомобиль, примыкает к дороге, которая ведет к садовому товариществу. Накануне зимних холодов в товариществе садоводов-огородников пустынно, пустует и землянка, что спряталась в окрестной лесополосе. Ее, эту землянку, соорудили наследники товарищей садоводов, по-своему, по-ребячьи, решая проблему отцов и детей. Отличнейшая, я вам доложу, землянка у детишек получилась! В самодельном, не побоюсь сказать, «подземном доме» отроки и отроковицы, сбежав с огородов, спешат потерять девственность, затянуться первой в жизни сигаретой, отведать спиртного и так далее и тому подобное. Потерпите, поднатужьтесь, ваше благородие, в землянке нам с вами будет хорошо, даю гарантию.

– За... зачем вы... – Юдинов споткнулся, зацепившись носком за торчащий из земли корень.

– Осторожно! – Похититель плотнее прижался к похищенному и сам чуть не потерял равновесие. – Я ведь просил: будьте внимательнее! Слушайтесь меня, я вам, барин, добра желаю.

– Зачем... вы... меня... мучаете?.. – выдавил из себя Юдинов, упираясь, отказываясь шагать, делая попытку отстраниться от похитителя.

– Я, вас?! – возмутился подкупающе искренне конвоир господина президента. – Помилуйте, ваше благородие! Это вы меня замучили! Идете, как пьяный, прям стыдно за вас!.. Ну-с, барин, че ж вы встали-то?! Пошли! Финишная прямая! Вона, за теми елками наша вожделенная землянка... Ну?.. Ать... Я сказал: ать, я говорю: два! Ать, два! Ну же...

– Я отказываюсь вам подчиняться! – неожиданно четко и твердо заявил господин Юдинов, расслабил колени, обмяк, намереваясь упасть.

– Не удержу! Стойте! Хуже будет! – Сгорбившись под тяжестью Михаила Юрьевича, террорист исхитрился протиснуть пятерню ему между ног, ухватил Юдинова за мошонку и сжал кулак.

– А-а-о-о-у-у!.. – завыл Юдинов, передумав падать, вытягиваясь в струнку и как бы трезвея.

– Что, бо-бо? – Садистская хватка ослабла. – Больно вашему величеству? Будете меня слушаться, батюшка барин, или...

Юдинов поспешил кивнуть, по сморщенному лбу Михаила Юрьевича скатилась соленая капля и сорвалась с кончика носа, глава «Никоса» более не благоухал зарубежной парфюмерией, от него разило потом и страхом.

– Пошли. – Тиски пальцев, терзавших мошонку, разжались. – Пойдем, боярин. А на тот случай, ежели тебе вдруг опять захочется покапризничать, помни – сначала я раздавлю яйца, затем, для симметрии, выдавлю глазные яблоки, ибо они тоже шарообразные и их тоже пара. Ты... ой! Прошу пардона – вы, ваше степенство, и не подозреваете, какой я выдумщик. Чикатило отдыхает! И пусть! Пусть себе отдыхает, а нам, милостивый государь, надоть ать, два, левой! Ать, два, дружно!

Меж заплетающихся ног Юдинова болело, но в мозгу прояснилось. Колени дрожали, а в мозговых извилинах забушевали, разбуянились мысли: «Я – трус! Я – баба! Меня унижают, ведут, как барана на бойню, а я... Я – баран, баба, трус!..»

Террорист почувствовал напряжение в мышцах жертвы, изменение ритма сердцебиения, частоты дыхания и сделал вывод: в организме похищенного просыпаются скрытые резервы, организм мобилизует силы, еще немного, еще чуть-чуть, и у господина президента случится приступ боевой истерии.

«Я был совершенно прав, когда нокаутировал «заушный бугор» их благородия», – похвалил себя террорист и произнес:

– Вашу дочку, ежели не ошибаюсь, Ниночкой зовут? Весьма, знаете ли, сексапильная у вас доча. Я бы не отказался ее...

Похититель провоцировал у пленника всплеск звериной ярости, готовился ее погасить и добился своего.

– Мер-р-завец!!! – зарычал Юдинов медведем и тут же, моментально, собранные в щепоть пальцы ударили взбесившегося Михаила Юрьевича в грудь, под левый сосок.

Выпученные глаза остекленели, из открытого, кричащего рта закапала слюна, Михаил Юрьевич Юдинов потерял сознание, а следом и равновесие. Наркоз от щадящего воздействия на хитрую точку под левым соском длится гораздо меньше по времени, чем обморок после тумака по черепу за ухом, однако достаточно, чтобы дотащить размякшую тушу президента до землянки, которая вот она, во-о-он, за тем ельником, метрах в десяти-пятнадцати впереди.