похолодели пальцы. Уши на мгновение заложило, а запах горелого стал таким сильным, что я прижала ладонь ко рту и судорожно вдохнула, стараясь не думать о том, чего оборотню стоил второй бросок. От его прыжка клетка снова содрогнулась до основания, потом раздался звук очередного тяжелого удара, измученный стон, отвратительное шипение и слабый скрежет когтей по дереву.
– Упрямый, – опасливо произнес трактирщик, глядя на бессильно распластавшегося зверя. – Не боитесь, что отомстит?
– Каким образом? – удивился господин Ригл. – Дверь ему не открыть, ключ я надежно спрятал, да и зачарована она только на одного хозяина. Каждый, кто тронет замок без разрешения, мигом отправится в мир теней. Через решетку он не пролезет, а сломать эту сталь не сумеет даже гномий топор. Нет, уважаемый, этот монстр будет сидеть тут до конца своих дней. Или пока не сдохнет, или пока мне не надоест его кормить… Так, хватит. Тащите телегу в сторону и не уроните клетку, а то мне не хотелось бы лечить эту тварь от лишних ожогов.
Хозяин отвернулся и ушел в дом, пряча в сапог свой зловещий стик, а его подопечные с руганью принялись ворочать тяжелую повозку, пытаясь приставить ее как надобно. Трактирщик пару минут за ними понаблюдал, но убедился, что никакой опасности от злобного монстра не исходит, и успокоенно отправился восвояси, помахивая грязным полотенцем и окликая снующих по кухне служанок.
Я же сидела на крыше довольно долго, с трудом приходя в себя от увиденного. Сердце все еще бешено колотилось, в ушах так и стоял рев замученного живодером зверя. Запах паленой шерсти до сих пор не развеялся в воздухе, и мне даже показалось, что оборотень слишком тесно прислонился головой к проклятой дверце, отчего его левое ухо все еще отчаянно дымит. Но у него, видимо, не осталось сил даже на то, чтобы просто отползти подальше. Если вообще в этом могучем теле еще теплилась жизнь.
Оборотень не двигался и почти не дышал. Кажется, магическая сеть забрала у него слишком много сил. Он не пошевелился даже тогда, когда мужики неуверенно взялись за дышла и осторожно закончили двигать старую телегу. Он просто этого не заметил. Лишь безжизненно перекатился по деревянному полу и едва слышно застонал. И от этого звука у меня все внутри заледенело.
Конечно, я не знаю, сколько народу успело пострадать от его зубов. Даже представить не могу, как много людей он погубил. Каким он был человеком и так ли жесток по натуре, как его вторая ипостась, но даже если он – кровожадный людоед, злобный монстр или воплощенное зло, то все равно не заслужил этих пыток. Никто их не заслуживал. Ведь если он на самом деле так опасен – убей. Если провинился и стал неуправляем – найди и казни, как казнят обычных преступников. Отруби голову, закопай и забудь о том, что когда-то это чудовище приносило невинным людям боль и ужас. Но мучить, резать, калечить и жечь по живому – это неправильно. Не по-людски. И даже тогда, когда понимаешь, что клеймо оборотня – это навсегда, и он уже никогда не станет другим.
Я терпеливо дождалась, пока двор полностью опустеет, и осторожно, стараясь не потревожить черепицу, убралась с крыши, пытаясь не думать о замученном звере, которого перед уходом мужики потыкали палкой в бока и, убедившись, что он не очнулся, снова накрыли клетку плотным тентом. Ни еды, ни воды ему не принесли. Никто даже ранами его не озаботился. И все это было настолько мерзко и гадко, что я поспешила уйти, успев сто раз пожалеть, что вообще сюда приходила.
Уже втискиваясь в узкое окно арендованной комнатки, я расслышала тяжелые шаги и бухающие удары в дверь. Удары, видимо не первые, потому что деревянная створка опасно прогибалась и дрожала так, словно вот-вот готовы была развалиться.
– Эй, стерва! Я знаю, что ты не спишь! Открывай, кому говорю, а то сломаю к такой-то матери!
Я поморщилась, мысленно посетовав, что не выбрала в качестве жилья более приличный трактир. Торопливо спрыгнула на пол, на цыпочках подкралась к двери и поспешно отпрянула, когда ее сотряс новый удар.
– Открывай, шлюха! Серебрушка за полчаса, потому что, клянусь Ииром, большего ты не стоишь! И не строй из себя недотрогу! Открывай! Я хочу веселиться!
Хм. Судя по несчастной двери, неизвестный воздыхатель довольно здоровый. А еще пьян не в меру и откровенно озабочен. Послать его? Ага, а он доломает мне засов. Сбросить с лестницы? Нет, мне нельзя привлекать к себе внимание. Позвать хозяина? А вдруг толстяк тоже в деле и неведомый крикун торчит тут с полного его ведома и согласия? Тогда что? Впустить? А потом спрятать труп под кроватью, надеясь, что он не станет смердеть слишком сильно?
Нет, я не настолько жестока. Скрутить-то я его точно скручу. Ну пару костей могу сломать, несмотря даже на то, что в три раза тоньше и с виду слабее. Могу штаны порвать. Морду разбить. А толку? Если засвечусь, придется уходить, а я еще не закончила работу.
Я вздохнула и, отодвинув засов, рывком распахнула дверь, одновременно отступив в сторону и пропустив мимо себя ввалившего внутрь громилу.
Ну да, так и есть – здоровенный нетрезвый тип в грязных подштанниках и с пузатой бутылью в руке. Второй он схватился за пояс, поддерживая спадающие штаны, а едва переступив порог, не удержался на ватных ногах и с грохотом рухнул на пол, до кучи расколошматив об него бутылку и расплескав по всей комнате вонючее пойло.
– Ик… э? – с трудом сфокусировались на мне разъезжающиеся глаза на угрожающе красном лице.
Да уж, знатная у него оказалась харя – круглая, с глазками навыкате, с мясистым носом и вывернутыми губами. Уши маленькие, прижатые к голове. Грудная клетка не меньше пивного бочонка, а волосатый живот опасно натягивает широкий кожаный ремень, непрозрачно намекая на то, что его хозяин уже очень давно практиковал неумеренные возлияния.
В соседнем коридоре послышались тяжелые шаги.
– Кто вы? Что вам нужно? – проблеяла я, надеясь, что угадала.
– А… это… а где шлюха? – завертел головой посетитель, сидя на заднице и удивленно глядя на закутанную в простыню меня – маленькую, дрожащую, несчастную. – Мне сказали, что тут есть шлюха!
– Нет! – пискнула