Если вообще что-либо сохранилось в его памяти.
А теперь самое интересное — оркестр, туш! — действия вполне искушенного типа — не станем скромничать, профессионала, с которым тоже провели одну-две беседы. И что?
Лангелан помнил офис констебля так, словно оставил только минуту назад.
Зачем ты убил полицейского?
Действие самое опасное — и абсолютно бессмысленное, ни на шаг не приближавшее к цели: напротив — ставившее под удар все его будущее. Зачем?
Потому что я хотел этдго.
Да, так. Хотел — вот в чем дело. Не сомневался, что поступал правильно. И если бы не деск, пребывал бы в той уверенности и ныне.
Однако не он один хотел смерти констебля. Был кто-то еще, — и вряд ли дело здесь именно в Холлмене.
Нет, дело в некоем Джоне Россе, который очень некстати заявился в Бакстон. Настолько некстати, что в надежде удалить его пришлось пожертвовать местным копом.
В надежде?
Вряд ли. Его подставили и накрепко прикрутили к трупу множеством ниточек.
Однако все в конечном итоге определяет рок.
Эти парни — кем бы они ни были — сейчас не в курсе, что их магия — или как ее там — перестала действовать. Но они узнают об этом. Очень скоро.
Стивен вновь ощутил толчок боли в затылке — уже значительно сильнее. Скверно. Если так пойдет дальше, ему придется пережидать боль. По собственному опыту он знал, что анальгетики бесполезны. Требуется сон, несколько часов. Из-за деска он сейчас живет как бы взаймы. Потом долг придется вернуть. Может, двенадцатью часами сна. А может, придется отдать сутки: ведь он принял три таблетки. Впервые, и каковы будут последствия, не знает никто.
Он свернул с дороги на Мидвилл. Свет фар выхватил залепленный снегом указатель. За ним туманным пятном расплывались огни бензозаправки.
Лангелан подрулил ближе. На миг ему показалось, что ввиду непогоды обслуживание клиентов прекращено. Но тут стеклянная дверь распахнулась, и показалась закутанная в меховую куртку фигура с надвинутым капюшоном.
— Вам полный бак, мистер? — Голос принадлежал пареньку лет пятнадцати.
— Да. — Лангелан вышел из машины, захлопнул дверцу. — Что это такое? спросил он служащего, останавливаясь.
Низкий, глухой рев доносился издалека, не заглушаемый даже яростным воем ветра. Словно где-то, за много миль от этого места, сражались миллионные полчища динозавров.
— Шторм с Великих озер, — сказал парнишка, напрягая голос, чтобы перекричать ветер. — Идет шторм.
Только сейчас Стивен ощутил, насколько похолодало. Он заметил брошенный украдкой взгляд служащего и понял, что выглядит в своей легкой, почти летней одежде странно. Куртка уже изрядно помялась, да и брюки давно потеряли форму. Но за это время у него не было ни единой возможности сменить одежду.
— Где телефон? — спросил он парня.
— Там, за углом. Попробуйте, если линия еще цела.
Лангелан быстро вошел внутрь. Парнишка, ежась от холода, продолжал заливать бездонные баки его "тандеберда".
Телефонному аппарату было место в музее. Дисковый, в металлическом корпусе. Черт с ним, лишь бы работал.
Лангелан снял трубку. Телефон отозвался низким гудком. Набирая номер, Лангелан посмотрел на часы.
4.47.
В том месте, куда он звонил, время уже перевалило за полночь. Ничего.
Тянулись секунды, сопровождаемые шорохом и щелчками в трубке. Наконец раздался сигнал вызова, и голос человека, жившего на Западном побережье Штатов, произнес недовольно:
— Да?
— Это я. Узнал?
— Э-э… Да, конечно. Но должен сказать, Стив, ты не совсем вовремя. Понимаешь, у жены бессонница и она уже приняла лекарство…
— Послушай, — проговорил Лангелан, сдерживая нараставшую ярость. Послушай меня внимательно. Когда-то я спас твою задницу, Джим. И кроме меня, никто не смог бы этого сделать. Ты не забыл?
— Я ничего не забыл. — Голос Джима утратил оттенок недовольства, однако радушным не стал.
— Так какого же черта ты начинаешь болтать о проблемах своей жены? Может, ты думаешь, я развлекаюсь? Вот что: выбрось-ка все это дерьмо из головы. Мне плевать, бессонница у твоей жены или еще что. Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал для меня, Джим, и сделал немедленно. Ты понял? Я очень на это рассчитываю.
На том конце провода послышалось невнятное бормотание — видимо, микрофон прикрыли ладонью. Наконец Джим быстро сказал:
— Я все сделаю. Подожди, только переключу телефон.
Возникла пауза.
Лангелан взглянул сквозь стекло на улицу — парень все еще возился с его машиной.
— Я слушаю. Говори, Стив.
— Возьми ручку и блокнот, записывай: Леонард Армистед. Возраст — около шестидесяти. Меня интересует все, буквально все, что ты сможешь раздобыть: откуда он родом, ближайшие родственники, где получил образование, последнее место работы. Словом, все — номер водительского удостоверения и карточки социальной страховки включительно.
— Когда тебе нужна информация?
— Через восемь часов. Максимум — через двенадцать.
Джим застонал:
— Да ты представляешь, скольких людей я должен буду…
— Представляю, — отрывисто сказал Лангелан. — Я перезвоню. И постарайся, чтобы я застал тебя с первого раза.
Он вышел из здания станции.
Парнишка шагнул навстречу, на ходу вытирая руки.
— С вас семнадцать восемьдесят, мистер. Позвонили?
— Да, — сказал Стивен, расплачиваясь. — А ты говорил, связь плохая.
— В непогоду она всегда рвется. Значит, вам повезло.
"Возможно. Возможно, и так, малыш. Правда, я не совсем в том уверен".
Собственно, все сводилось к простому вопросу: кто?
Кто направил его в офис констебля?
Узнать это было абсолютно необходимо по двум причинам. Во-первых, нельзя, чтобы нечто подобное повторилось. Но основное заключалось в надежде, что тот человек выведет его на Филипа Спаатца. Правда, в том не было стопроцентной уверенности. Но Лангелан чувствовал, что это возможно. Хотя действовать придется особенным образом — иначе вместо Спаатца мозги вылетят, скажем, у мэра этого поганого городишка.
Так же, как у того злополучного констебля.
Ни разу за все годы Лангелан не убил полицейского.
Он вообще выполнял контракт практически безупречно и не забрал жизнь ни одного копа. Это было очень важным: у полиции не имелось к нему личного счета.
Теперь все изменилось. Случись ему попасться — и любой полицейский от Восточного до Западного побережья сделает все, чтобы он не дожил до суда. Мысль эта наполняла его бешенством.
"Они поплатятся. У них просто не возникало до того серьезных проблем, и появилась иллюзия, что все очень легко. Но когда станет по-настоящему горячо, они поймут, что то была лишь иллюзия".
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});