– Думаю, для нас все будет иначе, – со смехом отозвался Энди. – Я от многих слышал, что там народ слоняется толпами, и это разрушает все впечатление. Атмосферу этого места. И там нет никаких драгоманов.
– Мне так нравится это слово! Я была бы просто счастлива иметь своего собственного драгомана… – Едва успев произнести это, Анна была вынуждена вцепиться в спинку переднего сиденья: автобус попал колесом в рытвину и тут же резко свернул направо, оглашая буквально набитую машинами дорогу яростным воплем гудка.
– Может, я могу быть вам полезным?
Анна улыбнулась.
– Думаю, Чарли не одобрит вашу идею, – мягко ответила она. – А кстати, почему я ее не вижу?
– Она где-то впереди. С Джо и Салли. Она болтала с ними об Омаре. – Рывок автобуса на миг притиснул их друг к другу. – Вы взяли фотоаппарат?
– Конечно, – кивнула Анна. – Фотография – моя страсть, я могла бы забыть что угодно, только не фотоаппарат.
– Отлично. Вы сфотографируете меня перед мумией какого-нибудь знаменитого фараона, чтобы я мог потом хвастаться дома, что побывал в таких местах.
Паром быстро перевез их через реку, а на другом берегу ждал такой же автобус, как тот, на котором они прибыли, только возрастом постарше. Пока все рассаживались по местам, Анна, поискав глазами Энди, увидела Чарли рядом с ним. Ей самой на сей раз довелось оказаться рядом с Сериной.
– Я впервые в Египте. – Темноволосая Серина была oдета в легкую марлевую юбку и яркую сине-зеленую блузку.
– Я тоже, – кивнула Анна. – Вы, кажется, подруга Чарли?
– Да, во искупление моих грехов, – рассмеялась Серина. В Лондоне мы с ней вроде как соседствуем. Точнее, она снимает комнату в моей квартире. Вообще-то идея насчет поездки в Египет была моя, но не успела я высказать ее, как Чарли тут же решила ехать. Она знала, как долго я мечтала о таком путешествии, и, похоже, заразилась этой болезнью от меня. – Она грустно покачала головой. – Они с Энди к тому времени несколько месяцев появлялись везде вместе, и когда он ycлышал о поездке, то наполовину шутя сказал, что присоединится к нам. Чарли была просто вне себя от радости; он понял, что, пожалуй, это прозвучало серьезнее, чем он имел в виду, и пригласил Бутов. Так мы и приехали целой командой. – Она вздохнула. – Простите. Кажется, я плачусь вам в жилетку.
Анна покачала головой.
– По-моему, ехать с друзьями куда веселее, чем одной.
– Может быть, – не слишком уверенно согласилась Серинa. С минуту обе молчали, пока шофер усаживался на свое место и включал зажигание. Автобус содрогнулся, тронулся и покатил – не слишком мягко, но ровно. – А вы приехали одна? – Рычание мотора и лязг железа почти заглушили вопрос Серины.
– Я недавно развелась и вот решила предпринять первый независимый шаг. – Анне показалось, что этот бодрый тон не совсем удался ей. Хорошо бы, если бы она ошиблась.
– Что ж, неплохо, – одобрительно кивнула Серина. – А я… мой муж умер четыре года назад. Долгое время я чувствовала себя так, как будто лишилась части собственного тела. Мы были до такой степени близки, что это была физическая потеря; часть меня самой умерла вместе с ним. Но сейчас мне уже лучше. – Она широко улыбнулась. – Простите. Это не совсем подходящая тема для первого знакомства, но теперь, по крайней мере, вы знаете, что если вам понадобится поговорить, то есть с кем.
– Спасибо. – Анна была поражена тем теплом, которое она ощутила в этой женщине. Конечно, у нее самой все обстоит иначе. Феликс-то жив. И ее чувства к нему – были ли они когда-нибудь столь сильны, чтобы она ощущала его как часть самой себя? Нет, она уверена, что нет. Они с Феликсом никогда не были настолько близки.
Мотор так грохотал, что разговаривать было невозможно, так что обе женщины принялись смотреть в окно. Анна вдруг отдала себе отчет, что, если не считать машин и автобусов, пейзаж вокруг выглядит точно так же, как описывала его Луиза сто сорок лет назад, и что он вполне мог быть абсолютно таким же и тысячу четыреста лет назад.
Она вглядывалась в яркую зелень, покрывавшую эту полосу плодородной земли, орошаемой узкими каналами, в тень эвкалиптов и пальм, темными пятнами лежавшую на пыльной пороге. За окном мелькали буйволы, мулы и даже верблюды, люди, облаченные в галабеи, мальчишки в джинсах, некоторые на велосипедах, но большинство – верхом на неторопливо бредущих осликах, маленьких, тощих, чьи выпирающие peбра напоминали струны арфы. Автобус проезжал мимо полей сахарного тростника, изумрудного берсима – египетского клевера, небольших прямоугольников земли, засаженных капустой и луком. Среди них были разбросаны маленькие убогие заводики по производству папируса и алебастра.
Автобус ненадолго остановился, чтобы пассажиры смогли выйти и сфотографировать мемнонские колоссы – две массивные фигуры, высеченные из розового кварцита, одиноко возвышающиеся на голом, ровном, усыпанном валунами пространстве; затем все снова уселись на свои места, и автобус, взревев, покатил дальше, к границе сияющей яркой зеленью плодородной полосы земли. Наконец-то они приближались к гряде холмов, которые Анна видела с парохода в свете раннего утра. Чем меньше оставалось до них, тем более менялся их цвет: все меньше становилось коричневых и розовых тонов, все больше блеска от солнца, отражаемого пыльным камнем и песком. Мимо окон автобуса проплывали поселки, примостившиеся среди скал, с темными отверстиями входов в глинобитные домики, – не понять, современной постройки или древние, да и вообще жилища это или пещеры, а может, какие-то развалины.
Вообще в этой стране, насколько успела понять Анна, было трудно определить возраст чего бы то ни было: два ли года, две тысячи ли. Зелени теперь не было видно нигде – повсюду только камни, камни, камни, большие и маленькие.
Вид переполненной автобусной стоянки рассеял в прах все надежды Анны на то, что ей удастся пережить те ощущения, которые испытала Луиза, оказавшись в пустынной, безлюдной долине. Долина была набита битком. Ряд машин, сотни туристов, а вокруг них, подобно осам, окружившим банку с вареньем, десятки бесцеремонных горластых людей в ярких галабеях и головных повязках, взмахивавших открытками, статуэтками Баст и Тота[4] и прочими сувенирами.
– Не обращайте на них внимания и следуйте за мной, – распорядился Омар, хлопнув в ладоши, чтобы привлечь внимание всех своих подопечных. – Я куплю для вас билеты и разрешения фотографировать, а потом вы можете ходить одни или остаться со мной, и я поведу вас в некоторые гробницы.
Анна озиралась по сторонам чуть ли не в ужасе. Здесь не было ничего от того места, которое она представляла себе. Абсолютно ничего. Несколько мгновений она стояла, охваченная противоречивыми чувствами, потом ее буквально смела с места, увлекая за собой, толпа, двигавшаяся в глубь долины, мимо ряда разноцветных палаток и навесов, пестревших разнообразными сувенирами. Энди, Чарли и Серина исчезли из виду. Пару секунд Анна размышляла, не попытаться ли отыскать их, но потом отказалась от этой мысли. Улыбнувшись Омару, она взяла у него свой билет и решительно двинулась вперед.