в самом деле ладила с близнецами. Ну а я? Не особо. Она несколько минут пыталась выяснить, как поладить со мною, а потом пришла к выводу притворяться, что меня там нет. После того, как нам доставили пиццу, они с близнецами достали настольную игру, рассчитанную только на троих игроков. Я прокралась в свою комнату и попыталась дозвониться до Пенни.
— Кейт? Кейт! Пш-ш! — Там было так шумно, что я еле могла расслышать: люди гикали, гремели басы. Видимо, она на вечеринке. В итоге я прекратила орать «Что»? и написала, что постараюсь позвонить завтра.
Я плюхнулась обратно на кровать. Будь я в Калифорнии, то ушла бы с ней. Она заставляла меня танцевать, ерошила волосы и хвалила наряд, хотя выглядела в миллион раз лучше, затовариваясь в благотворительном магазине. На вечеринке я бы расслабилась и отвлеклась.
А еще если бы я была в Калифорнии, это значило бы, что мама все еще жива. Когда я вернулась бы вечером, она смотрела бы старые фильмы, закинув ноги на журнальный столик, и притворялась бы, что не ждет меня. Она поделилась бы попкорном, а я калачиком свернулась бы подле нее — тут я почувствовала боль в ногах и закрыла глаза от жжения. С глубоким вдохом я поставила себя в вертикальное положение и схватила потрепанный экземпляр «Источника», одолженный Кэлом.
До сих пор это был своего рода любовный роман, история о независимом архитекторе и его любимой женщине. Они стоили друг друга в своем наплевательском отношении к чужому мнению и абсолютной самостоятельности.
Роман захватил мой разум. В ту ночь мне приснилось, что я разнесла дом Куперов и построила новый, чтобы жить припеваючи самостоятельно. Во сне я была гордой и одинокой. Но ощущение независимости испарилось, когда я проснулась.
Теперь я была просто одинокой.
Глава 9
Четверг, 19-е июня
138 дней до Всеобщих выборов
Накануне конференции или марафетный день
Марафетный день был предусмотрен в расписании еще со вторника, поэтому к нему я подготовилась. Так, по крайней мере, я думала, пока не увидела гардероб, подобранный консультантами.
Они были развешаны в приемной. Платья. Бесконечное количество платьев пастельных и ярких цветов, однотонных и в цветочек. Полюбуйтесь. Ну уж нет. Имели место быть и юбки. И стопки свитеров. В цветочек. Как будто гардероб для меня составлял какой-то пятилетка.
— Восхитительно! — Либби приложила ладонь к сердцу, осмотрев его.
Я попыталась изобразить энтузиазм, когда к нам присоединилась Нэнси, но та лишь криво ухмыльнулась.
— Знаю-знаю, выбор не из лучших, но Америка симпатизирует девочкам в юбках.
Она потащила меня в комнату волонтеров, где остальные оставили на меня сборку транспарантов. Я завистливо покосилась на темно-синий костюм Нэнси, оттенявший ее сияющую молочно-белую кожу лица. Так и не скажешь наверняка, сколько же ей лет. Все, что я знала, так это то, что в любом возрасте мне хочется выглядеть подобно ей — богато, уравновешенно и элегантно.
— В обеденный перерыв я отвезу тебя на стрижку, — объявила она. — А после этого — на показ мод! Они проведут маленький опрос.
— Опрос? На какую тему?
— Одежда, на которую клюнет электорат, — она поморщилась в знак извинения. — Знаю, это смешно.
Либби принесла мне кофе, о котором я не просила, и бросила меня на мой обычный пост между Гэри, бывшим в семидесятых морпехом, и Пеппер, пухленькой домохозяйкой, имевшей буквально на все собственное мнение.
— Вы слышали о новых ограничениях авиакомпаний? — приступила Пеппер, и когда я уже было надумала просмотреть это еще раз, вошли Мег и Грейс.
Волонтеры рехнулись будто. Эти двое особым рвением не отличались. Пока Грейс кинулась докладывать мне обо всем, что происходило после завтрака, Мег обошла комнату, в знак благодарности за помощь пожимая каждому добровольцу руку и запоминая их имена, а иногда и расспрашивая о членах семейства или общих знакомых. Она была приятной и вежливой. Такой я ее еще не видела. Как будто она сошла с агитационного ролика.
В этом она была хороша. Мне не следовало удивляться.
Но только мы очутились в холле, ее оживленность как рукой сняло.
— Я отвезу тебя на стрижку. — Меня смутило, что задачи Нэнси переложили на нее.
Я от души понадеялась, что она не заметила мое разочарование. Вероятно, в этом есть некий смысл. Должна пойти она, а не начальница по коммуникациям. Моей мачехе может быть неудобно за вчерашнее, когда она забыла обо мне и пригласила няню. Она пытается наверстать упущенное.
— А мне тоже сделают прическу, — гордо произнесла Грейс. — Просто подровняют.
Наша троица отправилась в колумбийский салон с маленькой командой охраны позади. Возле обсаженной деревьями стоянки нас поджидала толпа. Они вооружились камерами.
Мое сердце пустилось вскачь, когда мы вышли из машины. Почему здесь пресса? Откуда они о нас узнали? Нас сдала администрация салона?
— Ослепительно улыбаемся! — Мег нас обняла и игриво стиснула. Внезапный всплеск внимания ее не беспокоил.
Разумеется, она не удивлена. Меня как из ушата окатили. Они все спланировали.
Кто-то из штаба уведомил репортеров в надежде организовать фотосъемку Мег, ее дочки и пресловутой сироткиотличницыволонтера Кейт Квинн — три дамы отправились в город, наслаждаясь семейным мероприятием, как будто это было совершенно естественно.
Естественно. Я сжала покрепче руку Грейс, улыбнувшись в щелкнувшую камеру. Это естественно для них.
• • •
Я вернулась в избирательный штаб с достаточно длинными волосами. Их всего лишь укоротили и сделали каскад, который обрамлял лицо, смягчая черты и зрительно увеличивая глаза. Так сказал мне стилист.
Я теребила на запястье резинку. Руки чесались вновь собрать волосы в хвост. Но теперь мой новый образ стал известен, и я не хочу раздражать возившихся со мной людей.
Ко мне подошла девушка, чтобы сделать макияж перед «модным приговором». Я переодевалась в своем уголке с телевизором, где они натянули занавес. Нэнси встретила меня в холле, чтобы изучить наряд номер один: туфли на низком каблуке и светло-голубое платье Лилли Пулитцер. Она щипнула меня за бок и коснулась колена. Туфли выглядели скромно, но оказались лабутенами. Не надо было мне смотреть на этикетку; от этого я разволновалась, что волочу ноги и не могу идти прямо.
— Говорить ты будешь немного, — с ноткой смирения в голосе наставляла она. — Лишь «приветствую, очень приятно», и тому подобное.
— Так мне не высказывать свое мнение об отношениях Штатов с Турцией? — усмехнулась я. — Или трудовом законодательстве?
Нэнси рассмеялась, заговорщически кивнув мне.
— Нет. Не сегодня.
В конференц-зале собрались восемь случайных человек с блокнотами. И под этим я имею в виду действительно случайных людей: от студента в