Читать интересную книгу Под знаменем Гитлера - Игорь Ермолов

Однако, несмотря на тотальный идеологический контроль, зарегистрированы случаи отклонений от предписанных нацистами постулатов. Так, в школах г. Брянска имело место пение Интернационала[253], в школах г. Пскова были в ходу пионерские песни, а также «Тачанка»[254]. В начальной школе деревни Лубенск Локотского округа, по свидетельству местной жительницы Т.Н. Гришаевой, учащиеся, воспользовавшись отсутствием учителя А.В. Шубина, обстреляли из рогаток и продырявили висевший в классе портрет Гитлера.

Что касается контингента коллаборационистов в сфере образования, его составляли, в основном, бывшие учителя, методисты, директора школ, сотрудники РОНО, которых за линией фронта осталось достаточное количество. Так, в Ржевском районе были зарегистрированы 150 учителей, из них 40 — в г. Ржеве. Директором открывшейся в период оккупации гимназии № 1 г. Ржева стал бывший директор средней школы № 8 Е.И. Гаврилов, завучем — бывший директор средней школы № 5 А.И. Милославский[255]. В Новоржевском районе Ленинградской области, население которого составляло 100 ООО чел., в период оккупации в 55 начальных школах работали 115 учителей[256]. По Почепскому району Орловской области из 2498 рабочих и служащих 216 чел. составляли учителя, т.е. педагогических работников было 8,6 % от общего количества трудящихся[257]. Подавляющее большинство оставшихся за линией фронта учителей добровольно встали на путь коллаборации, по крайней мере острого недостатка в педагогических кадрах не было. В некоторых случаях в сфере образования трудились литераторы, работники культуры. Так, Новгородский отдел народного образования возглавил писатель и поэт А. Егунов, творивший под псевдонимом Андрей Николев, автор вышедшей в 2002 г. книги «Елисейские радости»[258].

В то же время немало педагогических работников за недостатком рабочих мест в системе образования были вынуждены устраиваться на ответственные должности в органы местного самоуправления или немецкие комендатуры. Так, в Красногородском районе Калининской области начальником паспортного стола районной управы служила педагог-орденоносец М.В. Вита-лева, заведовала женским отделом районной биржи труда педагог, комсомолка B.C. Карузина[259]. Они же являлись оплачиваемыми немецкими агентами[260]. Учитель М.И. Полессков в оккупацию заведовал паспортным столом Хомутовского района Курской области, педагог И.Е. Трощановский работал секретарем заместителя бургомистра Почепского района Орловской области[261]. Однако основную массу неработающих учителей использовали на физических работах: по строительству дорог, на лесоразработках, на разгрузке вагонов и т.д.[262] Иногда работающие, но свободные от занятий учителя, например, в дни каникул, также могли быть использованы на физических работах по распоряжению бургомистров и волостных старшин[263]. Учителя, не способные к физическому труду, нередко были вынуждены нищенствовать, побираясь по деревням[264].

Материальный уровень вставших на путь коллаборации педагогов на протяжении всего периода оккупации оставался крайне низким. В частности, зарплата учителей школ Калининской области составляла в среднем 300 рублей в месяц. Кроме того, калининские педагоги получали по 200 гр. хлеба в день[265]. Учителя школ г. Брянска — 400 рублей в месяц, а также 150—200 гр. хлеба в день плюс 100 гр. на иждивенца[266]. Иногда один раз в месяц учитель получал 100 гр. соли и 200 гр. маргарина[267]. Предусматривались и различные денежные надбавки: за проверку тетрадей — 10 рублей, за классное руководство — 30 рублей, директорам семилетних школ — 15 % от ставки, начальных — 10 %[268]. Для учителей со стажем более 25 лет предусматривалась 50-процентная надбавка. Между тем зарегистрированы случаи, когда районные бургомистры превратно истолковывали это положение, разъясняя заслуженным педагогам, что педагогический стаж, выработанный в советской школе, не в счет — 25 лет надо проработать при «новой власти»[269]. После вмешательства отделов просвещения недоразумения, как правило, устранялись. По сообщению начальника отдела просвещения Клинцовского округа Водункова, сделанному на окружном собрании бургомистров 19 октября 1942 г., нередки случаи, когда учителям, проболевшим 3—4 месяца, местные органы самоуправления отказывались выплачивать пособие[270].

Таким образом, педагоги, согласившиеся работать для «новой власти», являлись одной из самых низкооплачиваемых категорий коллаборационистов — их оклады уступали даже окладам мелких служащих и неквалифицированных рабочих.

Что касается количества школ, оно повсеместно сократилось в результате разрушения школьных зданий в ходе военных действий и их использования не по назначению. Так, по воспоминаниям бывших ржевских школьников, после оккупации г. Ржева в городе открылись 2 гимназии и 4 народные (начальные) школы, тогда как до войны по городу действовало не менее 8 школ. В ряде местностей, например, в г. Орле, в Новоржевском, Псковском районах Ленинградской области, действовали лишь начальные школы[271]. Причем их количество, равно как и количество учащихся, в ряде мест резко сократилось. В частности, согласно партизанскому докладу «Об итогах развития партизанского движения» от 1 августа 1943 г., в оккупированных районах Калининской, Ленинградской,

Смоленской областей до войны в пределах территории одного сельсовета имелось 5—7 начальных школ с общим числом учащихся до 500 чел. В период оккупации в пределах каждой волости действовало по одной начальной школе с количеством учащихся 20—30 чел.[272] Так, согласно тому же докладу, в г. Невеле до войны действовали педучилище, медтехникум, 4 средние школы, школа механизации и сельскохозяйственных кадров. В период оккупации в Невеле работала лишь одна начальная школа[273]. В Себежском районе Калининской области до войны действовали 5 средних, не менее 7 неполных средних и 12 начальных школ, зоотехникум, ветеринарная школа, в которых обучались около 7000 чел. В период оккупации в районе сохранились лишь две начальные школы, которые посещали 190 учащихся[274]. В Опочецком районе сохранилось 30 % довоенных школ[275].

Лишь в немногих местностях сохранность системы школьного образования выглядела относительно благополучно. В частности, на территории Понуровского района Клинцовского округа (Орловская область) на ноябрь 1942 г. действовало 49 школ, из них средних — 8, неполных средних — 13, начальных — 28. В них работали 226 учителей, школьным образованием были охвачены 6354 учащихся, постоянно посещали школы 4650 учащихся[276]. При этом население района составляло 34 743 чел., из них детей — 12 062 чел.[277] Если предположить, что около половины этого количества составляли дети дошкольного (до 7 лет) и послешкольного (старше 14 и 16 лет) возраста, то охват детей школьным обучением был практически 100-процентным. На территории восьми районов Локотского округа, население которого составляло 581 000 чел., действовало 345 школ, из них 10 средних, в которых обучались 43 422 учащихся, учебный процесс осуществляли 1338 учителей[278]. Только по Навлинскому району, включавшему 6 волостей, на ноябрь 1942 г. действовало 22 школы, из них одна средняя[279]. В неполной средней школе № 1 г. Брянска обучались 600 учащихся, распределенных по 15 классам[280]. По Мглинскому району Орловской области на август 1942 г. на 60 ООО чел. населения действовало 24 школы, вскоре их количество было доведено до 50[281]. В Старо-дубском районе на ноябрь 1942 г. работало 70 школ, с педагогическим персоналом проблем не было[282].

В некоторых местностях, например, в Смоленском районе, недостаток школьных зданий покрывался созданием «школ на воздухе», в которых занятия проводились под открытым небом, причем летние каникулы в связи с необходимостью использования теплого времени года отменялись[283].

Финансирование работы школ осуществлялось из бюджетов соответствующих органов местного самоуправления — городских и волостных управ. С этой целью население облагалось соответствующим налогом. Кроме того, с родителей, допускающих пропуски их детьми школьных занятий без уважительных причин, взимались штрафы. Их размер в различных местностях колебался от 100 рублей (Калининская область)[284] до 500 рублей (Локотской округ)[285]. К таким мерам местные власти подталкивали низкая посещаемость школ, срывы занятий по этой причине. Так, в начале декабря 1942 г. обер-бургомистр Локотского округа Б.В. Каминский констатировал, что бургомистры, волостные старшины и старосты не уделяют сфере образования должного внимания, в результате занятия, особенно в 5—7-х классах, срываются. В соответствии с приказом № 36 от 12 декабря 1942 г. только по Бра-совской волости были оштрафованы 45 семей, на 500 рублей каждая. Одновременно предписывалось привлекать к уголовной ответственности родителей, которые и после уплаты штрафов будут препятствовать детям посещать школы. Такое же наказание грозило руководящим работникам и директорам школ, допустившим срыв учебных занятий[286]. В соответствии с приказом Кудеверьской районной управы (Калининская область) от 1 октября 1942 г. детей, склонных к пропускам занятий, в школы доставляла полиция в принудительном порядке[287]. Одним из источников финансирования являлось введение в ряде школ платы за обучение. Так, в школах г. Брянска за обучение одного ребенка взималось 60 рублей, за второго и последующих родители доплачивали еще 30 рублей[288]. Платное обучение сохранялось и в ряде оккупированных районов Калининской области, в частности, в Ржевском. Причем в случае закрытия школы внесенная плата не возвращалась[289].