В назначенное время она выбралась на улицу через чёрный ход и, остановившись у тополя, где проходил их с Лэрдом разговор, стала ждать.
Тот появился из-за спины, и о присутствии его Элена узнала, обнаружив руку, лежащую у себя на бедре. Элена обернулась и окинула незнакомого наглеца ледяным взглядом, приготовившись дать отпор, однако через секунду уже поняла, что это тот, кого она ждала.
— Привет. Выглядишь потрясающе – даже лучше, чем по утрам.
Элена вежливо улыбнулась.
— О тебе могу то же самое сказать.
— Идём?
Элена кивнула. Рука Лэрда чуть подтолкнула девушку вперёд, оставшись лежать у неё на боку. Элена не была уверена, что ей нравится такой подход, но спорить не стала, решив, что не стоит портить вечер, когда тот ещё не начался.
До заката оставалось с полчаса, и Лэрд вёл её дорогой, о которой Элена никогда не знала – вдоль берега, потом по парку, мимо других гуляющих пар, и остановился перед будкой, которая походила то ли на вход в вентиляционную шахту, то ли на полицейский пост. Лэрд нажал кнопку, вызывая лифт, а бровь Элены невольно поползла вверх, пока тот полз.
— Что мы делаем?
— Спускаемся в подземку. Мы же собирались ехать в порт?
Элена молчала.
— Ты чего-то другого ожидала?
— Нет, — Элена молча вошла в лифт и остановилась внутри, не поворачиваясь к Лэрду лицом. Несколько секунд оба молчали, а затем двери снова открылись, пропуская их на платформу между двух расщелин, в прорехах которых сверкали силовые линии рельс, и чернела бесконечность звёздного неба. Элена сглотнула. В последние полтора года большая часть её жизни проходила в закрытых помещениях, и видеть пустоту открытого пространства так близко, почти что под собой, не слишком радовало.
Они подошли к краю платформы, крепившейся к потолку широкими пилонами, и несколько минут в молчании ждали поезда.
— Мне кажется, тебе неловко со мной, — сказал Лэрд наконец.
— Ты не прав. Просто я думаю, что ты должен начать раз… — окончание фразы потонуло в грохоте поезда, на некоторое время лишив Элену необходимости отвечать. Затем поезд остановился, раздвинув двери прямо напротив них, и оба вошли в вагон.
Элене мгновенно стало душно, едва двери сомкнулись за её спиной – людей вокруг было слишком много, они стояли слишком плотно, и, казалось, все до одного смотрели на неё. Отчасти в этом параноидальном страхе она оказалась недалека от истины – большая часть пассажиров действительно внимательно разглядывала девушку, бледную, как мел, и будто только что сошедшую со страницы журнала мод. Здесь были портовые рабочие, механики, возвращавшиеся домой, и на несколько дней застрявшие транзитом в Манахате собиратели плациуса. Рука Лэрда, лежавшая у неё на талии, вдруг показалась Элене единственной защитой от чужого и неприятного мира, окружившего её. Она накрыла ладонь Лэрда своей, едва ли не стиснула её, прижимая плотнее, а через несколько секунд свет в вагоне моргнул и погас, оставив только грохот силовых путей и жар ладони в руке. Когда же в следующее мгновение Элена обнаружила, что чьи-то сухие и жадные губы касаются её губ, она чуть не выпрыгнула в окно.
Свет снова вспыхнул, и Элена осталась стоять, широко распахнув глаза и пытаясь понять, кто в произошедшем виноват – хотя ни одна из возможных перспектив её не утешала.
— Я сто лет не была в метро, — сказала она, когда поездка, наконец, закончилась, и они поднимались на лифте в порт.
— Вот видишь, мне уже удалось тебя удивить, — усмехнулся Лэрд.
— Не могу сказать, что это был приятный сюрприз, — Элена шагнула на металлическую мостовую и замерла. Ворох запахов ударил ей в лицо – промокших тюков с плациусом, горячей смолы, палёной резины и чего-то ещё, чему названия она не знала. Элена закрыла рукой лицо и тут же увидела перед собой помост, на который только что прилетевший джентльмен выкатывал свой чемодан. Стайка оборванных мальчишек вилась вокруг него, явно надеясь получить хотя бы небольшой заказ.
Воспоминания о том, как она сама всего полтора года назад сидела на таком же помосте, готовая разрыдаться, затопили её изнутри. Элена качнула головой, решительно прогоняя их прочь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Куда мы идём? – спросила она.
— Вон туда, — Лэрд ткнул пальцем туда, где в темнеющем небе выделялись контуры двух фиолетовых вихрей, почти сходившиеся у корней. Лэрд убрал, наконец, ладонь с талии Элены и, поймав её за руку, потянул вперёд.
Корпусы кораблей и забегаловки с мгновенной едой мелькали с обеих сторон, люди спешили туда и обратно – высаживаясь с кораблей и пытаясь на них успеть.
Элена попыталась отрешиться от шума толпы, неожиданно остро напомнившего ей о том, кем она была не так уж давно. С горем пополам это ей удалось, и когда они добрались до той части порта, что располагалась на самой окраине Манахаты, у перекрестья ветров, она наконец-то почти совладала с собой.
Там, где два контура, похожих на два магических цветка – или на две гигантские проекции структуры ДНК – скрещивались между собой, освещённая светом закатного солнца парила в их потоках статуя Матери Изгнанников – первое произведение искусства, привезённое в Манахату десятки лет назад. Её рука, воздетая вверх, удерживала факел, горящий неоновым светом, который сейчас почти что сливался со светом солнца, но уже через несколько минут, когда светило уйдёт за плоскость горизонта, должно было стать маяком приходящим судам.
— Красиво? – спросил Лэрд, притягивая Элену к себе и прижимая спиной к своему животу. Та стояла неподвижно. Она не могла бы сказать, что прикосновения Лэрда были ей неприятны – как, например, прикосновения корсиканцев. Размеренное и глубокое дыхание выдавало возбуждение Лэрда, но Элена в себе ничего подобного не ощущала.
— Ты это хотел мне показать? – спросила она.
— Говорят, такая же точно стояла на старой Земле. А эту изготовили, как только Земля погибла. Её должны были установить в Альбионе, у резиденции короля. Но Манахата перекупила её – и теперь она здесь, освещает путь прибывающим кораблям.
— А мне отдайте из глубин бездонных своих изгоев, люд забитый свой, пошлите мне отверженных, бездомных, я им свечу у двери золотой! — продекламировала Элена задумчиво, разглядывая черты колосса в самом сердце ветров.
— Сама сочинила? – Лэрд заглянул ей через плечо. Силясь сдержать внезапно нахлынувшее раздражение, Элена покачала головой.
Она перевела взгляд с Матери на бесконечную звёздную бездну, окружающую её. Здесь, покачиваясь в волнах гравитационных полей, парили корабли и катера, хозяевам которых не хватило места в порту – или денег на него.
Заметив, куда направлен её взгляд, Лэрд снова поймал Элену за руку и потянул вперёд.
Прыгая с борта на борт, он стал пробираться в направлении статуи, и Элена, у которой поначалу сердце замирало при каждом прыжке, последовала за ним, стараясь попадать след в след.
— Ветра отбрасывают собственное гравитационное поле. Оно волнами расходится каждые четырнадцать секунд. Самая сильная – девятая волна. Смотри, — Лэрд ткнул пальцем вперёд. Приглядевшись, Элена увидела, как в самом деле импульсы фиолетовой энергии волнами разбегаются от линий ветров. Она улыбнулась.
— Никогда не замечала, — сказала она. Какое-то время оба снова простояли молча, разглядывая фиолетовые брызги. Дыхание Лэрда мерно колыхалось около уха Элены.
— Пойдём, — сказал тот наконец, осторожно подталкивая девушку вперёд. – Покажу тебе народ.
Элена поморщилась. Она не хотела никуда идти, однако сопротивляться не стала. Они миновали несколько барок, плававших в пустоте, обогнули корпус высокого ржавого корабля, загораживавшего обзор, и Элена вдруг увидела перед собой целую ватагу ребят в такой же полосатой форме, как у Лэрда. Все они сидели на бортах покачивающихся катеров, курили и что-то обсуждали между собой. Один из парней, заметив приближающегося капитана, встал и махнул ему рукой. Все остальные тут же обернулись, прослеживая, кому адресован его жест. Кажется, кто-то из них приветствовал Лэрда, а Лэрд приветствовал их – Элена этого уже не замечала, потому что прямо перед собой увидела чёрные глаза корсиканца и его улыбку – улыбку хищника, к которому жертва пришла прямо домой.