могла жемчужина принять меня так быстро. Мой первый амулет целых двенадцать лет молчал, прежде чем окончательно проснулся. А тут всего три недели, и амулет действительно мой?
– Он вас не обжег? – спросила я, чтобы сгладить затянувшуюся паузу.
– Нет, дитя. Только предупредил.
– А… второй?
– Какой? Этот? – старик порылся в складках длинного серого халата и без всякого почтения вытащил на свет мой старый оберег. – Он не протестовал, когда я его забирал.
Странно… И этот повел себя неправильно. После стольких лет не мог он так просто от меня отказаться. Наша связь была крепка, мы же почти сроднились! Разве что Рум перед уходом выкачал из него силу полностью? Или же жемчужина оказалась настолько сильна, что перетянула нашу связь на себя?
Вопросы, вопросы…
– Почему я не чувствую тела? – снова не выдержала я неизвестности.
– Это пройдет, – успокаивающе пожал мою руку лекарь. – Как только силы восстановятся, ты снова встанешь на ноги…
– Эй! – запоздало спохватилась я, когда он поднялся с явным намерением уйти. – А оборотня-то вы поймали?
– Да. Он больше никому не причинит вреда.
– Это хорошо. Не должны всякие монстры без присмотра по лесу рыскать. Да еще в такой близости от столицы.
– Вот именно, – неслышно обронил лекарь и подозрительно быстро ушел.
Выздоравливала я до отвращения долго. Нет, со слов Омнира, это происходило неестественно быстро, но для меня, привыкшей уже с третьего дня после любой раны бодро скакать по крышам, две недели показались неимоверно длительным сроком.
Однако задерживаться было нельзя: оберон и так дал мне целый месяц форы. Но это вовсе не означало, что он отказался от преследования. Он ведь не живой в полном смысле этого слова, поэтому не устает, не спит, не нуждается в воде и еде. Что бы ни случилось, он не отстанет, не повернет назад и никогда не отступит. Да, сейчас он потерял мой след, но рано или поздно снова его отыщет. И вот тогда меня уже ничто не спасет.
Уходить я решила на восток, подальше от Ларессы и обитаемых мест вообще. Планировала идти в сторону Мглистых гор и Летящих пиков, где чуть севернее раскинулись обширные, кишащие упырями болота. Чуть западнее столь же вольготно росли не менее обширные, как говорят, облюбованные эльфами леса. А между ними находилось то единственное место, где крылатый вурдалак меня не отыщет. Надежное, опасное и пугающее для большинства обывателей… одним словом, я вознамерилась добраться до Кровавой пустоши.
Почему именно туда?
Потому что рядом с пустошью, как говорят, не срабатывала обычная магия. А магический фон там был настолько насыщенным, что нарушал структуру любых заклятий, безнадежно портил артефакты и сбивал с толку следящие амулеты. Там же безвозвратно теряли след магически созданные ищейки, поэтому именно туда стремились сбежать из Симпала самые закоренелые преступники. И именно там у меня был шанс скрыться от оберона.
Идти, разумеется, пришлось пешком – своей лошади у старика-лекаря не было. Денег, чтобы купить ее по дороге, у меня тоже не осталось, но народ в Симпале в большинстве своем отзывчивый, понимающий, на дорогах здесь было принято помогать друг другу, поэтому при случае можно было попроситься на телегу к какому-нибудь разговорчивому селянину. Или прибиться к бредущему в город каравану.
Без Рума, конечно, было тяжело – приходилось верить людям на слово и полагаться на непроверенные сведения. Однако мой маленький шпион до сих пор не объявился, хотя я упорно звала его каждый вечер. Шептала в тишине его имя, настойчиво просила вернуться. Иногда мне казалось, что он меня все-таки слышит, потому что пару раз я тоже что-то чувствовала – так, будто и он пытался пробиться сквозь завесу своего загадочного мира, но по какой-то причине у него не получалось вернуться. Поэтому я беспокоилась: ворчливый дух был мне дорог, и я очень хотела бы его вернуть.
– Где же ты, Рум? – в который раз шепнула я и, обхватив руками колени, уставилась на догорающий костер.
Но хранитель и на этот раз не отозвался, поэтому засыпала я плохо и, как обычно, одна.
Может, кто-то скажет, что ночной лес – не лучшее место для девушки. Дикие звери, холодный ветер, неприкаянные призраки, разбойники, которых еще не всех повывели вдоль оживленного тракта… да мало ли опасностей в нашем мире? Говорят, в южных странах еще процветает рабство. В северных землях обитают племена, с удовольствием попробовавшие бы мое нежное мясо на вкус. По тем же самым дорогам до сих пор бродят свирепые оборотни. Где-то там, за лесами, за горами, обитают не только упыри, но и настоящие вампиры…
Но я – одиночка по натуре, поэтому долго чужое общество выносить не могу. Да и не стремлюсь к компаниям, если честно. Для общения мне вполне хватало Рума, а для моих дел компаньоны тем более не нужны. Особенно тогда, когда я так часто меняю внешность.
Кстати, о внешности… сейчас у меня было неприметное лицо с мелкими и незапоминающимися чертами. Абсолютно черные волосы, которые я в кои-то веки решила отрастить до середины спины. Еще появилась густая челка, падающая на глаза и скрывающая их неестественный блеск. Смуглая кожа, тонкие пальцы и худощавая фигура, не привлекающая к себе излишнее внимание.
Конечно, наилучшим вариантом было бы перекинуться в нечто совсем уж на меня непохожее. Например, в неоформившегося подростка, старую матрону или вообще взять и сменить себе пол. Но, во-первых, прыщавый недоросль, в одиночестве бредущий по пустому тракту, будет вызвать подозрения. Во-вторых, противной бабкой я была и давно сообразила, что престарелая попрошайка вызывает еще больше неприязни, чем полная сил, но некрасивая молодка. Ну, а в-третьих, в мальчика я тоже как-то решила перекинуться и, надо сказать, результат меня не впечатлил.
В итоге я остановила выбор на невзрачной замухрышке. И, уже засыпая под сенью раскидистого дерева, со странным чувством подумала, что, наверное, так и буду всю жизнь прятаться за такими вот серыми масками. Непрерывно куда-то бежать, шарахаться от каждой тени, бесконечно менять лица и одновременно настойчиво убеждать себя, что это – правильно. Что так надо и у меня просто нет иного выбора.
Да. Я буду бежать до скончания веков, но никогда так и не