Так вот «не противоречат» они друг другу и вполне совместимы — а совместить их, повторим, русский народ позвал Владимира Владимировича Путина, — потому, что оба обходятся в своей «практике» без того фундамента, на котором стоит Запад. Иначе говоря: у них общий неевропейской кладки фундамент. Русский индивидуализм, как и русский коллективизм, в конечном счете плевать хотели на право. Для них право не есть главный регулятор социальных отношений, государство не есть актуализированный правопорядок, общество не есть результат взаимодействия (в том числе и в конкурентной форме) индивидов, наделенных правами человека. Русский коллективизм превзойдет индивида с его правами во имя «МЫ», русский индивидуализм — во имя своего, «субъективно-материалистического», «Я». «Ты», другой, его права, вообще его жизнь мало тревожат отечественных индивидуалистов. И если коммунистической революцией «ты», «другой» были порабощены во имя «МЫ», то антикоммунистической — во имя «Я».
Что же касается усиления «протестантских» настроений в нашем обществе, то это пока остается в сфере «должного», а не «сущего». Индивидуализированно-правовые ценности, признающие достоинство, благополучие и свободу «другого» необходимым условием достоинства, благополучия и свободы «себя», не конвертированы еще в сферу социального…
Хочу напомнить: вся эта метафизика, по Франку, была приведена мною в связи с ликвидацией В.В. Путиным «удельного либерализма» и откровенным переходом к «уездному» правлению страной. Но та же метафизика напрямую связана и с решением всенародного избранного перейти к пропорциональной системе выборов (по партийным спискам). Президент и здесь оказывается ярким представителем того мировоззрения, которое описал (и сформулировал) великий русский философ. Только на этот раз мы приведем пример, который, наверняка, не пришелся бы по душе Семену Людвиговичу. Ведь он очень не любил большевиков (впрочем, и самодержавие, хотя — и это понятно — с гораздо меньшей интенсивностью). А они, оказывается, несмотря ни на что, тоже были носителями этой традиции. Пусть в грубо-извращенносекулярной форме. Главное: были.
Младший современник С.Л. Франка — Н.Н. Ллексеев в конце 20-х годов писал: «Советское государство в противоположность новейшим европейским демократиям отправным пунктом своим считает не отдельного активного гражданина, образующего вместе с другими гражданами неорганизованную массу народа; напротив того, советское государство отправляется от первоначально организованных ячеек граждан, именно от советов — деревенских, городских, фабрично-заводских. Городские и сельские советы и являются теми первоначальными государственными органами, из которых образуются все остальные органы советского государства. Советская республика отправляется, таким образом, не от голосующего корпуса граждан, как некоторого высшего государственного органа, но от множества мелких организмов, которые вырабатывает из себя политическое тело республики» (Алексеев Н.Н. Русский народ и государство. М., 1998).
По Н.К. Алексееву получается (и он прав), что в основе советской системы находились не «отдельные граждане», как это было в европейских демократиях, но — «территориальные мелкие организмы», т. е. некие коллективы. Следовательно, первоначальным атомом западного строения являлось политико-юридическое «Я», коммунистического — «МЫ». Вот и вернулись к Семену Людвиговичу Франку. А коли так, то и воспользуемся его языком: советско-русская демократия сверх- или надиндивидуальная — «МЫ»-демократия, западная — индивидуалистическая, «Я»-демократия.
Ну, а путинская пропорциональная система здесь при чем? — Отвечу: тогда «отдельного активного гражданина» задавили с помощью советов («территориальных мелких организмов» — коллективов), сегодня — планируют через партийные списки. И в том, и в другом случае общая технология и общая цель. Установить такой порядок, при котором отдельный человек будет подчинен какой-то коллективной воле. Но советская система по своей природе не «предполагала» камуфляжного, декоративного выбора между не то чтобы альтернативными позициями, даже между «оттенками». А постсоветская путинская «управляемая демократия», напротив, предполагает выборы. Более того, провозглашает их главным механизмом легитимации и легитимирования власти. Соответственно, так высоко поставив выборы, Русская Власть не может пустить их на самотек. Она ведь знает «из какого сора» все у нас растет. Она видела русского человека в 90-е годы. Вот и говорит ему: будешь меня выбирать, получишь три-четыре-пять партий, по телевизору скажут, каков должен быть уровень поддержки каждой. Впрочем, об этом и местное начальство позаботится.
Правда, крупные государственные деятели и известные политологи полагают, что пропорциональная система поспособствует нарождению у нас настоящих, крепких политических партий. И тогда наша демократия сможет опираться на них, станет стабильной, устойчивой, предсказуемой … — Думаю, что опровергать это не имеет смысла. Зачем спорить с очевидным лукавством или с очевидной … неадекватностью.
***
Еще относительно того, почему в России не складывается политика. — На Западе практически все публично-политическое и властно-бюрократическое вписано в конституции. Или иначе: публично-политическое и властно-бюрократическое не выходят за пределы конституционного поля, а сами эти пределы суть барьеры, которые — принципиально — преодолевать нельзя. За границами конституционного поля ни публичной политике, ни государству (state) делать нечего, их туда не пускают. За этими границами — экономика, культура, религия, privacy etc. Это не означает, конечно, что конституции никак не касаются этих сфер жизнедеятельности человека и общества. Касаются. Но политику и власть туда не пускают.У нас по-другому. Русской Власти до всего дело. Даже сегодня, во многом изменившись, во многом утеряв моносубъектность и всеохватность, она не оставляет своих былых привычек, верна главным своим традициям, а ее нынешний персонификатор — несмотря на «Курск», «Норд-Ост», Беслан и пр., пр. — твердо заявляет: «Я здесь (читай в России. — Ю.П.) отвечаю за все». И говорится это не ради красного словца. Это адекватное заявление адекватного русского лидера (каковым Владимир Владимирович Путин является; такового и призвали на власть).
…Кстати, об адекватности Путина. Он все правильно понимает. Вот примеры. В начале 2004 года президент заявил: «Лучше не трогать Конституцию. Задача любого руководителя — предложить обществу другого человека, который сможет работать дальше. С ним приходят новые идеи, и это все равно лучше». — Действительно, «трогать» Конституцию дело хлопотное, да и Запад не одобрит. Надо выдвигать наследника, как это было в случае с ним самим. Ведь нельзя же это отдать на самотек. Это там в европах общество рекрутирует кандидатов на высшие должности. У нас — власть. Ихний принцип — власть от народа (общества), наш — власть от Власти.
В самом же конце 2004 года Путин в ходе большой пресс-конференции, которая транслировалась по телевидению (23 декабря), поведал о том, как он трактует акции власти по отношению к «ЮКОСу». По словам президента, государство является одним из участников «рыночной игры». То есть налицо редукция и возможностей Власти, и ее сути. Путин отдает себе в этом отчет. Ему досталась власть качественно ослабленная. Она вынуждена признать существование иных социальных субъектов. — Далее, оправдывая, мягко скажем, не-джентельменское поведение государства в истории с «ЮКОСом», он подчеркнул: когда-то так действовали нынешние олигархи, теперь «мы» так действуем. В этом откровенном признании констатируется готовность власти функционировать за пределами «дозволенного» (это, конечно, не совсем выход из пространства права, формально-юридическое прикрытие остается, это, скорее, нарушение границ сферы моральных запретов). Кроме того, Путин четко указал на то, что у нас первично: власть или собственность. Власть-Путин победила Собственность-Ходорковский. И все возвращается на круги своя: происходит восстановление конститутивной для Русской Системы властесобственности. Разумеется, под водительством Власти.