Читать интересную книгу Борисов Александр Анатольевич - Александр Борисов

   Если реально, то за каждые сутки каждый из нас "загребает" побольше, чем школьный учитель за месяц работы. Вот почему, когда рыба идет, все принимают участие в ее обработке: две подвахты по четыре часа. У радиста ночная подвахта с четырех до восьми утра, а дневная - с шестнадцати до двадцати.

   Но этого мало - просто выйти на палубу. Нужно еще и что-то уметь. А по мне - нужно работать так, чтоб ни одна падла глаза не посмела колоть. Лучше уж быть "матросом с дипломом", чем "гребаным пассажиром".

   Я покинул собрание в новой должности, с разрешения общества. Поджимали дела, приближался контрольный срок. С запыленной "Доски почета" ухмылялся Леха Рожков. Был он в новеньком черном костюме и белой рубашке с галстуком. На лацкане пиджака - знак "Ударник коммунистического труда".

   Он же пришел ко мне и после собрания:

   - Ты пойдешь на обед?

   - Не знаю.

   - Если съешь первое и второе, я налью тебе полный стакан спирта.

   Над таким предложением стоило поразмыслить.

   - А можно перед обедом? - спросил я на всякий случай.

   - Нет, только после. Так сказал капитан.

   - Чистый, не разведенный?

   - Обижаешь, дерьма не держим.

   - Годится.

   - Тогда пошли.

   Я сидел за столом, бледный и мокрый. Пот потоками лил по щекам, стекал по спине. Казалось, что этот проклятый суп будет вечно плескаться в моей "неразменной" миске. Пару раз порывался уйти, но мысли о полном стакане спирта и о том, что пройдена уже половина дистанции, придавали упрямства. Желудок протестовал, отзывался болезненной тяжестью. Время от времени я поднимал глаза, чтобы скрыть скупую слезу. Этот проклятый обед длился сорок минут, а мне показалось - вечность.

   - Все? - пробубнил я, еле шевеля языком.

   - Нет! Ты котлетку прожуй. Вот так, а теперь проглоти! А то - знаю тебя: в ближайшую урну выплюнешь.

   - Сволочь ты, Леха! - сказал я ему, придя за "наградой". - Неужели не видишь, что мне уже не до пьянства? - отойти бы!

   - А что тебе для этого нужно?

   Вопрос прозвучал. Было видно, что "дед" его задает не из праздного любопытства.

   - Что нужно? - задумался я. - Стакан-полтора на ночь, чтоб уснуть и спокойно выспаться, а завтра с утра - в баньку.

   Теперь задумался Леха:

   - Ладно, скажу капитану...

   Я ушел от него с полной бутылкой спирта, но пить пока больше не стал - общее дело превыше всего.

   ...Усилитель приемника "Палтуса" - это семь идентичных каскадов на лампах "6Ж1П". Я припер их полную шапку и довольно невежливо потеснил Витьку у самописца:

   - Отойдите от гробика.

   Капитан молча посторонился, но не ушел, а с искренним интересом следил за моими манипуляциями.

   Я убавил сигнал до минимума, чтобы перо, проходя по бумаге, рисовало на месте грунта светло-серую, невнятную линию и начал менять лампы на первом каскаде. Уже на втором десятке одна из них "выстрелила" полноценною черною полосой. Я снова убавил сигнал и продолжил замену. Еще один экземпляр показал себя лучше других. Лампу "лидера" я откладывал в нагрудный карман, остальные бросал в общую кучу. Не факт, что они никуда не годятся. Лампы, как люди. У каждой - свой, внутренний стержень, свои "заморочки". Любая из них на каком-то другом этапе, может, вдруг, оказаться на голову выше других.

   Честно скажу, я люблю свои "железяки". Приступаю к ним с лаской и добрым словом: "Что, дядька, опять заболел? Потерпи, сейчас помогу!" Интересные они, эти "бездушные" существа. Взять, к примеру, два равноценных "Саргана". При стандартной "начинке" и абсолютной похожести - у каждого свой норов. Откуда? Не от тех ли людей, что дают им жизнь на конвейере? Если прибор искалечен, если он паяный-перепаяный, жди в ответ стопроцентной подлянки. Вот и приходится холить его и лелеять, в надежде на то, что когда-то и он отзовется к тебе добром. Наверно и мы, радисты и навигаторы, тоже оставили в них частичку себя.

   Долгая все-таки песня - настройка приемника. Пока каждая лампа прогреется, войдет в оптимальный режим, проходит секунд пятьдесят. Я убил на него целых четыре часа, пропустил циркулярный срок, но зато этот "Палтус" будет теперь лучше японского.

   В толще моря кипела жизнь.

   Стая трески похожа на запятую, которую пишет правша левой рукой. У пикши, хоть она из семейства тресковых, совершенно иные повадки. И рисунок совсем другой - в виде маленькой детской панамы со скошенным левым ухом. Если стая четко очерчена - значит, она мигрирует. Если "хвост" запятой прорисован пунктиром, или легкою рябью - рыба скоро ляжет на дно. Витька знает эти приметы не хуже меня. Просто он давно их не видел.

   - Какой здесь характер грунта? - спросил я у него.

   - Песок и обломки скал.

   - А если уйти правее?

   - Глинозем и мелкий ракушечник.

   - Может, рискнем?

   - Ты думаешь, будет рыба?

   Витька настроен скептически. Я это сразу понял и не стал ни на чем настаивать:

   - Ха, рыба! Кому и три тонны - рыба...

   - Ну, наглец! - изумился Брянский. - Ты что, на десять настроился?

   Я ничего не ответил. Я просто ушел, тихо прикрыв за собой железную дверь. "Мавр" свое дело сделал - в душе капитана теперь поселилось сомнение. И если чуть-чуть подождать, оно обязательно пустит ростки.

   Мы ставили трал уже через час. Старший "майор" суетился с линейкой, следил, чтобы не было перекоса, а Игорь стоял на лебедке и тщательно вымерял ваера.

   - Завтра баня! - просветил я его.

   - Это дело, порадую мужиков! - Он сделал обратный реверс. - Сам-то как, отошел?

   - Процентов на пятьдесят.

   - Ты чаще бывай на палубе, - посоветовал Игорь, - свежий воздух лучше бальзама. Посмотри: никто из матросов давно уже не болеет.

   Я кивнул и поплелся на камбуз. Как-то вдруг, захотелось "бросить чего-нибудь в топку". Что конкретно, я пока не решил. Запах пищи по-прежнему вызывал отвращение. Но первая мысль о еде - это уже прогресс.

   Повар готовил макароны по-флотски. Я взял в холодильнике банку томатного сока, кусок колбасы и чистый стакан - коктейль "Кровавая Мэри" готовится в чистой и прозрачной посуде.

   На скамье у "пяти углов" матросы из вновь заступающей вахты "наводили" ножи. Шкерочный нож - это хлеб рыбака, его гордость, "визитная карточка", продолжение правой руки.

   От сортира несло "резьбовым коньяком". Выходит, не только я похмелялся одеколоном. Праздник был, да весь вышел. Начались рабочие будни. Господи, как оно все обрыдло!

   Коктейль я готовить не стал - очень сильно дрожали руки. Просто хлопнул четверть стакана и прилег на диван. Нутро отозвалось приятной истомой. Зашаило! Но вздремнуть мне не дали. Без стука вломился стармех:

   - Морконя, ты здесь? А ну, поднимись на мостик!

   Спокойный, основательный "дед" вел себя очень странно. В чем дело, не уточнил и столь же внезапно исчез.

   Я был заинтригован.

   Около "Палтуса" собрался рабочий консилиум: старпом, капитан и Леха Рожков. Честно скажу, там было на что посмотреть.

   В одном из рабочих режимов, сигнал поступает на самописец с небольшою задержкой. Над отражением дна рисуется белая линия. Чуть выше нее - все остальное, что "слышит" сонар в толще воды. Если рыба, по каким-то причинам, вдруг сбивается в мощную стаю, прибор принимает ее за грунт и награждает белой короной. Но только такой белой короны я еще никогда не видел!

   - Что скажешь? - озабоченно спросил капитан. - Отворачиваем?

   - Сколько у нас ваеров? - быстро спросил я, пытаясь в уме подсчитать, когда же вся эта махина окажется в нашем мешке.

   - Девятьсот пятьдесят. Через десять минут наткнемся.

   - Поточней бы наткнуться! Это рыба. Проходим ее - и сразу подъем трала.

   - Не успели поставить и сразу подъем?! - возмутился старший помощник.

   - Иначе порвемся в клочья, - поддержал меня Брянский, - мешок подвсплыет, встанет "свиньей", увеличится скорость судна - вот он и пойдет кувырком... давай три звонка!

   Было без пятнадцати восемь. Заступающие на вахту давились липкими макаронами:

   - Сволочи, не могли подождать!

   - Ни хрена о людях не думают!

   - Наверное, мешок развязался, или порыв...

   Кто-то дернул меня за рукав. Я оглянулся.

   - Много там рыбы? - тихо спросил Леха Рожков.

   - Порядком. Метров тридцать на пятьдесят. Это то, что прибор "зацепил". А как мы ее пройдем? - левее, правее...

   - Может, того, за удачу?

   Предложение было столь неожиданным, что я растерялся:

   - Дача взятки должностному лицу, в заведомо беспомощном состоянии?

   - Пойдем, у меня есть!

   Глава 10

   Организм набирал обороты. После стакана "казенки", наконец, получилось поужинать. Даже руки почти не тряслись. Я поднялся на мостик в приподнятом настроении. Витька стоял на правом крыле с микрофоном наизготовку.