Та рассказала своим братьям, которые были связаны с местным мурзой. Тот решил одним выстрелом сразу трех зайцев убить: лишить Ермака одного из лучших атаманов, выслужиться перед великим ханом и завладеть силой, подаренной царем казакам. Прикинулся тот бедной овечкой, пришел к Кольцу на поклон, помогай, мол, атаман, ногаи замучили, сил нет. Когда он привел Кольцо с его сорока казаками в своей шатер засвидетельствовать дружбу, так сказать, и хотел было всех перебить, налетели тунгусы и отбили дюжину казаков во главе с атаманом, остальных бросили, но уж мурза тех порешил. А Ивана с его парнями так и не нашли.
Хозяин выдержал паузу, изучающе посматривая на Никиту. Тот сидел в полнейшем недоумении и не мог сообразить, какая связь между глухой деревней в Красноярском крае и похищенным Ермаковским атаманом. Хозяин тем временем встал из-за стола, подошел к оставленному на столе куску мороженного мяса, отрезал тонкую полоску и съел ее прямо с ножа, плотоядно, но в то же время насмешливо, глядя на Никиту.
У того в голове стало проясняться.
– Значит, эти паразиты, которые в нас живут, и есть те самые, которые Кольцо с казаками…, – он не договорил, не смог подобрать правильное слово.
Хозяин кивнул и вернулся за стол.
– А вот теперь, давай, брат, знакомиться, – он протянул Никите здоровую ручищу. – Я – Иван Кольцо.
Глава 15.
Круговорот
Никита уставился на Ивана. В голове роились мысли и догадки, никак не желающие сложиться в логичное объяснение. Но одно Никита знал почти наверняка – перед ним, если и не сам Иван Кольцо, то, по крайней мере, его прямой потомок.
Хозяину нравилось наблюдать, как мысли, одна противоречивее другой, отражаются на Никитином лице. Он не выдержал и расхохотался в голос. Успокоившись и вытерев выступившие слезы здоровенным кулаком, Иван обратился к гостю:
– Ну давай, спрашивай уже.
Парень еще мгновение собирался с духом, но, наконец, выдавил из себя:
– Вы и есть Иван Кольцо?
Голос его прозвучал так тонко и боязливо, словно кролик спрашивал удава, съест ли он его сегодня на ужин. Иван снова расхохотался еще веселее прежнего. Немаленький хозяин дома в этом припадке громоподобного смеха казался каким-то сказочным великаном. Придя в себя, он ответил:
– Нет, парень, Иван Кольцо – мой пра-пра-пра-пра-прадед. Но, ей богу, мы с ним одно лицо!
Никите стало немного легче. Хотя бы биологический закон смены поколений тут действует.
– Так, значит, тунгусы не убили кольцовских казаков? – спросил он.
– Да лучше б убили, – настроение Ивана резко сменилось, он стал серьезным, даже угрюмым. – Они месяц гнали казачье через тайгу. Связали их, кормили крохами, чтобы сил хватало только на ходьбу, и чтобы о побеге никто не думал. Наконец, пришли в тунгусский поселок. Посадили казаков в какой-то чум на отшибе, охрану приставили и еще месяц там мариновали. Потом пришел в тот чум шаман, давай их расспрашивать, откуда у казаков сила взялась. Те рассказали, от царя, мол, дар был, чтобы Сибирь быстрее покорялась, сверхлюдей государь сделать из них захотел. Шаман им тоже рассказал, что тварь эта – древний паразит, его Чингисхан из Индии привез, тоже хотел из своих воинов сверхлюдей сделать. Но как пользоваться зверушкой не знал, все к шаманам разным ходил, к тунгусским тоже, хотел изучить сущность. Но помер хан, не успел испытать. Тогда внук его, Батый, решил сделать из своих ребят небывалых бойцов, а испробовать решил в походе на Русь. Но не свезло, стащили у него питомца, кто – неизвестно. Да только вот несколько столетий про паразита ни слуху, ни духу не было, а тут – нате, нарисовались казачки, да еще и с таких содержимым.
Рассудил шаман, что надобно паразита изничтожить, а то бед может наделать. Решили на древнем тунгусском капище провести ритуал изгнания, только вот, какой именно ритуал нужен, никто не знал. Покамест решили подержать казачков там. На капище энергетика сильная, носители злого паразита уйти оттуда не могли. Но тунгусы – народ человечный, они не просто так месяц казаков мариновали в чуме. На месте капища, точнее совсем рядом с ним, поставили несколько срубов, чтобы хлопцы жить там могли, покуда шаман не придумает, как паразита уничтожить. Так и поселились там кольцовские казаки. Защита, которую капище давало, далеко распространялась, так что казаки могли сами на дичь в тайге вокруг охотиться, но при этом за границы защитные не заходить.
Видать, непростая задача с паразитом-то была. Затянул шаман с ритуалом. Так и жили казаки, потом к ним в поселение тунгуски стали приходить, детишки пошли. Со стороны, так вообще, обыкновенная деревня. Даже попы, бывало, приезжали. Казаки просили им помочь, освободить от паразита, но православная церковь там была бессильна, тунгусы тоже не знали. Так и застряли казаки тут.
Иван тяжело вздохнул, отрезал себе еще мяса, стал жевать, погрузившись в мысли. Воспользовавшись паузой, Никита размышлял: «Вот почему дед здесь оказался. Если тут рядом капище, он наверняка приехал его изучать. Ничего не подозревая, решил тут остаться. А что потом с ним случилось? Как он заразился?».
Хозяин, словно услышал мысли Никиты, встрепенулся и вернулся к рассказу:
– Деду твоему не повезло просто. Не в том месте, не в то время оказался.
Тут же как происходит: вот есть мужик, у него внутри паразит. Сидеть он в нем будет до тех пор, пока у мужика десятым по счету ребенком не родится сын, тогда паразит в ребенка перейдет, а мужик освободится, стало быть, может уехать. Да кто же уедет, наклепав тут десяток детей? Ты сам-то представляешь, каково это, попытаться родить столько детей, чтобы десятый был сыном? Не многим это удавалось, а мой предок, вот, не оплошал.
Иван снова расхохотался, Никита тоже улыбнулся.
– А так, мужики в основном помирали с паразитом внутри, – лицо Ивана опять стало серьезным, – а, как только рядом с мертвым телом оказывался другой мужик, паразит сразу в него переселялся. Вот и получается, что никуда из этого круга не деться и от паразита не избавиться.
А с дедом твоим такая история приключилась. Он, когда в деревню к нам приехал, поздно уж было, все по домам сидели. Он в первую избу зашел, а там как раз Толька, покойник, лежал, его на завтра хоронить собирались. Всех мужиков, кто без паразита, внутрь строго-настрого было запрещено пускать, ну, а дед твой не знал, зашел, и на тебе. А хороший был мужик он, добрая душа.
Иван опять замолчал, предавшись воспоминаниям о Никитином деде.
Сам Никита сидел, уставившись в одну точку, и пытался переварить услышанное. Он не был до конца уверен, что Иван его не разыгрывает. Но на лице хозяина не было и тени усмешки. Если все, что произошло с