не уживешься, что, прости, при твоем характере вполне можно себе представить, ребенка, которого он у тебя выпрашивает, он точно не бросит. А в‐третьих, посмотри на свою Сашку. Ей еще нет двадцати, а она зарабатывает сумму, сопоставимую с твоей зарплатой, и по большому счету вполне самостоятельна. Так почему со вторым ребенком должно быть иначе?
Во всех этих аргументах, конечно, прослеживалась логика, и все-таки нарушение привычного уклада жизни, неизбежное при рождении малыша, меня пугало. Забегая свободными вечерами к Таганцевым, я невольно смотрела на Натку, отмечая ее усталый вид и при этом совершенно счастливые глаза. За минувший год сестра изменила свою жизнь так круто, что даже у меня дух захватывало.
Легкомысленная стрекоза на глазах превратилась в трудолюбивую пчелку, и ни замужество, ни второй, еще довольно маленький, к тому же чужой ребенок ее не тяготили. Как бы не было неприятно это осознавать, но я отдавала себе отчет, что моя младшая сестра оказалась человеком с гораздо более открытым, большим и щедрым сердцем, чем я сама. У Натальи Кузнецовой хватило сил пожертвовать своим комфортом и привычками для того, чтобы иметь полноценную семью, так почему же Елена Кузнецова так сильно противилась тому же самому? На этот вопрос у меня не находилось ответа.
Как назло, намеки на материнство поджидали меня повсюду. Заходя в лифт, я наталкивалась на молоденькую беременную соседку, которую муж заботливо сопровождал в женскую консультацию. В клинике, где мы с Виталием проходили обследование, я встретила уже двух возрастных беременных, с одной из которых даже поговорила.
– Не боитесь? – спросила я, кивая на довольно большой и тяжелый живот, который она поддерживала двумя руками. – Мне вот страшновато решиться.
– А чего же тут бояться? – удивилась моя собеседница. – У меня муж прекрасный. Так обо мне заботится, все, что надо, делает. Даже если со мной что случится, так он ребеночка на ноги поднимет. А уж если нам обоим Господь какую нехорошую судьбу уготовил, так у меня старших двое. Сыну двадцать два, я его сразу после школы родила, совсем молоденькая была, глупая. Вот тогда действительно страшно было, не то что сейчас. А доченьке шестнадцать. И они оба с нетерпением братика ждут и помогать готовы. Нет, не страшно. Радостно.
Именно после этого разговора я поняла, что страшусь еще и Сашкиной реакции на известие о моей возможной беременности. В конце концов, моя дочь всю жизнь росла единственным ребенком в семье. Конечно, у Натки Арсений смирился с появлением в их семье Настюши, но ему было девять лет, а не девятнадцать. Моя дочь, того и гляди, сама соберется заводить семью и ребенка, так что вряд ли известие о том, что ее престарелая мамаша собирается в роддом, встретит с радостью.
Я решила, что как-нибудь надо обсудить с Александрой эту тему, ненавязчиво выяснить, как она относится к поздним родам родителей, у которых уже выросли дети, но решиться на этот разговор, все хитрости которого были бы шиты белыми нитками, не могла. Пока же я продолжала натыкаться в магазинах на распродажу одежды для грудничков, в интернете на рекламу памперсов и детского питания, в телевизоре на фильмы, в которых героини узнавали, что ждут ребенка, а на улицах на беременных женщин всех возрастов.
У меня было стойкое ощущение, что Вселенная посылает мне сигналы, свидетельствуя о единственно правильном выборе. Или это она, наоборот, слала мне предупреждения, которых я пока не могла расшифровать? И даже мой помощник Дима, от которого я уж никак не могла ждать подвоха, в одно прекрасное утро встретил меня отсутствующим взглядом и дрожащими руками.
После того как он рассыпал кофе и разбил свою чашку, я поинтересовалась, что, собственно говоря, случилось.
– Ой, Еленсергеевна, представляете, мне вчера Женька сообщила, что у нас будет ребенок. Она, оказывается, уже две недели подозревала, только мне ничего не говорила. Сначала была не уверена, а потом боялась признаться. Вот ведь дурочка. Как будто я могу быть против. Я, конечно, пока не думал, что уже пришла пора становиться отцом. Собирался все-таки сдать этот квалификационный экзамен, перейти в судьи. Все-таки солидности больше, да и зарплата другая. Да и предложение Женьке хотелось сделать неожиданно, в торжественной обстановке, по поводу какого-нибудь важного праздника. Подготовить все красиво, как вы, женщины, любите. Но раз уж так случилось, то я даже рад. Вы меня сегодня отпустите пораньше? Я хочу съездить и купить Жене кольцо. Сделаю предложение сегодня же вечером. Конечно, время еще есть, ей рожать только через семь месяцев, я спросил, но нужно же как следует подготовиться к этому самому главному событию в жизни!
Обычно немногословный, мой помощник болтал без умолку, из чего я сделала вывод, что он находится под глубоким впечатлением и сильно волнуется. Сказанное им в очередной раз натолкнуло меня на мысль о том, что мой возлюбленный делать мне предложение по-прежнему не торопится. Может, тоже ждет, чтобы «так случилось»? Нет же у него сомнений, что мы с ребенком будем жить все вместе в его квартире. А штамп в паспорте… Разве он имеет какое-то значение.
Отпустив Диму с работы пораньше, сама я осталась разгребать бумажные завалы. Чувствовала, что меня накрывает накопившееся раздражение. Да что это со мной, в самом-то деле. Никто меня насильно рожать не заставит, пока я добровольно не приму такое решение, а значит, моему устоявшемуся укладу жизни ничего не угрожает. Будем решать проблемы по мере их поступления. Сначала надо переезд пережить и в новой квартире окончательно обосноваться. Скорее всего, именно из-за этого у меня нервы совсем расшалились. Всем известно, какой консерватор судья Кузнецова и как она терпеть не может любые перемены.
Бумаг накопилось много, я никуда не торопилась, потому что у Виталия сегодня были какие-то важные деловые переговоры и встречаться мы не собирались. Когда зазвонил телефон, я вздрогнула и посмотрела на часы, показывавшие половину девятого. Вот же заработалась. Звонила Натка, и я неожиданно встревожилась, хотя звонок в такое время был самым обычным делом.
– Привет, – сказала я, стараясь придать голосу беспечности и не выдать внезапной тревоги, – ничего не случилось?
– Случилось, – мрачно ответила Натка.
Сердце ухнуло куда-то в пятки и заколотилось там, заставляя мелко-мелко дрожать ноги.
– Что такое? С детьми что-то?
– Лена, ты уже квиток на оплату коммунальных услуг видела?
Признаться, я ничего не поняла. Причем тут коммунальные услуги?
– Какой квиток, Наташ? Ты понятнее формулировать можешь?
– Да куда уж понятнее. – Голос сестры стал совсем убитым. – Мы сегодня достали из почтового ящика квитанцию на оплату