Конструкция у них и впрямь получилась весьма шаткая, если не держать, можно и свалиться. Кое-как поднявшись, Пятый перебрался на крышу, и осторожно встал на доски обрешетки — с его небольшим весом даже эти тонкие доски держали вполне неплохо. Сбросил на землю первый обломок шифера, затем второй, третий… постепенно прореха в крыше увеличилась, и стало видно, что под скатом, кроме утеплителя, есть ещё кое-что — раньше увидеть то, что там лежало, мешал шифер.
— Ого, — Пятый присел на корточки. — Ребята, тут какие-то папки с бумагами. И коробки…
— Да? — удивилась Эри. — Где?
— Ближе к стене, — пояснил Пятый.
— К какой стене? — не понял Саб.
— К внешней.
— Погоди. Как они туда попали? — удивилась Эри. — В мансарде же нет никаких дверок, чтобы туда что-то положить…
Мансардой, равно как и вторым этажом пристройки, они пока не пользовались — слишком холодно. Но поднимались неоднократно и, конечно, всё видели. Если верхняя комната пристройки выглядела обитаемой — в ней стояли две кровати и висели занавески на окнах — то узкая, несуразно длинная мансарда выглядела нежилой. Кроме старых чемоданов с ветхим тряпьем, валявшихся в углу, в ней не было ничего — ни мебели, ни даже света. Судя по всему, бывшим хозяевам мансарда служила складом для ненужных вещей, и проходом на большой балкон, являвшийся крышей холодной террасы.
— Стой пока там, я поднимусь, — сказала Эри решительно.
— Не надо, тут некуда, — начал было Пятый, но Эри его перебила:
— В мансарду, из дома. Стой, говорю.
Она скрылась за углом.
— Лестницу, как я понимаю, можно уже не держать, — заметил Саб. — Что там за папки такие?
— Картонные, — Пятый присел, запустил руку между досок обрешетки, и вытащил на свет верхнюю папку. — Пыльные. Старые.
— А внутри что? — Саб отступил на шаг. — Ты поосторожнее, все-таки довольно высоко.
«Довольно высоко» получалось из-за того, что фундамент у дома оказался неожиданно высоким, почти метр, да и потолки были отнюдь не низкими. Метра три, а то и больше, прикинул Саб. Пятый попробовал развязать узел, но завязки папки не поддавались.
— Не могу, давай ты лучше, — попросил он. — Поймаешь?
— Бросай, — кивнул Саб. Через секунду папка оказалась у него в руках, Саб чихнул. — Не получится, проще будет разрезать.
— Эй! — крикнула Эри. Голос её звучал глухо. — Пятый, ау!
— Я тут, — откликнулся он. — Ты где?
— Внутри, смотрю на стену. Ничего нет, ни дверки, ни панелей съемных. Доски наглухо прибиты, по всей мансарде, — голос Эри отдалился, затем хлопнула дверь, и она вышла на балкон, примыкавший к крыше. — Что же это получается? Папки туда засунули, когда дом строили, что ли?
— Не обязательно, — возразил Пятый. — Могли и позже положить, а потом заколотить обратно.
— Интересно, что там, в этих папках? — Эри задумалась. — Зачем так прятать какие-то бумаги?
— Можно прочитать и понять, — пожал плечами Саб. — Да, мне это тоже кажется странным. Особенно если учесть, что этот мир… как бы сказать…
— Беззубый, — процитировал Пятый слова самого Саба. — Действительно, странно. Ну что делаем? Спускаем это всё вниз?
— Давай, — согласилась Эри. — Или кидай мне сюда, на балкон.
— Зачем? — резонно поинтересовался Саб. — Вниз проще.
Из-за угла вышел с довольным видом Лин.
— Вода вскипела, — сообщил он. — Что варим?
— Как — вскипела? Уже вскипела? — удивился Саб. — Ты что-то сумел сделать с этой плиткой?
— Дурак ты, — снисходительно ответил Лин. — У нас печка топится, я на печку кастрюлю поставил. Так что варим-то? Может, гречку?
— Никогда не пробовала гречку с кильками в томате, но ладно, это даже интересно будет, — Эри задумалась.
— А это что? — Лин заметил у Саба в руках папку.
— А это мы тут кое-что интересное нашли, кажется, — ответил Саб. — Под крышей лежат какие-то бумаги в папках. Сейчас спустим вниз, и после ужина посмотрим, что это такое.
— Ух ты, — обрадовался Лин. — Так, я побежал, а то вода выкипает…
* * *
Папок оказалось больше десятка, а ещё Пятый обнаружил две коробки, плотно набитые разрозненными листами. Там всё было вперемешку — машинописные страницы соседствовали с рукописными, иногда это все дело оказывалось переложено картонками, испещренными какими-то формулами; в одной коробке обнаружилась металлическая пластинка со сложной гравировкой. Папки и коробки интриговали — но сперва, конечно, решено было поесть, потому что последний раз ели утром.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В доме стало совсем тепло, на печку Лин водрузил теперь чайник, старый, темный, с изогнутым носиком. Чайник этот он нашел позавчера в сарае, отчистил, убедился, что чайник цел, и, разумеется, чайник пошел в дело — на их компанию он оказался в самый раз.
Кашу Лин, конечно, по неумению слегка сжег, но всем было на это наплевать — потому что проголодались, и были согласны даже на кашу «с румяной корочкой», как сказал Лин. К каше Саб открыл две банки килек, дальше последовало распределение: Эри и сам Саб ели кашу с рыбками, а Пятый и Лин — с томатным соусом из тех же банок.
— Это не дело, — в который уж раз сказал Саб. — Хватит этого… как его…
— Цирка, — подсказала Эри. — Ну правда. Надо уже начинать все-таки есть нормальную еду.
— Это нормальная еда, — Пятый указал на свою тарелку. — Вполне хорошая еда.
— В ней белка не хватает, — возразил Саб. — Кого туберкулезником назвали?
— Ну, меня, — пожал плечами Пятый. — И что?
— А то, что надо расставаться уже с этими старыми привычками, — отрезал Саб.
— Я не могу есть то, что раньше бегало или плавало, — Пятый вздохнул. — Оно живое. Было.
— И что с того? — пожал плечами Саб.
— То, что не могу.
— И я тоже не могу, — добавил Лин. — Саб, у тебя в тарелке рыбка с глазками. Ты глазки тоже будешь есть?
— Ты осточертел мне с этими глазками, — Саб разозлился. — Каждый раз одно и то же. Да. Буду.
Он подхватил кильку на вилку, и демонстративно отправил в рот.
— Но яичницу-то вы едите, — подначила Эри. — А яйцо…
— Яйцо не бегало, — отрезал Лин решительно. — Это вообще одна клетка.
— И ты её съел. А клетка, между прочим, тоже живая, — заметила Эри.
— Ты сейчас договоришься до того, что они и яйца есть перестанут, — резонно заметил Саб. — Поосторожней, детка. Они же чокнутые.
— Вот спасибо, — покачал головой Лин. — А я им кашу варил, старался. И такая благодарность.
Пятый с сомнением посмотрел на кильку, лежащую на краешке тарелки Эри.
— Это хотя бы вкусно? — спросил он.
— Неплохо, — ответила та. — Ты же имитацию рыбы ел?
— Ну да, — кивнул Пятый.
— Одно и то же, разницы не вижу, — Эри на секунду задумалась. — Ну попробуй, ну что тебе стоит?
— Давай в другой раз, — попросил он. — Я же понимаю, надо. Но… не получается пока.
— Как бы я хотел взять эту вашу Айкис за ноги, и треснуть головой об стенку, — проворчал Саб. — Это до какой степени надо было промыть мозги и поуродовать организмы, что вы, даже с голоду умирая…
— У нас блокировка стояла на животные белки, за некоторыми исключениями, — напомнил Пятый. — Её, правда, потом сняли, но всё равно.
— Ребят, страшно, — признался Лин после недолгого молчания. — Мы всё понимаем, но страшно. Последствия были… хреновые, в общем. Да, мы знаем, что сейчас ничего не будет, но пока что проверять не хочется.
— Ладно, — сдался Саб. — Но в следующий раз — обязательно.
— Хорошо, — согласился Пятый. — Так что там с бумагами?
* * *
Папки пока что сложили на холодной террасе — прежде, чем смотреть, что в них, следовало хотя бы протереть папки от многолетней пыли. Папки не были пронумерованы, никаких пометок на их обложках не имелось, поэтому выбрали пару папок наугад, и вернулись в теплую комнату. Теперь в ней стало по-настоящему уютно, и все, особенно Саб, приободрились — оказывается, с печкой можно вполне нормально существовать на даче даже ранней весной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})