– Я всегда хотел увидеть, как танк выглядит изнутри, – произнес я сиплым голосом и опустился в холодные и затхлые внутренности машины.
Танки своим ограниченным пространством действуют достаточно угнетающе даже тогда, когда они обогреты, освещены и не одержимы мешками с нечистой силой. Когда же я очутился в этой тесноте и в этом неудобстве, имея с собой в компании лишь один фонарь, ударяясь о всякие колеса и оборудование, я почувствовал, как на меня нахлынула волна страха и удушья; и единственное, чего я хотел в тот момент, – выбраться наружу.
Я сделал глубокий вдох. Ужасно мерзкий запах все еще сохранялся, но был не таким интенсивным. Подняв голову, я увидел в открытом люке лицо Мадлен.
– Ты уже трогал его? – произнесла она нервным голосом.
Я направил фонарь на мешок: что-то там было, – что-то или кто-то. Так близко его материя выглядела еще древнее, чем я представлял. Оно могло с успехом быть куском гобелена Байо или средневековым саваном.
Я протянул руку и прикоснулся к нему: материал был слабым от старости. Мои пальцы пробежались по поверхности мешка и ощутили различные бугорки и острые выступы, словно это был мешок с костями, старый, обветшавший мешок с костями.
Я кашлянул и сказал Мадлен:
– Я хочу попытаться поднять его к тебе. Как думаешь, ты сможешь его принять?
Она кивнула.
– Давай быстрей. Отец Энтон выглядит совсем замерзшим.
– Я постараюсь.
Я пристроил фонарь к воздуховоду так, что он светил поперек башни, и присел рядом с мешком. Некоторое время я собирал всю свою силу воли, но, в конце концов, обвив руками старую ткань, приподнял его эдак на фут. Мешок перекосился, и то, что в нем было, перевалилось на одну сторону с тихим постукиванием. Но ткань не порвалась, и я получил возможность, поудобней взявшись, поднять его целиком к Мадлен. Она нагнулась и схватилась за его верхушку.
– Хорошо, – сказал я. – Поднимай.
На одно мгновение – на одно ужасное мгновение, – когда Мадлен приняла на себя вес и потащила вверх, я почувствовал, как мешок изогнулся, словно внутри было что-то живое. Возможно это пошевелились кости, возможно в этом было повинно мое собственное возбужденное воображение, но я так резко отдернул руки, как будто мешок был объят пламенем.
Мадлен ахнула.
– Что это? Что произошло?
– Давай быстро этот мешок отсюда, – заорал я. – Быстро!
Она потянула его вверх, но он зацепился за иззубренный металл вокруг выломанного люка. Прошло несколько секунд, прежде чем она, крутанув мешок, сумела освободить его, и я услышал, как он грохнулся на корпус танка. Схватив фонарь, я выкарабкался из танка; никогда больше я не был так счастлив, увидев снег и печальное, темное небо, как в тот момент.
Держа перед собой распятие и библию, отец Энтон приближался к тому месту, где лежал черный мешок; глаза его были прикованы к нашей необычной находке и напоминали глаза человека, ставшего, наконец, очевидцем того, что жена наставляла ему рога.
– Enfin, le diable, – сказал он.[26]
Я попробовал мешок ногой.
– Это все, что там было. Кажется, что он набит костями.
Отец Энтон ни на мгновение не отрывал глаз от мешка.
– Да, – промолвил он, – кости демона.
Я соскочил с танка и помог спрыгнуть Мадлен.
– Не знал, что у демонов были кости, – заметил я. – Я думал, что все они были в воображении.
– Нет, нет, – сказал отец Энтон. – Было время, в средние века, когда демоны и горгульи ходили по земле, как живые создания. Тяжело опровергнуть: есть слишком много свидетельств этого. Пол Лукас, средневековый путешественник, рассказывает, как он на самом деле встречался в Египте с демоном Асмодеем, а демон Саммаэль, говорили, расхаживал по улицам Руана – давным давно, в двенадцатом столетии.
– Мы пока еще не знаем, что это кости, – сказала Мадлен. – Это может быть все что угодно.
Отец Энтон вернул библию в карман.
– Конечно, конечно. Мы можем отвезти это в мой дом. Там есть подвал, где это можно безопасно запереть. Кажется, оно пока не протестует.
Я посмотрел на Мадлен, но она просто пожала плечами. Если священник хотел забрать мешок домой, мы не имели никакого права ему препятствовать. Я лишь надеялся, что эта штуковина не вздумает проснуться и отомстить кому-нибудь из нас за такое бесцеремонное беспокойство в этот холодный декабрьский день.
Я открыл багажник «Ситроена», и мы перенесли провисающий, заплесневелый мешок через дорогу и аккуратно положили в машину. Потом я забрал инструменты, которые дал нам напрокат отец Мадлен, и сел в машину. Сняв шляпу и стряхнув с нее снег, отец Энтон произнес:
– Я ощущаю необычный восторг. Вы можете это понять?
Я завел мотор.
– Вы тридцать лет хотели сделать это, не правда ли? Открыть танк и выяснить, что за чертовщина происходит.
– Мистер Мак-Кук, – сказал он, – вам давно надо было сюда приехать. Чтобы сделать подобное, требуется необычайная простота, необычайная непосредственность.
– Я не уверен, комплимент это или нет.
– Я не имею в виду наивность.
Сумерки сгущались; все вокруг было окутано беспорядочно кружившимися снежными хлопьями. Когда мы подъехали к дому отца Энтона, стоявшему посреди деревни, часы на церкви пробили пять, и мы с трудом могли что-то видеть сквозь плотно валивший снег. Когда машина остановилась, домохозяйка открыла дверь и стояла с кислой миной и сцепленными замком поверх фартука руками, пока я помогал отцу Энтону подниматься на крыльцо.
– Il a quatre-ving-dix ans, – раздраженно проскрипела она, подхватывая руку старика и вводя его внутрь. – Et il faut sortir dans la neige pour jouer comme un petit garcon?[27]
– Антуанетта, – умиротворяюще проговорил отец Энтон, похлопывая женщину по руке, – я никогда не чувствовал себя таким здоровым.
Мы с Мадлен подошли к багажнику «Ситроена» и достали мешок. Из темной прихожей послышался голос священника:
– Правильно, тащите его внутрь. Антуанетта, ты не принесешь мне ключи от подвала?
Антуанетта с подозрением уставилась на тюк, который мы тащили по заснеженному двору.
– Qu'est-ce que c'est?[28] – решительно спросила женщина.
– C'est un sac de charbon,[29] – улыбнулся отец Энтон.
Она еще раз обернулась, бросила крайне подозрительный взгляд и удалилась за ключами от подвала, а мы с Мадлен опустили нашу нечестивую ношу в прихожей.
– Если это кости, – сказал отец Энтон, – то я знаю ритуал изгнания из них нечистой силы. Кости демона почти так же могущественны, как и сам живой демон – так говорят книги; но их можно разместить так, что демон не сможет снова ожить. Череп нужно зарыть в одном соборе, а руки и ноги – в трех других. Затем оставшиеся кости хоронятся в церквях по всей округе в ритуальной последовательности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});