Воскликнул я.— О Смерть, скупой евнух!
Ты видела сладчайший трепет двух
И слышала, что в нас кричал глашатай
Последних правд,— восторг души, объятой
Огнем любви! Когда б, таясь, как дух,
Не тать была, а добрый ты пастух -
Твоих овец ты б увела, вожатый,
Не разлучив, в желанные врата!
И на одной застыли б мы постели,
Она и я, к устам прижав уста;
И на костре б одном сердца сгорели;
И две руки единого креста
В борении одном закостенели».
6
Мне Смерть в ответ: «Гляди: мой свет — палит,
Я — пламенник любви, Твоя Психея
Вперед, святой купели вожделея,
Порхнула в мой огонь. Он утолит
Желанье душ, которым Дух велит
Светить Земле, светясь и пламенея.
к родной ушла родная тень. Позднее
Расплавится твой слитый монолит.
Желай, и жди. Когда благословеньем
Моих олив благословен союз,
То вечность — верь — испытана мгновеньем.
Живых мне не дано расторгнуть уз,
Что жить должно, смеется над забвеньем,
В день третий я — вожатый в Эммаус».
7
Как мертвый угль, перекален раскалом,
Ожив, родит ковчежец солнц — алмаз,-
Слеза скупая канула из глаз
И в скляницу легла живым кристаллом,
И Гостья мне: «Любви творю наказ -
Дань слез твоих смесить в сосуде малом
С печалью той, что, светлым покрывалом
Одетая, здесь плакала не раз
Над тем, кто мертв и — как лагуна молом -
Закрыт от волн живых. Но как черна
Тюрьма корней, а цвет цветет над долом,
И все корней и цвета жизнь одна:
Так все ты с ней. Клянусь твоим оболом,
Что ты мне дашь: тебя возьмет она».
8
Сказала. Я — взглянул, и призрак милый
На миг блеснул, примнилось, надо мной,
Но, выпитый лазурной глубиной,
Прозрачности небесною могилой,
Истаял в свет, где семицветно-крылой
Невестою и Вечною Женой,
Цветя, манил в предел заповедной
Сад Радуги детей Земли унылой.
О Матерь-Твердь! Невеста-Смерть! Прейду
И я порог и вспомню, вспоминая.
Сказала Ты: «иди!» — и Ты: «приду».
Ты — Дверь Любви, и Ты — любовь родная!
Единой я — в Тебе, единой, жду.
Тесна любви единой грань земная…
9
И в духе был восхищен я вослед
Ушедшей в свет от сей юдоли скудной.
Блуждали мы в долине изумрудной -
И слышим весть внезапную: «конь блед».
Вот бледный конь; и на коне побед,
Навстречу нам, с холмов, тропой безлюдной,
Путь медленный склоняет всадник чудный;
И покрывалом бледным он одет.
И бледный лик сверкнул нам и угрозой
Красы неизреченной сердце сжег…
Был Ангел он — иль Дева?.. С алой розой
В руке, он ехал… И у наших ног
Упала роза… Призрак реял мимо…
Так вяжет Смерть сердца нерасторжимо.
СЕСТИНА
Пьяный плющ и терен дикий,
И за терном — скал отвес,
Стремь — и океан великий
До безбрежности небес…
Солнце тонет, мир покорен,
Звезды те ж выводит твердь.
Жизнь венчает дикий терен,
Пьяный плющ венчает смерть.
«Кормчие звезды» («Велец Земли», из песен о Северном Корнваллисе)
СЕСТИНА
1
У зыблемых набатом Океана
Утесов, самоцветные пещеры
Таящих за грядами косм пурпурных,-
Мы смуглых долов разлюбили лавры,
Следя валов по гулкой мели руны,
И горьких уст нам разверзались гимны.
2
Как благовест, пылали в духе гимны
Отзывных уст набатам Океана,
Обетные в песках зыбучих руны;
И влажные внимали нам пещеры,
И вещие чело венчали лавры,
По тернам Вакх горел в плющах пурпурных,
3
Но, трауром повиты трав пурпурных,
Крестились вы в купелях горьких, гимны!
И на челе не солнечные лавры -
Сплетался терн с обрывов Океана,
Что заливает жадные пещеры
И темные с песков смывает руны.
4
Любовь и Смерть, судеб немые руны,
Как солнц скрижаль, владыкой тайн пурпурных
Зажженные во мгле земной пещеры!
Любовь и Смерть, созвучных вздохов гимны,
Как пьяный плющ над бездной Океана
И лютый терн!.. Святые, встаньте, лавры!
5
Победные, бессмертье славьте, лавры!
Начертаны заклятий верных руны:
Их унесут лобзанья Океана
Туда, где кольца в недрах спят пурпурных.
Вотще океанид глухие гимны
Чаруют заповедные пещеры.
6
Разверзнутся лазурные пещеры!
Так прорицали, зыблясь нежно, лавры;
Так вдохновенные вещали гимны;
Так роковые повелели руны,
Обетный дар — в гробнице лон пурпурных,
В сокровищнице верной Океана.
* * *
На мелях Океана наши руны;
Бессмертья лавры, вы в зарях пурпурных!
Жизнь — Смерти гимны; Жизнь — Любви пещеры.
ВЕНОК СОНЕТОВ
Кольца — в дар Зажегшему…
Океану Любви — наши кольца
любви!
Л. Зиновьева-Аннибал («Кольца»)
На подвиг вам божественного дара
Вся мощь дана:
Обретшие, вселенского пожара
Вы — семена!..
Дар золотой в его бросайте море -
Своих колец:
Он сохранит в пурпуровом просторе
Залог сердец.
«Кормчие Звезды» («Жертва»)
ВЕНОК СОНЕТОВ
* * *
«Мы — два грозой зажженные ствола…»
Мы — два грозой зажженные ствола,
Два пламени палуночного бора;
Мы — два в ночи летящих метеора,
Одной судьбы двужалая стрела.
Мы — два коня, чьи держит удила
Одна рука,— одна язвит их шпора;
Два ока мы единственного взора,
Мечты одной два трепетных крыла.
Мы — двух теней скорбящая чета
Над мрамором божественного гроба,
Где древняя почиет Kpacoтa.
Единых тайн двугласные ycтa,
Себе самим мы Сфинкс единый оба.
Мы — две руки единого кpecтa.
«Кормчие Звезды» («Любовь»)
1 «Мы — два грозой зажженные ствола…»
Мы — два грозой зажженные ствола,
Два светоча занявшейся дубравы:
Отмечены избраньем страшной славы,
Горим… Кровь жил,— кипя, бежит смола.
Из влажных недр Земля нас родила.
Зеленые подъемля к Солнцу главы,
Шумели мы, приветно-величавы;
Текла с ветвей смарагдовая мгла.
Тоску Земли вещали мы лазури,
Дреме корней — бессонных высей бури;
Из орлих туч ужалил нас перун.
И, Матери предав лобзанье Тора,
Стоим, сплетясь с вещуньею вещун,-
Два пламени полуночного бора.
2 «Два пламени полуночного бора…»
Два пламени полуночного бора,
Горим одни,— но весь займется лес,
Застонет весь: «B огне, в огне воскрес!» -
Заголосит… Мы запевалы хора.
Мы, рдяных врат двустолпная опора,
Клубим багрец разодранных завес:
Чей циркуль нас поставил, чей отвес
Колоннами пурпурного собора?
Который гром о нас проговорил?
И свет какой в нас хлынул из затвора?
И наш пожар чье солнце предварил?
Каких побед мы гимн поем, Девора?
Мы — в буре вопль двух вспыхнувших ветрил;
Мы — два в ночи летящих метеора.
3 «Мы — два в ночи летящих метеора…»
Мы — два в ночи летящих метеора,
Сев дальних солнц в глухую новь племен;
Мы — клич с горы двух веющих знамен,
Два трубача воинственного сбора;
И вам, волхвы всезвездного дозора,-
Два толмача неведомых имен
Того, чей путь, вняв медный гул времен,
Усладой роз устлать горит Аврора.
Нам Колокол Великий прозвучал
В отгулах сфер; и вихрь один помчал
Два знаменья свершительного чуда.
Так мы летим (из наших нимбов мгла