Читать интересную книгу Чужие письма - Александр Морозов

Прибежит к тебе, скажи, что ничего не знаешь…

А вчера «шакалы» получили откуда-то посылку с тремя килограммами свежей ветчины. «Шакал» отрезал кусок, поджарил на сковородке и дал его Зининой дочке. Та его покусала и бросила на пол в коридоре, а мне такого «кусочка» хватило бы на два дня!

В Москве вдруг снова установилась холодная погода — минус 20 градусов. Для наших хибарок это сильный мороз, но теперь это, наверное, ненадолго, ибо весна уже не за горами.

6 марта

Дорогая ЛЮБА, сегодня я снова был в городском бюро обмена жилой площади. Выяснилось, что дома наши не совсем барачного типа и давно уже не подведомственные, а поэтому обмен вполне возможен. Остается получить согласие «шакалов».

Когда я был в бюро обмена, то зашел там в комнату, где хранится картотека всех иногородних, желающих прописаться в Москве, и спросил: нет ли их из твоего города?..

Мне ответили, что сейчас — нет.

Это летом прошлого года был один военный, а сейчас нет ни семейных, ни одиночек.

Поэтому ты узнай там у толстого старика в серой шляпе или у того, который ходит у вас по улице с палкой — у этого, кажется, есть жена, ты лучше у нее спроси, она лучше знает: нет ли у вас там еще какого-нибудь военного или просто пенсионера, у которого сын или дочь учились бы в Москве и хотели бы здесь прописаться?

Отец потом сюда, к сыну или к дочери, переехал бы в мою комнату, а мне отдал свою жилплощадь.

Желательно, чтобы у такого человека были деньги.

Придется ездить туда-сюда, пока мы все не оформим.

Понадобятся деньги и на другие расходы.

Понятно?..

Поэтому ты только узнай, что это за человек, а адреса моего пока не сообщай.

Конечно, я всегда могу просто-напросто бросить свои ключи «шакалам» и переехать к тебе насовсем, но просто так оставлять комнату, в которой прожито столько лет, очень жалко.

Поэтому держи пока такого человека на примете.

Может быть, пригодится…

7 марта

Милая моя ЛЮБА, позавчера я крепко отругал тебя и маленькую Люсю за то, что вы очень плохо ко мне относитесь, совершенно не проявляя со своей стороны должной заботы и внимания.

Поэтому я решил вас как следует отругать, чтобы вы знали впредь, как необходимо думать обо мне и выполнять все то, о чем я пишу в своих письмах.

Ты мне ничего не присылаешь, но это происходит не потому, что ты плохая жена. Просто это у тебя руки не из того места растут, из какого растут они у других женщин.

Иметь газовую плиту и не испечь своему мужу пирог ко Дню советской армии и военно-морского флота можешь только ты!

Скажешь, у тебя муки нет?..

Или за ней идти далеко, а у маленькой Люси ножки болят от беготни с «клоуном»?..

Тогда я сам куплю муки — наивысшего сорта — вышлю ее вам посылкой, и посмотрим, что у вас болит от сидения на диване и от болтовни о том, как бы это еще в чем поиздеваться над бедным «папулей», как бы это ему еще чем накакать!.

Говоря так, я не горячусь, а снова говорю тебе истинную правду!

Мне многие говорили, что вы именно так со мной в итоге и сделаете. Так оно и выходит.

Сказано это было грубо, но зато наглядно и убедительно!

А если бы росли у тебя руки оттуда, откуда им положено, мне ни о чем не пришлось бы тебе напоминать!

Умная жена сама догадается, как это сделать так, чтобы ее мужу всегда было лучше!

Лучший пример для тебя в этом отношении — твой муж!

Пора уже тебе быть по-настоящему преданной женой!

Пора уже тебе, хотя бы к первомайским праздникам, прислать мне хорошего украинского хлебного сала!

Только без «на, подавись, собака!..»

Мне от таких слов лучше не будет.

Я ведь не ругаться с тобой хочу, а питаться по-человечески.

Так, как питаются все нормальные советские люди!

Дорогая ЛЮБА, письмо это написано, в основном, вот по какому поводу. Сегодня я снова был в центре и зашел в ЦУМ (Центральный Универсальный Магазин).

Там я впевые увидел в продаже китайские босоножки.

Очень красиво сплетены, каблук — 6–7 сантиметров, но цвет — светлосиреневый или серодымчатый.

При искусственном освещении трудно было точно определить.

Цена — 280 рублей.

Мне они очень понравились, но я их не купил.

Побоялся, тебе не понравятся.

А продавщица объяснила, что они только сегодня снова стали поступать в продажу.

Вполне возможно, что вскоре появятся точно такие же, только из черной замши, но точно еще неизвестно, будут ли…

А женщины-покупательницы сказали, что хоть черная замша сейчас и в моде, но она имеет очень большой недостаток: чуть-чуть испачкались, и пятно уже не отчистить. А эти, серодымчатые или светлосиреневые, можно натирать бесцветным кремом и они всегда будут как новенькие.

Я бы их с удовольствием купил.

Они подойдут к любому платью.

Если они тебе понравились, то дай мне телеграмму:

«ПОКУПАЙ».

Тогда я их куплю, и это будет мой тебе хороший подарок к Международному женскому дню 8 марта!

Очень и очень по тебе соскучился.

Хочу поскорее увидеть и, пока еще не совсем стал стар, успеть сделать Ефимчика, а нашу милую крошку Галю взять за ее маленькую ножку и ущипнуть!

………………..

………………..

1 мая

Дорогая ЛЮБА, сегодня, в этот первомайский праздничный день, погода стала лучше, а в апреле весь месяц шли дожди и я никуда почти из дома не выходил.

Кругом была сплошная вода, и я оказался совсем как в океане.

Совсем как те четверо отважных 49 дней на барже! Ведь и они надеялись на скорую встречу со своими родными и голодали.

Только о том, что было с ними, знают теперь миллионы людей во всем мире, а про меня — одна только любимая жена ЛЮБА!

Даже «шакалы» об этом ничего не знают!

Им — этим отважным — было даже лучше.

Их было четверо, но они были вместе, а нас четверо, и мы — врозь.

Оказывается, у Асхата Зиганшина была на всякий случай жизни записана такая пословица:

«КОГДА ЛЮДИ ВМЕСТЕ, ОНИ МОГУТ СВЯЗАТЬ ДАЖЕ САМОГО СВИРЕПОГО ЛЬВА».

Они были вместе и преодолели все свои трудности!

А я — один, и у меня ничего не получается.

Ни с работой, ни с обменом!

Были бы мы вместе — все бы уладилось!

Я же теперь — совершенно один, совсем как та муха, которая случайно оказалась на дрейфовавшей барже!

Но это я шутя говорю.

Сейчас погода уже лучше, а в апреле я тебе потому так много писал про посылку, потому что если бы ты ее мне в конце месяца отправила, я бы ее как раз сейчас получил и на весь май был бы обеспечен пищей, об этом бы не думал, а ходил бы и искал себе работу.

Когда шли дожди, просто смешно было куда-то идти.

Придешь куда-нибудь весь мокрый, все тебя сторонятся и разговаривают с тобой брезгливо. Будто бы тебе в свое время вместе со всеми забыли прививку от черной оспы сделать!..

Справку об этом я на всякий случай всегда в своем паспорте ношу!

Итак, всю плохую погоду поневоле просидел я дома.

Это только ты могла сказать «клоуну», что я здесь целыми днями сплю, слушаю радио или читаю газету «Правда»…

Выдумать такое могла одна только ты — никто на такое больше не способен! Даже соседи-шакалы и те не называют меня дармоедом, прекрасно понимая, как оказался я в этом тяжелейшем положении…

А виноваты в этом все те люди, которые лишили меня пенсии по инвалидности, заявляя, что есть еще у нас и такие инвалиды, которые вообще ничего не получают, а поэтому, видите ли, мне нужно еще быть им благодарным за то, что я какое-то время хоть что-либо получал!

Не понимает этого только моя жена, на которую я надеялся во всем, верил ей, а она, оказывается, постоянно врет и на каждом шагу обманывает своего мужа.

Каждое твое слово, каждое твое письмо — это сплошное вранье!

Может быть, без меня ты уже и распутничать стала?

3 мая

Пишу тебе продолжение первомайского письма.

Ты мне заранее сообщила, что «клоун» на праздники приедет в Москву, и я очень надеялся, что он ко мне зайдет и передаст от тебя хотя бы кусочек сала… Он же сказал, что оно в дороге испортилось и его пришлось выбросить…

Ты же прекрасно знаешь: ему ничего нельзя давать!

Ибо — пиши пропало!

Зачем же ты дала ему сало???

Хорошее украинское хлебное сало!!!

Если бы вместо «клоуна» зашел кто-нибудь другой, я бы, зная, что этот человек поедет в скором времени обратно, снял бы со сберкнижки сколько-нибудь рублей и послал вам кое-какие гостинцы… Пересылать же их с «клоуном» — все равно что выбрасывать деньги на ветер!

Дорогая ЛЮБА, в апреле я написал тебе очень много грубых авиаписем. Ты меня, пожалуйста, прости.

Многие из них я тебе тогда даже и не отправил, а изорвал и сжег в печке, а в тех, которые отосланы, зачеркнул бы теперь все грубые слова и выражения.