Мария по-прежнему каждый день работала в кондитерской, хотя и передала уже часть обязанностей сыну Фабио. Мария не хотела сидеть в бездействии так же, как и Анна, которая днями не покидала извозчичью фирму, или Ленхен, конструировавшая в ателье новые платья. Женщины познакомились в первые дни прибытия в Аргентину и быстро стали хорошими подругами.
Анна считала, что в первое время без поддержки Марии она бы вообще не выжила.
Как и ожидалось, Анна нашла Марию в столовой, где та украшала пирог. Анна взяла попробовать кусочек орехового торта, который так любила. Хотя на каждый праздник Мария приносила новые сладости, но никогда не забывала об ореховом торте для Анны.
– Все такое вкусное, Мария! – воскликнула она.
– Спасибо. – Мария улыбнулась, но лицо оставалось таким же задумчивым, как и раньше. Этого не могла не заметить Анна.
– Что-то случилось? – решила она подтвердить свои предположения.
Мария немного помедлила с ответом.
– Скоро приедет Алессандро, – наконец промолвила она.
– Но это же замечательно. Тебе бы радоваться, – ответила Анна.
Мария кивнула, но выражение лица не изменилось. Алессандро был одним из итальянских «голондринас»[9], или «ласточек», которые каждый год на несколько месяцев приезжали в Аргентину. Мария познакомилась с ним на большом рынке Буэнос-Айреса. Они полюбили друг друга. Мария, тоже итальянка по происхождению, когда-то рассказывала, как они во время сильного ливня укрылись под одной крышей, так они впервые невольно сблизились.
Анна нахмурилась:
– Это все из-за Фабио?
Сын Марии не мог смириться с тем, что мать после стольких лет вдовства может найти другого мужа, и ясно давал это понять.
Мария склонила голову:
– Он говорит, что я выставляю себя на посмешище, ведь я уже довольно пожилая женщина.
Анна энергично помотала головой.
– Любящий человек никогда не станет посмешищем, Мария. Никогда! И почему мы больше не можем влюбляться? Я все так же люблю Юлиуса, и каждый день у нас как первый.
Мария подняла голову, на лице ее промелькнула тень улыбки. Анна обняла и прижала подругу к себе.
– Может, мне еще раз поговорить с ним?
– Нет, – Мария помотала головой, – я это сделаю сама. Боюсь лишь одного: мы с Фабио за долгие годы так сработались. Я понимаю, что он тяжело воспринимает все происходящее. – Она вздохнула. – Если он осознáет, что я все равно не перестану любить его покойного отца, может, он передумает. Но я не знаю, как ему все это объяснить.
Анна погладила подругу по руке.
– Такова жизнь, – произнесла она. – Сын должен с этим смириться.
– А если он прав? Вдруг я, старуха, просто выставлю себя на смех перед всеми?
– Ты и правда так думаешь?
Мария задумалась и покачала головой.
– Нет, ни в коем случае. Как раз я считаю, что тогда нас с Алессандро оставят в покое… – Она снова вздохнула. – Но давай сегодня праздновать, Анна, – добавила итальянка. Она сочувствующе взглянула на подругу. – Мне очень жаль, что сегодня твоя самая младшая птичка покидает гнездо.
– Я давно уже свыклась с этим, – кивнула головой Анна. – Ты же знаешь, как мои дети стремятся к свободе. Пытаться удержать их – абсолютно бессмысленное занятие. Я пришла к этому через душевную боль. Ничего другого не остается, как с радостью и надеждой ждать их возвращения.
Обе женщины рассмеялись.
Рауль устало брел по улице. Когда внезапно появился брат Авроры, этот ревнивый маленький петушок, Рауль упустил свою возможность. Он слишком устал от игры, даже вымотался. Как всегда, он рано встал, чтобы заработать денег на большом рынке Буэнос-Айреса. Потом он занимался тяжелой работой, помогая загружать корабль. И Рауль бы вообще не пошел на место встречи, если бы не знал, что там его наверняка ждет Аврора. Он впервые поцеловал ее, и у нее подкосились ноги. Он это точно заметил.
Девочка была юной и неопытной, и на первый взгляд могло показаться, что она могла бы стать легкой жертвой. Но она не была глупа. Значит, ему стоит быть осторожнее. Он быстро понял, что торопить ее не стоит ни в коем случае.
Поцелуй – и то была рискованная затея.
Рауль еще некоторое время прятался в кустах густого сада и наблюдал за праздником. Он просто не мог оторвать от хозяев глаз. Его трогало то, с какой сердечностью Мейеры-Вайнбреннеры общаются между собой. Парню самому хотелось ощутить в полной мере такое же тепло, но в его семье это не было заведено.
Рауль тяжело вздохнул, открывая дверь. Надежда на то, что отца еще нет, развеялась тут же. Тот сидел за кухонным столом и выжидающе смотрел на сына. На секунду Рауль, глядя на его старое одутловатое лицо, ощутил отвращение. Люди, которые давно знали его отца, утверждали, что раньше он был симпатичным, обаятельным парнем. Такой мог понравиться любой женщине…
«Только не Авроре», – подумал Рауль, холодно рассматривая отца. Он и сам немного удивился такой мысли.
В любом случае времена, когда его отец играл роль Казановы, давно минули. Сегодня уж никто не назовет красавцем толстого мужчину с жидкими волосами. Никто здесь не знал и его настоящего имени: Йорис Брейфогель.
Когда-то Брейфогели владели извозчичьей фирмой, но они проиграли конкуренцию предприятию Мейеров-Вайнбреннеров. В этих местах Йориса знали под именем «старый Эррера». Это фамилия матери Рауля, которой уже давно не было на свете. Рауль не помнил ее, разве что какой-то жест, копну светлых волос, аромат. Больше ничего.
Рауль молча подошел к столу, налил рюмку каньи и опустошил одним глотком. Прежде чем заговорить, парню пришлось залить водкой отвращение, которое он испытывал при виде отца.
– Ну что, – спросил тот, тоже не поздоровавшись, – баба все так же висит на крючке?
Рауль только кивнул, налил себе еще и снова выпил.
– Но мне нужно быть осторожным, – ответил парень.
– Хм…
Сколько пренебрежения отец мог выразить в одном звуке! Рауль сердито прищурил глаза. Он вел эту игру вот уже почти два месяца. Он знал, что делает. Отец потребовал, чтобы Рауль установил контакт с Авророй. Парень не стал задавать лишних вопросов. С раннего детства он остался с Йорисом один. Их намертво спаяли как взаимная ненависть, так и любовь. Рауль мог презирать и ненавидеть отца, но он его и любил, как сын может любить отца. Других отношений Рауль просто не знал. И все же он чувствовал: что-то не так. Он вспомнил о празднике Мейеров-Вайнбреннеров, о том, как приветливо к нему всегда относится Аврора. Он чувствовал, что она ценит его. Чувства, что тебя кто-то ценит, Рауль еще никогда не испытывал. Ему это нравилось.
– Что еще? – рявкнул отец.
– Ничего. – Рауль поставил рюмку на стол. – Пойду спать. День был длинный.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});