Читать интересную книгу Бавыкинский дневник. Воспоминания двадцатого века - Мария Кротова

Ещё о друзьях

18.2.83

Ездила в Боровск, купила для Бимки 3 кило рыбы, хлеб и т. п. Уплатила за электричество – пока стоимость не повысилась, хотя слухи были. Здорово устала от дорожки в Тимашёво: идёшь, как по желобу шириной в ступню или как по бревну. После того, как поела и разнесла газеты, два часа отсыпалась и пришла в себя только после таблетки анальгина. Зато сейчас – двенадцатый час ночи, спать не хочу. Дочитала очередной том Куприна – с блаженством! Два рассказа прочитала Гане.

Мария Андреевна Гаевская, учительница русского языка и литературы. Настоящими друзьями мы не стали по большой разнице в возрасте – двадцать пять лет. Ко времени нашего знакомства (1943 год) она успела потерять мужа и сына. Жила она одна – напротив Академии имени Фрунзе.

Она вместе со мной писала все четвертные планы, и даже тексты диктантов мы составляли вместе. Характер у нее был тяжёлый: она была мнительная, самолюбивая, такая она и сейчас, а ей уже 88. Методика у нас была разная, но обе были преданы школе и добросовестны. Это она научила меня проверять все до одной ребячьи работы, готовить утренники и пр. Но однажды мы поспорили – не помню уж из-за чего (и она не помнила) – и целый год не разговаривали, хотя сидели буквально рядом на методических объединениях и семинарах.

Когда мы гуляли на Зубовской Первого Мая и на Октябрь, то всегда заходили к ней пить чай. Она знала Витю, Леню, Максима с рождения, а также помнит Аню, Сашу и Бореньку.

Когда я жила в Москве, то часто у неё бывала, ездила с ней за покупками (у нее больные ноги), в диспансер и т. п. Её дом снесли, переселили сначала в Ясенево, потом она обменяла квартиру на комнату на улице Кравченко. Каждый приезд в Москву я у неё бываю. Она очень одинокая и несчастная. Новых знакомств с соседками не заводит. Когда я у неё бываю, она рассказывает мне о своей жизни (очень интересно!), читает наизусть стихи Евтушенко (!), спорим о политике, но в результате ссоримся, и сейчас я уже не спорю. Она стала ещё более гордой, чем раньше, боится, что её будут жалеть, а она этого терпеть не может.

Когда я (по её просьбе) покупаю ей разные мелочи, она торопится отдать деньги до копейки и всегда припрятывает из полученных в столе заказов продуктов что-нибудь вкусное для меня или для Лёни, которого любит больше остальных. В дом для престарелых идти не хочет, пока обслуживает себя сама. Я очень жалею, что не могу ей помогать, так как живу не в Москве, но что поделать.

Более поздняя приписка: «Сейчас она в доме для престарелых».

Насчёт друзей (продолжение)

21.2.83

Оказывается, уже 21-е число, а Ганя лёг спать, не сорвав календарного листка. Два дня не могла записывать, мы сидели допоздна.

19-го ходила в Тимашево – главным образом, в библиотеку. Уговорила Катю, библиотекаря, уйти домой: она совершенно больная, а бюллетень не дают до рентгена, а рентген только 22-го. В общем, я её увела. По лесовозной дороге идти – одно удовольствие. Мы с Бимом отлично погуляли.

Вчера ради прогулки опять пошла в магазин. Жалко, что сегодня там выходной.

Письмо от Максима.

Эти дни читала новые журналы, перечитала том Бунина. Дорешала все кроссворды.

Сегодня печатала старые письма для БА. Каждый день 2 часа перебрасываю снег, постепенно расчищаю двор. Носила дрова из сарая на веранду. Но всё-таки делать нечего. Надо бы что-нибудь сшить, но не придумаю – что. Срочного ничего нет, а просто так – не хочется.

Могу ли я считать другом свою сестру Дею? И да, и нет. Очень мы с ней разные. Я её люблю, у нас общие воспоминания, но ведь каждую встречу обязательно поругаемся. Разве это дружба?

Могу ли я считать другом собственного мужа? Несмотря ни на что, разделявшее нас в прошлом, – безусловно, да. При разнице в воспитании, в образовании и в чём угодно. Несмотря на то, что есть вещи, которые я ему не простила и никогда не прощу. Об этом я ему, разумеется, не говорю, и о том, что это за вещи, тоже никому не говорю, а всего меньше – детям. Sapienti sat3.

Литература

2.3.83

24-го поехала в Москву и вернулась вчера. В Москве очень расстроилась из-за того, что Галя не разрешила увидеться с Боренькой. А я очень соскучилась, и потом я обещала ему привезти кубик Рубика. Получается, что вроде бы обманула. Теперь попытаюсь увидеть его в школе во время следующей поездки.

Была на именинах у Лёнчика. А в пятницу он меня знакомил с местом своей работы и коллегами. Он по сравнению с товарищами имел такой дикий вид, что (с его согласия) я ему дома подстригла шевелюру чуть ли не на ладонь. Ходили по магазинам, и я удачно высмотрела небольшой портфель-дипломат для подарка. По-моему, Лёня был доволен. Смотрела с ним фильм «Троих надо убрать» (там «убрали» десятерых), а с Наташей – «Пятая печать» (фашисты в Венгрии). Сильный фильм, конечно, но очень тяжёлый.

В воскресенье праздновали мой день рождения у Лёни, в понедельник – у меня. Очень хорошо посидели. Всем понравились пироги и утки, да и моим младшим осталось на следующий день. Марик и Матюша отлично себя вели, и зрелище Максима, сидящего напротив меня в кресле, с детишками слева и справа, было умилительным. Жаль, что я не сообразила позвать Галю (мою племянницу), думала, что она очень занята и устаёт, а она мне звонила (поздравить) и жалела, что я её не позвала, а Дея не подсказала. Ну, на следующий год.

Почему-то оказалось, что я просадила всю мою пенсию за несколько дней и не знаю куда. Боюсь, что часть денег потеряла. Ладно, пока мне хватит.

Вернувшись в деревню, узнала, что Ганя почти ничего не ел – все сырки и батоны почти нетронуты. Говорит, что у него отвращение к пище. Как же он дотянет до тепла? Сегодня перестирала всё грязное – и цветное, и белое, с кипячением. Гора с плеч. Вымыла пол, сшила новый подзор для кровати.

Странно, неужели я ничего не написала об ИФЛИ и о Стромынке? А ведь это была целая жизнь. Жаль, что я много времени тратила зря. На пустую болтовню, флирт, прогулки в Сокольниках. Сколько важного я пропустила: мало читала (сравнительно с тем, что могла бы) и вообще.

У меня не было глубоких знаний по литературе, особенно по русской, я не интересовалась поэзией – ни современной, ни девятнадцатым веком (современники Пушкина), ни началом двадцатого века. Отчасти, конечно, тут виновата школьная обстановка того времени, когда я училась в 9—10 классах. Фет, Тютчев, Плещеев, Майков просто не существовали. Есенин был кулацкий поэт. Цветаева, Ахматова – я никогда в школе не слышала их имён.

Зато на школьных вечерах выступала с чтением стихотворений Демьяна Бедного («Главная улица» и «Зайнет»), «Буревестника» Горького, «Трагедийных ночей» Безыменского. Маяковского знала плохо. Наш школьный учитель литературы Фалин (его потом арестовали как бывшего эсера) на уроке читал нам Маяковского так: «Скачут стрелкИ на башню». Когда мы пытались возражать, что речь идет о стрелках на часах Спасской башни, он приходил в ярость и говорил: «Метафор не понимаете!».

Полюбила я Маяковского позже, когда прослушала полугодовой курс по Маяковскому (читал его Дувакин, шесть часов в неделю). Да, а сейчас, когда мои сыновья знают и Цветаеву, и Ахматову, и Волошина, и Заболоцкого, и Мандельштама, и Пастернака, и… и… мне стыдно за тех, кто исхитрился скрыть от нашего поколения эту силу, да и теперь скрывают, потому что издают такими ничтожными тиражами, что современные школьники тоже их знать не будут, разве что в семье найдутся книги, которые родители подсунут. А меня – я теперь точно вижу – просто обокрали, лишили целого мира чувств, тонкости, поэзии, эмоций. Сейчас, в моём возрасте, я многое уже не могу воспринять с такой остротой, как в семнадцать лет, и уж, конечно, ничего не могу запомнить наизусть. А как бы мне хотелось Анюте почитать хорошие стихи.

Ганя в ужасном состоянии

17.3.83

Две недели не писала. Вообще сомневаюсь, стоит ли продолжать это пустое дело. Все это время Ганя в ужасном состоянии. Сначала вообще ничего не ел, потом захотел какао, и ему понравилось. Теперь пьёт в день в виде какао 600 грамм молока. Попросил печенья, я сходила в магазин, но покупное печенье ему не понравилось, и я испекла своё, на желтках и сливочном масле. Это ему понравилось, и он хоть немного поел. Плохо то, что у него очень сохнет во рту, не помогает и термос с чаем. Он заставляет себя встать, одеться, затопить печку, но это всё ему очень трудно, каждое движение дается ценой огромных усилий.

Почти весь день он лежит без движения. Когда садится, у него кружится голова, из-за этого он отказывается и от домино. Я ему читаю, сколько могу, решаю по два кроссворда в день, но он уже плохо слышит, сердится, переспрашивает. Надеюсь, что с теплом ему станет лучше. За эти две недели перенесла на ногах тяжёлый грипп с насморком и кашлем. Кашель ещё не прошёл, но я уже не обращаю на него внимания. Продолжаю обычные дела. Перечинила малышам колготки, сшила два фартука (Ире и Руте), перечинила всё после стирки. Убираю снег.