Л.Троцкий"[80].
Дуэль "выдающихся вождей" была лишь видимостью. Поединка один на один не получилось. Сталин, лично непривлекательный и неинтересный человек, смог привлечь на свою сторону, благодаря аппарату, большую часть партии. Троцкий — яркая, талантливая, противоречивая личность, правда, значительно "полинявшая" после гражданской войны, — оказался почти в одиночестве. Небольшие разрозненные группы его сторонников выступили с большим запозданием. Их призывы к борьбе с бюрократией, комчванством, аппаратным засильем были мало понятны рядовым партийцам. В глазах большинства Троцкий стал лишь оппозиционером, фракционером, человеком, в конце концов показавшим свою прежнюю меньшевистскую сущность… Да, то была видимость дуэли. В политических противоборствах Сталин предпочитал не дуэли, а убийства.
Редеющие ряды сторонников
Троцкий был человеком-парадоксом. О некоторых гранях его парадоксального характера я уже говорил. Например, о том, что, будучи убежденным сторонником революционных, радикальных методов решения многих социальных, экономических и духовных проблем, он в то же время боролся за демократизацию режима в партии, долго не порывал с социал-демократическими традициями. Возможно, главная "загадка" Троцкого состоит в том, что он тщетно пытался соединить несоединимое: тоталитаризм с демократизмом, милитаризм с культурой. Люди, выдвигающие утопические сверхзадачи, часто бывают одиноки. Триумфатор революции, похоже, наиболее ярко выражал противоречия самой русской революции. Именно она, революция, зажигая факел свободы, несла его вперед, сея насилие. Провозглашая народовластие, она решала судьбы миллионов горсткой людей, пытаясь созидать новое, беспощадно крушила не только уцененное историей, но и то, что имело непреходящее значение для будущего. Парадоксальность Троцкого — это парадоксальность любой революции, русской особенно.
Одним из таких парадоксов личности Троцкого было несоответствие числа его сторонников степени его популярности. Во время революции, в годы гражданской войны его имя было известно всей стране и далеко за ее пределами. Многие видели в нем идола революции, ее символ, восхищаясь кипучей энергией Председателя Реввоенсовета, поражаясь многогранности наркома как военачальника, государственного деятеля, политика, трибуна, публициста, глашатая мировой революции. Казалось, что это — неиссякаемый генератор революции, способный неутомимой деятельностью объединять миллионы людей. Однако он был способен видеть лишь массу и манипулировать ею. Круг же людей, лично к нему расположенных, был довольно узок. Он давно определил себя на роль вождя, а у вождей, как известно, друзей бывает мало.
Конечно, Троцкий, как и любой другой человек, обладающий большой властью, откликался на просьбы многих людей. Известно, что чем выше поднимается человек по социальной лестнице, тем больше находится тех, кто хочет получить от него помощь или просто оказаться под его покровительством. Троцкий с помощью своего большого секретариата пытался, хотя бы минимально, помочь всем. Делал он это по-разному. Например, так:
"В оргбюро ЦК.
Пересылаю письмо, касающееся судьбы старой революционерки Розановой. Я действительно нелегальным (так в тексте. — Д.В.) был у нее и ее мужа в Саратове. Пользовался ее помощью в смысле квартиры, адресов и пр. Дело это было в 1902 г.
Помнится, Розанова и ее муж были народниками и, кажется, впоследствии в эмиграции примыкали к Чернову… Думаю, следовало бы старухе помочь…"[81]
А иногда это было по-другому:
"Тов. Бутову.
Нужно устроить более сносно Клару Цеткин, которая живет в холодном помещении в "Люксе". Может быть, дать электрическую печку или устроить в другой квартире…"[82]
Нет, он не отворачивался от людей, а помогал советом или благодетельствовал…
Схлынул паводок революции, постепенно гася пожарища отечественных междоусобиц, как вдруг выяснилось, что второй человек в партии и стране имеет не так уж много сторонников. Этот парадоксальный факт выявила дискуссия в партии, начатая повторно по письму Троцкого, отправленному членам ЦК и ЦКК в октябре 1923 года, и по "Заявлению 46-ти", фактически инспирированному им же неделю спустя и адресованному в Политбюро ЦК РКП(б)[83].
Самое печальное для Троцкого заключалось в том, что все его попытки изменить курс партии, вставшей на рельсы "секретарской иерархии", с самого начала оказались обреченными. Почему? Вроде бы Троцкий звал к тому, что провозглашала революция, что декларировал марксизм, что отвечало интересам большинства партийцев. На мой взгляд, причин здесь несколько.
Прежде всего, в силу низкой политической культуры большей части членов партии трудно понять истинную подоплеку борьбы. Становление и рост партии пришлись на войну. Наверное, потому в партии и господствовали методы военной борьбы: мыслили категориями "фронтов", "ударов", "разгромов", "предательства", "сплочения". Тот, кто стоял у административного пульта управления партией, в значительной мере располагал возможностью направлять ход дискуссий, формировать соответствующее общественное мнение, создавать образы "врагов" и "друзей". Троцкий с самого начала пытался повлиять на партийный курс, обращаясь к партийному аппарату, "секретарской иерархии", к тому "обручу", в жестких тисках которого он сам находился. Все это не могло прибавить ему сторонников, ибо он хотел лишить влияния людей из этого аппарата. А власть и влияние аппарата распространялись уже сверху донизу.
Далее, Троцкий обладал поразительной способностью выбирать неудачный момент для политической борьбы. Он был плохим тактиком. Троцкий не мог не понимать, какое удручающее впечатление на членов партии, его приверженцев, армию окажет отсутствие второго человека в партии и государстве на траурной церемонии похорон Ленина. (Хотя мы знаем, что отсутствовал он по вине Сталина, который сознательно его обманул.) Лишь позже Троцкий оценит роковое значение этого шага. Нередко в самые критические моменты борьбы Троцкий уходил с "ринга": то ему мешала болезнь, то он находился в отпуске, то уезжал на Кавказ или в Берлин для лечения. Были даже случаи, когда он отсутствовал на заседаниях ЦК и Политбюро, находясь в это время на охоте, игравшей в его жизни заметную роль. Однажды, когда на Политбюро рассматривалась его фракционная деятельность, Троцкий вместе с Мураловым был в это время в селе Калошине, подле реки Дубны, готовясь к охотничьей "операции". Но в таком случае трудно рассчитывать на успех в политической борьбе. Функционеры, члены партии, или, как тогда любили говорить, "массы", больше любят победителей, чем неудачников. А Троцкий зарекомендовал себя в политических баталиях именно неудачником. Это тоже не увеличило ряды его сторонников.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});