Читать интересную книгу КОШКА. - Тарасик Петриченка

class="p">Постучав своим изобретением о водосток, Пирогов вызвал МкрТДчана на диалог

из окна 1 этажа. Была распита маленькая.

МкрТДчан, конечно, тоже не знал, что делать с трубой.

К счастью, недалеко гостил Це-це-летели. Поэтому некоторое время спустя труба

Пирогова уже отбивала неравномерную дробь на Це-це-летеливской двери.

Це-це-летели ничего тоже не знал – зря энтузиасты к нему дернулись.

К счастью, поблизости практиковали Нигматулин и Комар Хорям. Была выпита

маленькая.

Началась Ходьба…То и дело слышались звуки стучащей обо что-то трубы

Пирогова. Количество ходоков росло. Район загудел…

Рванув через Красную площадь и отчаянно молотя по трубе, возбужденная

спиртуозом компания, насчитывавшая к тому моменту уже 150 человек, затянула

«Мы наш – мы новый».

Некоторые посторонние граждане, толком даже не понимавшие, что происходит,

на всякий случай примкнули к поющим, и были вовлечены в обнадеживающее

поступательное движение. Некоторые примкнули к примкнувшим. Образовалась

ВНУШИТЕЛЬНАЯ толпа. Были распиты маленькие.

Через некоторое время движение на основных транспортных аортах Москвы

было невозможно из-за непомерного скопления страждущих.

Времена стояли смутные. Поэтому правительство было вынуждено считать

создавшееся положение официальным мероприятием – шествием, приуроченным к

празднику 1 мая, хотя дело и было в декабре.

Шествие граждан продолжалось до самого что ни на есть позднего вечера, пока,

наконец, не встретился гражданам Попов.

Попов ЗНАЛ, что делать с трубой!

Радостные и усталые все разбрелись по домам. Так состоялась первая

первомайская демонстрация трудящихся.

Вскоре был изобретен телеграф…

ТЯГА К ЗНАНИЯМ.

«Забавное это всё-таки место у меня внизу позвоночника… Так называемый

копчИк,»– размышлял Мимиладзе, вглядываясь в медицинскую энциклопедию…

В то же мгновение внезапно появившийся Ляшенко неожиданно ударил

Мимиладзе по голове бутафорской репкой:

– Как к чужим бабам, так, конечно, первым!.. Понаехало хачья, блин!.. За

прописку какую хош оттарабанят, твари!..

…Мимиладзе, конечно, зарезал Ляшенко… и вернулся к чтению.

ПОезднер, увидев труп товарища…

…Мимиладзе зарезал ПОезднера…и вернулся к чтению.

Процесс, что называется, пошел. Вскоре Мимиладзе был окружен горою трупов и

робкой толпой зевак… Где-то вдалеке уже звучала милицейская сирена…Рабочий

день заканчивался, приближался спокойный тихий вечер…

УЛЫБКА.

Тогда С был один в большом пребольшом городе П. Город его не любил.

Слишком мягкий, слишком задумчивый, слишком робкий. Поэтому С было тяжело

и … ну вы сами знаете, как.

На улице начиналась весна. Капало всё, таяло всё, текло… С гулял по городу П и

думал о своих «невезучках» – он только что придумал это слово и был даже

немножко счастлив поэтому. Повернув на улицу М с проспекта Н, С миновал

роддом. Ему показалось, что он слышит голоса удивленных своей новой жизнью

малышей…

И тут произошло событие, изменившее его жизнь.

Кто-то улыбнулся С – он это совершенно ясно почувствовал.

Когда-то давно что-то подобное произошло с юношей К & девушкой И. Они шли

по улице Б и внезапно из окна 1-го этажа дома напротив авто заправки им

улыбнулся большой белый кот – после этого И & К поняли, что должны быть

всегда вместе. Спустя месяц, они поженились.

А что С? Внезапно, всё его существо наполнилось сложными и простыми

словесными сентенциями, складывающимися в оригинальные сюжетные формы.

«Бумага и ручка» – мелькнуло в голове – С уже бежал к находящемуся на проспекте

Н, заведению Р.К..

Попросив всё, что было необходимо, С устроился с чашкой кофе и писАтельными

принадлежностями в курительной половине…

Так С стал писателем…

–

Как бы мне хотелось узнать, кто улыбнулся С?

Я пишу и думаю, о том, что когда-то тоже встречал эту улыбку, но… слишком

давно. Она затерялась в памяти среди многих-многих других.

Да… Улыбались мне часто. Но это уже другая история…

ЧАЙКА ЙОХАНСЕН ШЕРОН СТОУН.

– Ну? – спрашиваю я чайку Йохансен Шерон Стоун.

– Что «ну»? – отвечает мне чайка Йохансен Шерон Стоун.

– Ну где? Где? – снова спрашиваю я чайку Йохансен Шерон Стоун.

– Что где? – снова отвечает мне чайка Йохансен Шерон Стоун.

– Где романтика, высшее чувство радости? Полеты? Где всё это? Почему не

летим? – спрашиваю я.

– Так не летаю я… И, вообще, ты о чем? Начитаются всякой ерунды и лезут!

«Высшее чувство!..» Бред, ерунда всё это! Птицы уже давным-давно не летают.

Забудь! – отвечает она.

– Ну а вот это: «небольшая перемена сегодня приведет тебя в совершенно другое

завтра»? – я.

– У тебя конкретно сейчас много вариантов? Даже если они есть, неужели ты и

впрямь думаешь, что они тебя приведут к разным завтрашним дням? Чушь!

Странный ты какой-то…

Я хотел ещё что-то спросить, но не успел: чайка Йохансен Шерон Стоун уже

упрыгала на хлебобулочную площадь, где вместе с подругами чайками Антоновкой

Роллинг Стоунз и Дюковкой Эллингтон и крачкой по имени Сюрпа Зи-зи Гагуль

стала весело наклёвывать подкидываемый бабушками и детками хлебобулочный

мякиш.

А в небе тем временем уже появился естествоиспытатель Ляхович, смастеривший

знаменитый небесный тихоход «Алые Паруса» – единственную летательную

конструкцию на всем птичьем свете…

ЧЕЛОВЕК С ВЕДРОМ

Бобков возвращался с лестничной клетки с только что вынесенным мусорным

ведром. Он уже открывал двери ванной дабы «ополоснуть оное ведро и перста»,

когда услышал: «Ну уж нет, Бобков! Ты же видишь – я ребенку лицо мою!» Голос

жены заставил Бобкова перебрать ногами.

– И что же мне теперь прикажете делать, Агриппина Марковна? – спросил Бобков.

– Мне же по оным делам в город надобно.

– Ну, во-первых, перестань говорить все время слово «оный». Во-вторых, ежели

тебе, Бобков, оно невмоготу, катись себе в город с ведром! – ответили Бобкову.

Так Бобков поехал в город с ведром.

«Оное ведро дает мне многие преимущества перед обычным обывателем, -

рассуждал Бобков, шагая по улице Пестеля. – Оно делает меня более объемным и

массивным…Кроме того ведь ничего на случается просто так. Как знать… – Бобков

улыбнулся (он верил в скрытый смысл явлений). – Возможно, оно делает меня

неуязвимым, – Бобков надел ведро на голову – никто вокруг не обращал на него

никакого внимания, – и, может быть, даже НЕВИДИМЫМ, – Бобков был настроен

мистически. – Да-с, все-таки оное чудо-ведро… – Бобков поднимался на эскалаторе

к площади Ленина: он впервые в жизни прошел в метро БЕСПЛАТНО. – Оное

чудо-ведро, возможно… – Бобкову никак не удавалось закончить мысль. – Оное

ведро…» – тут Бобков внезапно наскочил на Ленина, которого, конечно, не узнал…

…Лапа времени легла на Бобкова. Больше его никто не видел…Хотя, говорят, что

кто-то похожий не так давно стал петь в одном детском оперном театре на

полставки. Однако, мало ли что говорят! Я думаю, это вымыслы…

Милые женщины! Осторожнее