– Ты храпел.
Он открыл рот, снова закрыл его, не вполне уверенный в том, что в голосе Фионы слышатся обвиняющие нотки. Джек раздраженно подумал, что терпеть не может, когда его так будят.
– Извини, любовь. – Он зевнул. – После хорошенькой возни я всегда сплю крепко.
Молчание.
– Хорошенькой возни?
При нормальных обстоятельствах Джек распознал бы ярость в ее тихом голосе. К сожалению, он пребывал в эйфорическом тумане после сексуальной игры. Поэтому он просто повернулся и привлек Фиону к себе. Она идеально подходила для него, ее голова уткнулась ему под подбородок, ее округлая попка прижалась к нему, ноги по-прежнему были переплетены с его ногами. Ее волосы щекотали ему нос, и он пригладил их, наслаждаясь шелковистой мягкостью кожи и легким биением ее сердца.
– Давай немного поспим, а? – Он закрыл глаза и… Фиона вырвалась из его объятий, холодный воздух коснулся его кожи в том месте, где только что находились одеяла и она. Джек, нахмурившись, открыл глаза и с недоумением посмотрел на нее.
Она повернулась к нему. Лицо ее было очень серьезным.
– Джек, нам надо обсудить некоторые вещи.
Он вздохнул.
– Какие именно?
– Например, такие, – ее губы недобро вытянулись, – как «наша хорошенькая возня».
На сей раз уже без ошибки можно было говорить о гневе. Джек провел рукой по лицу, пытаясь побороть сонливость.
Он строго придерживался правила «никаких разговоров после любовных забав». Любая женщина, нарушавшая это правило, больше не допускалась в его постель.
Вероятно, ему следовало объяснить это Фионе до того, как они легли в постель. Проблема заключалась в том, что он был слишком зол и ему было не до дискуссий. Проведя немало часов рядом с ней в карете, он настолько разбередил свою похоть, что с трудом удерживал руки, чтобы не начать раздевать ее при слугах.
Джек хотел насладиться прелестями ее тела, наступившим беззаботным состоянием и крепким сном, который неизменно приходит после приносящего удовлетворение кувыркания.
Он снова медленно закрыл глаза, его мысли растворились в воспоминаниях об этой сладкой встрече…
– Джек!
Ее настойчивый голос вынудил его снова открыть глаза. Сейчас она опиралась на одну руку, по которой рассыпались густые черные волосы, собравшиеся к тому же на простыне.
Однако, черт побери, она была красива. И обольстительна. И вообще аппетитна. Внезапно в его теле начали происходить изменения, которые он готов был приветствовать. Слегка улыбнувшись по поводу своей похотливости, Джек оперся на локоть и посмотрел на нее:
– Ну хорошо, любовь. Что мы будем обсуждать?
Джек поцеловал разгоряченную щеку Фионы, затем его губы скользнули к ее губам.
– Джек, – сказала она, слегка задыхаясь, – у нас могут быть очень разные ожидания и надежды, и я не хотела бы, чтобы это осложнило нам жизнь.
Он протянул руку к ее волосам. Они обвившись вокруг его пальцев, словно желая их удержать.
– Я согласился сделать тебе ребенка, и теперь ты можешь быть свободна и оставить меня с миром. – Джек пожал плечами. – О чем еще можно говорить?
– Возможно, для нас обоих будет легче, если мы будем одинаково думать, – Фиона сделала неопределенный жест рукой, – об этом.
Что еще ей нужно? Если она надеялась получить какие-то обещания, то ее ждет разочарование.
– Фиона, я думаю, что уже доказал свою способность выполнять то, что пообещал. Разве не так? – Джек улыбнулся, наблюдая, как зарделись ее щеки. – Ты можешь быть уверена, что я непременно выполню свою часть нашей сделки. В этом случае ты способна выполнить свою. Хотя… – добавил он, растягивая слова, – если бы я знал, что брак настолько стимулирует, я бы, пожалуй, пересмотрел свою позиции о том, что не следует жениться.
Она впилась взглядом в его лицо.
– В самом деле?
– О да! Я бы это сделал по крайней мере несколько раз. Вероятно, через каждый месяц.
– В этом нет ничего забавного, Джек.
– Я думаю, что есть.
Она поежилась, усаживаясь на кровати.
– Господи, я до сих пор не сняла обувь.
– В самом деле. – Он сел, провел рукой по ее ноге и поставил ступню на свои колени. – Позволь мне.
– Я могу сама расшнуровать.
– Ты уже пыталась и только затянула узлы. – Джек ловко и довольно быстро развязал один из узелков и стянул башмачок с ее ноги. Тепло кожи заставило его вспомнить ощущение каблучков на своих ягодицах – подобные эротические моменты он никогда не сможет забыть.
Джек перебросил башмачок через кровать и занялся другим, который очень скоро присоединился к первому.
– Ну вот. – Он откинулся на подушку и привлек к себе Фиону.
Вздохнув, она прижалась щекой к его груди.
– Нам всегда было хорошо вдвоем в постели.
– Да, было. – Спустя много лет он забыл, как хорошо они понимали друг друга. Он скользнул пальцами по ее щеке и запустил их ей в волосы.
Подняв лицо, Фиона встретилась с его взглядом.
– Мы в других областях жили с тобой не столь хорошо.
Его пальцы у нее в волосах замерли. Она была права. У него сохранились два особенно ярких воспоминания о Фионе. Вот она лежит обнаженная под лучами теплого летнего солнца, ее персикового оттенка кожа пылает от страсти, волосы разметались по ее плечам, на губах улыбка удовлетворенной женщины. Он был молод и едва не лопался от гордости из-за того, что был у нее первым и сумел осчастливить ее.
Второе воспоминание было не столь приятным. Он стоит под дождем, весь мир наполнен ароматом сирени, а он читает написанные чернилами и слегка размытые слова на клочке бумаги, в то время как вдали грохочут раскаты грома.
Джек не хотел вспоминать испытанное в тот день ощущение боли, последовавшие за этим недели и месяцы отчаяния и чувства одиночества. Однако он извлек из этого хороший урок: впредь он не позволял себе верить в любовь или нечто такое, что невозможно увидеть. С этого времени жизнь его значительно упростилась.
Он рассматривал ее, чуть прикрыв глаза, радуясь тому, что его сердце застраховано от чувств к Фионе. Хорошо, что он тогда не понял, что ее братья вмешались в их отношения, обмолвившись, что у Джека есть любовница. Конечно, любовница у него была. Сейчас он не может вспомнить даже имя той женщины, поскольку их у него было много и он имел их с семнадцати лет. Это было его право – право независимого человека, на что его родители смотрели неодобрительно, тем не менее он этим правом пользовался.
Джек приходил в бешенство при мысли о том, что его насильно женили на Фионе. В свое время он страстно желал ее. О, какова была эта страсть! Каждую минуту он думал о ней, о ее волосах, исходящем от нее аромате, о том, как она прищуривает глаза, когда смеется.