течёт в лодку.
Васильеву досталось куда меньше, но он тоже порядком вымок. Глядя на меня, солдат весело улыбался.
— Давай вытащим сетку, — сказал я ему. — Не пропадать же рыбе.
Медленно двигаясь вдоль берега, мы вытащили сеть. В ней оказалось полтора десятка крупных карасей с медно-золотистыми широкими боками и шесть плотвичек величиной чуть больше ладони. Достойный улов! Стоило браконьерам ради него рисковать составлением протокола?
А ведь сейчас ещё и отпираться начнут, как нашкодившая ребятня. Скажут, что сетка не их, а они тут просто на донки рыбачили. И пойди, докажи!
Ладно, не хватало мне ещё к их совести взывать. Сейчас составлю протокол, изыму рыбу. Пусть солдатики ухой побалуются.
Васильев развернул лодку, и мы поплыли к берегу.
* * *
Немилосердное летнее солнце напекло голову Васька. Васёк застонал и повернулся на другой бок, пытаясь ладонью прикрыться от жары. Как назло, под рёбра подвернулось что-то твёрдое, колючее.
Васёк пошарил рукой и нащупал прошлогоднюю сосновую шишку. Не раскрывая глаз, отбросил её в сторону.
— Гляди-ка, проснулся трубочист! — весело сказал над ухом незнакомый голос.
— Кто здесь? — хотел спросить Васёк.
Но в горло словно насыпали песка, а распухший язык отказывался шевелиться.
Ох, мамочка! Зачем же было столько пить вчера?
Васёк вспомнил, как весело уговаривал Михалыча налить ещё по стаканчику. Чёрт! Ну почему никогда не получается отдохнуть культурно, без вот этого вот?
— Давай-давай, просыпайся!
В голосе не было ни капли сочувствия.
Упираясь руками в землю, Васёк приподнял голову. Голова немедленно отозвалась звоном и спазмами боли. Захотелось уткнуться лбом в прохладную траву и так замереть. Едрить твою!
— Да, хорошо они вчера погуляли!
Этот голос был ниже и рассудительнее первого.
Откуда здесь чужие люди? И где Михалыч?
Ноздри защекотал крепкий запах табачного дыма. Васёк с трудом разлепил глаза и увидел солдатский сапог.
Он попытался вскочить, но тело было чем-то крепко спутано. Васёк задёргался и окончательно проснулся.
На поляне было полно военных. Хоть и без оружия, но выглядели они решительно.
Влипли, понял Васёк. В животе похолодело.
Он приподнялся на локте и увидел, что рядом лежит Михалыч, с ног до головы замотанный концом сети. Сеть по траве тянулась к Ваську, и второй её край обмотал его тело.
Пока Васёк очумело пытался сообразить, что произошло, к нему подошёл молодой парень с кожаным планшетом в руках и значком егеря на груди. Поверх планшета был закреплён лист бумаги альбомного формата.
— Фамилия, имя, отчество? — строго спросил парень. — Место работы, должность?
— Дайте воды! — хрипло простонал Васёк.
И на всякий случай, добавил:
— Пожалуйста!
— Вчера не напились? — поинтересовался парень.
На лице его не было даже тени улыбки.
Васёк покаянно опустил голову.
Чьи-то руки поднесли ему ко рту кружку с озёрной водой. Васёк благодарно кивнул и принялся жадно пить. Холодная струйка потекла по подбородку.
— Спасибо! — тонким голосом сказал он, насилу отрываясь от кружки.
— Фамилия, имя, отчество, — снова спросил парень с планшетом.
Васёк назвался.
— Место работы, должность? Домашний адрес.
Пока Васёк отвечал, военные разбудили Михалыча. Ему тоже дали воды.
Михалыч напился и испуганно крутил головой. На Васька он не смотрел.
— Чья сеть? — спросили Васька.
Он хотел было начать отпираться. Но как тут отопрёшься? Сеть — вот она, стягивает руки и ноги. Васёк не помнил, как они вчера вытаскивали её, но доказательства-то налицо!
— Михалыча! — ответил Васёк.
— Кто предложил добывать рыбу браконьерским способом?
— Он, Михалыч.
Тут не до взаимовыручки, себя надо спасать! Вдруг повезёт, и Васёк сумеет отделаться выговором, или общественным порицанием? А если хуже?
Васька оставили в покое и принялись допрашивать Михалыча. Тот совсем упал духом и отвечал, как есть. Всю вину брал на себя, Васька выгораживал, как мог.
Сердце Васька переполнила благодарность. И одновременно — горечь за то, что они так глупо исковеркали себе жизнь.
Затем Ваську дали подписать протокол. Дрожащей рукой он поставил свою подпись рядом с подписью Михалыча.
— Ну, что, граждане браконьеры, — удовлетворённо сказал егерь. — Влипли вы основательно. — Незаконное орудие лова, добыча, преступный сговор. Всё зафиксировано в протоколе.
— Мы же сознались, — умоляющим голосом произнёс Васёк.
— Сознались под тяжестью неопровержимых улик, будучи пойманными на месте преступления — не согласился с ним егерь.
Страшное слово «преступление» придавило Васька к земле, словно камень. Вчера ни о чём таком не думалось. А сегодня — хлоп! — и он уже преступник!
— Первый раз мы, — тихо сказал Михалыч. — Чёрт попутал.
— Не чёрт, а жадность, — поправил его егерь. — Ну, ничего. Направим бумаги в милицию, и по месту работы. Там вам мозги на место быстро поставят.
— Товарищ егерь! Товарищи солдаты!
Васёк быстро закрутил головой, не обращая внимания на приступы боли.
— А можно как-то по-другому? Первый и последний раз, честное слово!
— Вы что, дети? — удивился егерь. — Может, вас в угол поставить? Или ремня всыпать?
Васёк был согласен даже на порку, лишь бы не сообщали на работу. Но понимал, что егерь просто жестоко шутит.
— Да и правильно! — вдруг сказал Михалыч. — Правильно, товарищ егерь! Сами виноваты — нам и ответ держать. Я опозорился на старости лет, и молодого парня в грязь втянул. Прости, Васёк!
Он, наконец, посмотрел на Васька. Взгляд Михалыча был до того отчаян, что Васёк втянул голову в широкие плечи.
— А, может, отпустите парня? Я во всём виноват! И сеть моя, и лодка моя!
Михалыч снова повернулся к егерю.
— Как же я его отпущу? — удивился егерь. — Браконьерством вы вместе занимались. А он наказания избежит — обрадуется. Решит, что можно снова попробовать, и ничего за это не будет.
— Не решит! — умоляюще сказал Михалыч. — Васёк! Что ты молчишь-то?
— Никогда больше! — прохрипел Васёк.
Горло снова пересохло от волнения.
Егерь задумался, качая головой. Михалыч и Васёк с надеждой глядели на него.
— Ну, вот что, — решительно сказал егерь. — Протокол вы подписали. Я его у себя оставлю. Адреса и фамилии мне известны. Буду иногда звонить вам на работу, интересоваться — не попались ли вы на чём. Если узнаю, протокол сразу в милицию пойдёт. Ясно?
— Ясно!
Рыбаки обрадованно закивали.
— Сеть я конфискую. Выпутывайтесь, давайте.
Васёк и Михалыч затрепыхались, выпутываясь из сетки. Михалыч скомкал