Глаза Юдарда округлились.
– Благодарю вас, Ваша светлость, – пролепетал он.
Эйдэрд закатил глаза.
– Хочешь пить – возьми другой бокал и пей. Но заткнись ты, богини ради.
Юдард аккуратно налил в новый бокал вино и так же аккуратно попробовал. Оно было сладким и пахло шоколадом.
– Что этот кровавый головорез делает во дворце? – поинтересовался Ларан.
– На принцессе женится, – Эйд скривил губы. – Его величество темнит, но их секрет шит белыми нитками.
Ларан поморщился.
– Зачем?! Неужто других кандидатов не было? Вон, у Персикового султана двадцать четыре сына! Выбирай любого.
– Двадцать два. Уже, – поправил его Эйдэрд машинально. – Его величество Эстарм хочет заключить союз с Всадниками в пику мне.
– Пфр, пусть тогда отдаст Леолию, например, за меня. Я объявлю тебе войну и не пропущу твои корабли мимо Морского щита. Ты разоришься и будешь умолять Эстарма о прощении.
Эйд даже не улыбнулся.
– Я уверен, король уже вызвал герцогов остальных щитов, чтобы надавить на меня и заставить принять как факт союз с всадниками.
– Друг, я за тебя, – Ларан сцепил ладони пальцами и закинул руки за голову. – Но я всё равно не понимаю. Вокруг полным-полно неженатых принцев. Зачем её отдавать в кровавые земли?
Они снова выпили. Помолчали.
– Золотой и Серебряный щиты поддержат короля, – продолжил Эйд, – это уже очевидно. Видимо Калфус предложил им торговать его конями на эксклюзивных условиях, и те от алчности потеряли голову. Южный герцог традиционно всегда соглашается с королем. Да и нет у его щита, источённого чумой, сил на какое-либо сопротивление. Остаются Горный и Шёлковый. Если они присоединятся к нам, нас будет четверо, если к ним, их окажется пятеро.
– Тебе нравится Леолия? – пытливо вгляделся в его лицо Ларан. – Она действительно хороша…
– Причём тут девчонка? Я против союза с кровавыми тварями. Их дружба — это удар кривым ножом в спину.
Ларан встал, пошатнулся.
– Я выезжаю. Перехвачу Шёлкового герцога на въезде в Восточные врата. Потолкую.
– Ты на ногах не стоишь.
– На ногах – нет. Но Нэйос простит мне, если в седле я буду сидеть, а не стоять на ногах.
Ларан рассмеялся, и мрачный Эйд невольно усмехнулся в ответ. Он ценил единственного друга, по опыту зная, что Морской герцог, казавшийся легкомысленным шалопаем, был надёжным и верным тылом.
– Юдард, оседлай его светлости одного из моих коней. Чайка слишком измотана.
– Мишку, – лукаво предложил Ларан.
Юдард удивлённо глянул на него и серьёзно кивнул. Эйд скривился.
– Герцог пошутил. Оседлай ему Изольду. И помоги его светлости сесть на коня. Можешь посадить задом наперёд.
***
Леолия тщательно прикрыла все двери, оставшись в гостиной. Но ей всё равно казалось, что ночные кошмары скребутся, пытаясь проникнуть в её единственное убежище. Она отпустила фрейлин и служанок, сославшись на головную боль, и сейчас чутко вслушивалась в стук капель дождя по листьям сирени.
Они долго гуляли по саду с Калфусом, и принц был необыкновенно мил. Он честно рассказал ей, что многие из кровавых всадников до сих пор смотрят на мир с дикой неприязнью и ненавистью. Однако королевская семья сожалеет о всех бедах, которые их страна причинила другим народам, и готова к переменам.
– Я хочу видеть при дворе изящество и благолепие, – вздохнув говорил Калфус устремляя печальный взгляд красивых зеленых глаз вдаль, – музыкантов и художников, поэтов и скульпторов. Я хочу мира и добрососедства, торговлю и путешествия… Вы слышали что-нибудь об Алом вулкане? Нет? Не удивлён. О, неужели даже о Вечернем водопаде не знаете ничего? Моё королевство – прекрасный край, и оно стоит того, чтобы прославиться своими красотами, а не жестокостью.
Леолия невольно краснела, вспоминая «изящество» Америса. Калфус нравился ей, она сочувствовала его мечтам. В королевском дворце Шуга его ненавидели, и принцессе казалось, что они оба схожи в этом.
Под конец беседы принц заглянул в её глаза каким-то особенным, тягучим взглядом. А затем медленно наклонился к её губам, но Леолия вывернулась из его рук, незаметно сомкнувшихся на её талии, и шагнула назад. Щёки её пылали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Принц! – возмутилась она.
– Простите, я теряю голову от вашей красоты, – прошептал он. – Его величество сказал, что вы согласились выйти за меня? Это правда? Или ваше согласие вынудили у вас силой? Я не хочу…
– Это правда, – перебила Леолия, – но не торопитесь, прошу вас. Мне нужно время, чтобы узнать вас и привыкнуть к вам.
Калфус учтиво поклонился:
– Я готов вас ждать столько, сколько понадобится.
И сейчас, лёжа на полюбившемся диванчике, Леолия вспоминала этот разговор, чувствуя волнение и страх. В обители твердили, что от мужчин нельзя ожидать ничего хорошего. Но принц вёл себя так галантно и так понимающе. Было ли ей приятно, когда он обнял её? Она не понимала себя и, встав, подошла к окну, вдыхая полной грудью аромат мокрой сирени.
И ей вдруг вспомнился другой мужчина. С нахальными серыми глазами и наглой усмешкой на лице. Ивовый рыцарь. И сердце застучало, а уши залило жаром. А если бы это он её обнял? Она бы оттолкнула его? Девушка сжала пылающие щёки ладошками.
Всё решено. Всё ведь уже решено. Она – невеста принца Калфуса, пусть и пока необъявленная. И нечего думать о других мужчинах. Это не честно по отношению к такому благородному человеку, как кровавый принц.
Леолия ещё раз взглянула в окно, и ей вдруг показалось, что ночь смотрит на неё мрачными чёрными глазами Медвежьего герцога. Принцесса шагнула в комнату и задёрнула шторы.
В дверь постучали.
– Войдите, – удивлённо отозвалась Леолия. Изумилась ещё больше, когда в полумраке гостиной увидела Ильсинию. – Что вам нужно?
– Я сегодня дежурю в вашей комнате, – улыбнулась та, и на щеках её появились ямочки. – Так положено, чтобы в покоях принцессы всегда кто-то ночевал на всякий случай.
– А после замужества тоже кто-то будет оставаться ночевать? – хмыкнула Леолия.
– Конечно, – с готовностью отозвалась Ильсиния.
– Но как же…
– Супруги обычно не часто ночуют вместе. У каждого своя комната. Когда король или принц желают посетить супругу, то дамы просто выходят.
– Я не привыкла к фрейлине в комнате, Ильсиния, – строго заметила принцесса, – вы можете идти.
– Простите мне мою дерзость, Ваше высочество, – девушка ласково глянула на неё, – но вы можете доверять мне. Я вижу, что вам не по себе в замке, вы чувствуете себя чужой и вам страшно. Нет-нет, позвольте мне не прятаться за маской любезности. Серебряный щит всегда был надёжным соратником королей Элэйсдэйра. В нашем роду нет предателей. Разрешите мне остаться с вами. Уверена, я смогу помочь.
Леолия глянула в открытое лицо и кивнула.
– Алэйда презирает меня. Как и все, считая, тёмные волосы знаком проклятия юдарда, присутствием во мне дыхания преисподней. Почему ты относишься ко мне иначе, Ильсиния?
Та рассмеялась, и от этого весёлого, звонкого смеха призраки прошлого сжались, попрятались по щелям.
– Мы граничим с Медвежьим щитом, – пояснила Ильсиния, – а, значит, и смешанные браки у нас не редкость. У медведцев, как правило, тёмные волосы. Нрав у медведей, конечно, довольно груб, но я встречала и светловолосых обитателей Медвежьих гор. И они не отличались от своих собратьев в лучшую сторону. Прикажете подать вина? Фруктов? Или, может быть, мороженного? Давайте устроим свой собственный пир по поводу вашего возвращения? Ведь королевский, надо признаться, не удался.
А потом они сидели на кровати под кружевным балдахином, потягивали вино через трубочки, смеялись и поедали лиловые шарики смородинового мороженного.
– Алэйда с детства гордячка. Золотой щит – самый богатый щит после Медвежьего, – рассказывала Ильсиния, беззастенчиво развалившись на подушках, – они торгуют со всем миром и имеют преимущества в торговле с Персиковым султанатом. Особенно разбогатели они за последних четыре года, когда в Южном щите началась чума, унесшая жизнь Её величества. По сути, златощитовцы остались главным перевозчиком товаров между Элэйсдэйром и персиковчанами. Я, конечно, Алэйду знаю с детства, мы, можно сказать, выросли вместе. По крайней мере, наши семьи часто общались. Она всегда смотрела на всех свысока, считая, что весь мир должен быть ей признателен за решение осчастливить его своим появлением на свет. Алэйда привыкла к званию первой дамы при дворе, а тут появились вы…