Читать интересную книгу АКАДЕМИЯ КНЯЗЕВА - Евгений Городецкий

– И будет на том месте поселок…

– Да, сперва поселок, а потом город.

– Город не город, а поселок будет. Нормальный горняцкий поселок.

– А место, где стояли наши палатки, обнесут заборчиком. Первая достопримечательность!

– Да, а наши молотки будут первыми экспонатами местного музея!

– И накомарники! И портянки!

– Братцы, ничего не выбрасывать, не сжигать, не списывать. Хранить все для истории!

– Надо и герб придумать!

– Не, сперва название! Это наше законное право!

– Ого, Тапочкин уже права качает!

– Мы его мэром выберем…

– Не, законно! Предлагайте названия!

– Шутки шутками, а поселок наверняка будет. Не горняков, так геологов. Детальную разведку в любом случае проводить надо. Штук пятьсот скважин бурить. Это лет на пять. И народу человек триста.

– А Князев эту партию возглавит.

– Мы там все будем!

– Да, Александрович это дело до конца доведет.

– Только, наверно, не начальником, а старшим геологом.

– Ничего, он и за начальника потянет.

– Я не говорю, что не потянет – не согласится.

– А я думаю, что и согласится, и потянет. Такой партией должен руководить только геолог.

И Князеву не спалось в его крошечной палатке. Вот она, рудишка долгожданная, – думал он, поглаживая образец, с которым не захотел расставаться даже в постели. – Теперь-то мы тебя схватим за хвост! В речных отложениях рудные валуны встречаются часто, но это еще ни о чем не говорит. Реки тянутся на сотни километров, имеют десятки притоков, перемывают свои собственные наносы, ледниковые отложения, которые также принесены из других районов, и откуда руда, где ее коренное залегание – неизвестно. Иголка в стогу сена. Тем более что валуны хорошо окатаны, сильно окислены, то есть принесены издалека. А сегодняшний свал – другое дело! Он из ледниковой морены. Рудная залежь где-то выходила на поверхность, древний ледник разрушил ее и перенес обломки в долину Тымеры. Сульфидные руды при транспортировке на большие расстояния разрушаются, а наш свал угловатый, свежий. Значит, коренное залегание руды поблизости, километрах в ста, не дальше. По расположению морен нетрудно узнать, откуда двигался ледник. Поставим валунные поиски, определим ареал рассеяния – и дело в шляпе. Главное – хвостик поймать!

Восьмой год ты сезон за сезоном прочесываешь тайгу. Удач было меньше, чем неудач, гораздо меньше, но ведь «нет» тоже надо сказать обоснованно. Сколько раз ты шел ложным путем, сколько раз пробирался впотьмах, на ощупь, и вера твоя висела на волоске. И грош тебе цена в базарный день, Князев, если и в этот раз ты собьешься, с пути, ухватишься не за ту ниточку. Смотри же, не оплошай!

17 VII Туранск тчк Арсентьеву тчк ледниковых отложениях найден свал богатой руды тчк считаю необходимым перестроить методику поисков зпт случае крайней необходимости готов вылететь докладом Туранск тчк Князев 29

Елки зеленые, да что они там, повымерли все?!

19 VII Туранск тчк начальнику экспедиции тчк рапорт тчк связи находкой моренных отложениях бассейне Тымеры рудного свала высоким содержанием металла необходимо пересмотреть проект работ зпт поставить валунные поиски тчк для выяснения этого вопроса прошу разрешить мне срочно выехать Туранск тчк Князев 30

20 VII Тымера тчк Князеву тчк ваши рд 28 29 30 Седых Москве зпт Арсентьев выехал на объект тчк решать вопросы изменения методики не уполномочен тчк Коркин 7 дробь 84

Приняв радиограмму, Князев несколько секунд глядел в дырчатый зев трубки, но там лишь потрескивало. Федотыч переключился на прием. Теперь все понятно. Начальство в отъезде, у кормила Дема Коркин, плановик и дежурный «врио», полномочия его дальше завхоза и конюховки, конечно, не распространяются.

Князев нажал кнопку микрофона:

– Федотыч, тебе боевое задание. Договорись от моего имени с радистом Переверцева насчет дополнительного времени и узнай у него следующее. Запиши – первое: когда вернется Седых; второе: где Арсентьев, можно ли с ним связаться и когда он будет в Туранске; третье: можно ли сейчас раздобыть вертолет. Хорошенько обо всем расспроси, их радяга в курсе дела, все станции слушает. Ну и привет от меня, от всех нас и наилучшие пожелания. Прием.

Выслушав ответ, Князев попрощался. Ему было муторно: от этой канители ничего хорошего ждать не приходилось. Игра в кошки-мышки. Надо запастись терпением. Дурацкое положение: хочешь свернуть с окольного пути на прямую дорогу, а она закрыта. Можно, конечно, обойти шлагбаум сторонкой или подлезть под него, но… Лучше подождать, пока откроется.

На следующий день Князев впервые за сезон шел в маршрут по обязанности. Идея валунных поисков час от часу материализовалась, обрастала подробностями, становилась программой. И любая другая работа, не вызывавшая ранее никаких сомнений в своей логичности, казалась теперь проволочкой, досадной тратой времени.

Вечером Князева ждал разговор. Федотыч со стариковской дотошностью разузнал у соседей все новости и не спеша, наслаждаясь своей осведомленностью, передавал их Князеву. Да, Седых до сих пор в Москве, и ходят слухи, что в Туранск он вернется только за вещами. «Кто же будет вместо Ивана Анисимовича?» – мелькнуло у Князева, а Федотыч уже выдавал следующую новость. Да, Арсентьева в Туранске сейчас нет, он в Курейской партии, наводит свои порядки. Кой-кого из начальства сместил, а на их места посадил приезжих, по слухам – своих бывших сослуживцев.

Главную новость Федотыч приберег напоследок:

– Подежурьте чуток у трубочки. С вами Переверцев поговорить хочет.

Князев обрадованно потер руки. С Сашкой им всегда есть о чем поговорить. Сашка – ветеран, они в один год приехали. Сколько людей за это время поприезжало, сколько уехало, сколько начальства сменилось, а они пережили все реформы и всегда оставались союзниками…

– Говорите, он слушает. Я буду передавать туда-сюда.

– Сашенька, здравствуй! – сказал Князев. – Как дела, что нового, какие успехи?

Трубка помолчала и голосом Федотыча ответила:

– Говорит, что все в порядке, нашел одно интересное рудопроявление, сейчас долбает его. Спрашивает, что у вас нового. Прием.

– Вот собака, зачем лишние вопросы? Он же все мои радиограммы читает.

– Смеется, говорит, что, конечно, читает, что спрашивает просто так, для уточнения. Поздравляет с находкой, желает дальнейших успехов.

– Передай «спасибо». Скажи, что прошу попытаться лично поговорить по рации с Арсентьевым и убедить его приехать на несколько дней к нам. Пусть скажет, что у нас рыбалка отличная, он на это клюнет. Только чтобы заранее сообщил, когда приедет, надо площадку для вертолета расчистить. И дорожки песочком посыпать. Ладно, про песочек не передавай.

– Смеется, говорит, что обязательно клюнет, только неизвестно, будет ли от этого приезда толк. Говорит, что рыбалка и у них хорошая, в озерах щуки полно, окуня. Я ему отвечаю, что у нас щуку за рыбу не считают, а он смеется, говорит, «заелись». Спрашивает, как кадра.

– Скажи, что ничего кадра, нормальная. Спроси, как у него.

– Ругается: недели две назад к ним шестерых тунеядцев привезли.

– Спроси, как тунеядцы работают.

– Говорит, что как добрый сосед может отдать этих туней вам для… для… Погодите, я записал. Для педагогических экспериментов.

– Скажи, что мне эфир засорять неудобно. Еще раз всем привет и наилучшие пожелания. Пусть побыстрее свяжется с Арсентьевым.

Князев выключил рацию. Лицо его еще хранило улыбчивость от приятного разговора. За надтреснутым, чуть искаженным радио голосом Федотыча ему слышалась спокойная, медлительная речь Переверцева. Но это длилось недолго.

Неужели Ивана Анисимовича действительно забирают в Москву? Теперь понятно, почему Арсентьев спешит навести свои порядки! Вот она, новая метла… Жаль, что не удалось обсудить эти новости с Сашкой. Это не телефонный разговор. Здесь даже посоветоваться не с кем. Заблоцкий? Он не варился в нашем компоте, многого не поймет. Шляхов? С ним вроде бы неэтично. Матусевич, Высотин? Они еще верят в непогрешимость начальства, пусть кто-нибудь другой лишает их невинности.

С утра дождило, маршруты сорвались. Но к полудню дождь перестал, и решено было отправиться на рыбалку.

Заблоцкий взял лопату и пошел копать червей. За этим занятием его застали горняки, посмеялись: «Где ты в мерзлоте червей найдешь!» – и пригласили с собой. На берегу все разбрелись поодиночке, только Заблоцкий ни на шаг не отходил от Шляхова.

– Буду, Иван Сергеич, ваш опыт перенимать.

– Валяй. Я из свово опыта секретов не делаю.

Удилище у Шляхова было из ствола молодой березки – длинное, с оструганным комлем и очень тонкой вершиной. Снасть из крученого шелка, только поводок капроновый, зеленоватый, неприметный в воде. Поплавок – пробка из-под шампанского. Крючок обычный, средних номеров, с длинной бородкой.