Элена подобными приключениями похвастаться не могла, а манера Ливи вести себя наподобие брошенной и забытой звезды её раздражала. При клиентах она могла быть сладкой, как мёд, но общаться с ней в остальное время было тяжело.
— Ерунда, — прервала Ливи Констанс, так и не дослушав монолог, — настоящему мужчине должно быть шестьдесят. А лучше — шестьдесят пять. Во-первых, постель им уже не особенно и нужна – главное почувствовать, что они ещё ого-го-го. Во-вторых, только в этом возрасте у них появляются богатство и желание тратить его на тебя.
— И поэтому МакКензи подарил часы мне, а не тебе… — пробормотала Элена вполголоса, но Констанс расслышала её.
— Что? – уточнила она.
Элена молча продемонстрировала запястье, и ревность окрасила пурпуром лицо второй девушки.
— Не волнуйся, — устало произнесла Элена, — они мне абсолютно не идут. Я бы продала их, только Жоэль не даёт.
— Он ещё очень даже хорош! – запротестовала Констанс.
Теперь уже Элена и Ливи синхронно закатили глаза.
— Кстати, вон и он идёт, — заметила Ливи и кивнула в направлении губернатора, двигавшегося вдоль прохода под ручку с женой. – Как думаешь, Констэ, он к тебе подойдёт?
— Не смешно, — насупилась та и отвернулась, чтобы не видеть пару, которая уже занимала свои места. – Как будто твой Аргайл поздоровается с тобой.
Элена вздрогнула, услышав фамилию князя, и невольно перевела взгляд сначала на Ливи, а затем на него.
Ливи промолчала, и, снова обернувшись к ней, Элена увидела, что та основательно зла.
— Неужели не ладятся дела? – не сдержала насмешки Элена.
— Есть люди, а есть камни, — сухо заметила та.
— Есть камни драгоценные, а есть просто так, — Элена побарабанила пальцами по столу и снова посмотрела на Аргайла, который в кои-то веки смотрел вовсе не на неё, а на помост, где уже начинался аукцион. – На твоём месте я бы уже…
— О, да, Мадлен. Хочешь сказать, ты бы тут любого развела?
Мадлен пожала плечами. Почему-то от мысли о том, что, несмотря на проведённую вместе ночь, у Ливи с Аргайлом так и не вышло ничего, ей стало легко.
— Хочешь, поспорим на желание?
— О чём?
— Что ты не сможешь пробудить мужчину в том, кто будет сидеть во-он за тем столом.
Элена нахмурилась и попыталась вспомнить схему рассадки гостей, которую, очевидно, Ливи изучила куда внимательнее, чем она.
— Ну же. Тебе даже не обязательно с ним спать. Я просто хочу видеть, что его зверь пробудился, когда он будет вставать из-за стола.
— Ну… хорошо, — согласилась Элена. – Так кто он?
Ливи молча улыбнулась и кивнула на проход.
— Не-е-ет… — протянула Элена, а Констанс негромко рассмеялась.
— Спор есть спор, — заметила она.
— Ливи, ты не сказала кто!
— Ты сказала, что любой здесь пойдёт с тобой.
Элена закусила губу. В проёме двери стоял конгрессмен МакФолен – одно плечо его было заметно выше другого, густые брови срослись над переносицей, а зал он окинул таким суровым взглядом, как будто хотел сжечь половину собравшихся живьём.
— Не дадим сделать из Манахаты прибежище порока! – процитировала Констанс почти что шёпотом, всерьёз опасаясь, что МакФолен услышит.
— Ливи, это не серьёзно… — произнесла Элена.
— Ты хочешь признать, что проиграла? – Ливи проглотила смешок.
Элена закусила губу. Проследив за тем, как конгрессмен разместится на предназначенном для него месте, и, подав знак Чезаре оставаться там, где тот стоит, Элена осторожно, вдоль стеночки, стараясь не мешать ни выступавшим, ни зрителям, стала пробираться вперёд.
— Здесь свободно? – спросила она с улыбкой, присаживаясь на соседний стул.
МакФолен облил её взглядом, полным презрения.
Элена чувственно наклонилась вперёд и чуть прикусила губу.
— Видите ли, я смотрю на вас весь вечер, а вы всё никак не оглянетесь на меня…
МакФолен продолжал молча смотреть на неё.
— Я знаю, вы не такой человек. Простите, если я оскорбила вас своим вниманием… — Элена опустила глаза и пододвинулась чуть ближе к нему, так чтобы соприкоснуться плечом. – Просто в этом клубе так мало честных мужчин… Их вообще осталось в Манахате слишком мало. Понимаете… Всюду похоть… И только вы… не такой…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Элена будто невзначай уронила руку на его бедро, предполагая, что придётся ещё немало времени потратить, чтобы размочить этот сухарь.
МакФолен не шевельнулся. Взгляд его по-прежнему был устремлён на Элену, но теперь в нём была такая безумная жажда, что Элена трижды прокляла всю эту затею. А затем рука её скользнула вбок, и она с удивлением обнаружила под пальцами твёрдый горячий бугор. Элена распахнула глаза и теперь уже сама ошарашенно смотрела на конгрессмена.
— Таких… как вы… — растерянно произнесла она. – Простите, я, наверное, смущаю вас… Вы пришли посмотреть на фрески, ведь так?...
— Да, — ответил МакФолен охрипшим голосом.
— Простите, я оставлю вас, — Элена поднялась и метнулась было в сторону, но рука МакФолена поймала её запястье, а когда Элена сделала ещё один шаг, конгрессмену пришлось встать во весь рост.
— Как тебя зовут? – прошептал он.
Элена сглотнула.
— Мадлен, — сказала она и попыталась высвободить руку.
— Я найду тебя, — пальцы МакФолена наконец отпустили её, и Элена с облегчением вздохнула. Она бросила короткий взгляд на бугор, приподнимавший потрёпанный пиджак МакФолена, затем на Ливи, которая сидела на своём месте, зажимая рукой рот и с трудом сдерживая смех.
Элена попыталась передать взглядом всё своё торжество.
— Желание за тобой, — произнесла она одними губами, но не пошла за стол, а выскользнула прочь, на балкон – ей жизненно необходим был кислород.
Выпорхнув на балкон, она стиснула тонкими пальцами парапет, отделявший центральный корпус клуба от небольшого овального пруда, в котором плавали кувшинки, и несколько раз глубоко вдохнула, открыв рот. Сердце её начало понемногу успокаиваться, но до конца успокоиться ему не удалось.
Из-за спины раздался голос, от которого по позвоночнику Элены пробежал холодок.
— Вам вообще всё равно с кем спать?
Элена не ответила. Она вообще не могла шелохнуться, затылком чувствуя пристальный взгляд Аргайла.
— Он же урод.
Элена сглотнула и резко развернулась.
— Он член Конгресса, — Элена заставила себя надеть маску спокойствия и улыбнуться.
— И это всё, что имеет значение? Деньги и власть?
— Нет. Денег вполне достаточно. Власть мне не идёт.
Эван презрительно фыркнул и, подойдя к парапету в паре шагов от неё, уставился на пруд.
— Могла бы пойти на флот…
— И служить своей стране? – Элену вдруг охватила злость.
— Идиотка, — Эван резко развернулся к ней лицом.
— Почему тебя так волнует, кто меня трахает? Ты же сам отказался даже разговаривать со мной.
— Потому что тебя трахают все, кому не лень.
— Вот и нет! Исключительно лучшие люди этого грёбаного города. В котором я должна была пойти на флот. В основном женатые и благочестивые – в отличие от меня, той, кто им даёт.
Губы Аргайла дёрнулись, он собирался сказать что-то, но выдохнул только:
— Ты шлюха.
— А вы грубиян. Хотите сказать, вы не спали ни с кем, кто пустое место для вас?
— Конечно, нет.
— Как зовут ту девушку, с которой вы провели прошлые три ночи?
Эван молчал.
— Ливи верно сказала… Вы камень. Живёте камнем и камнем умрёте. И никто никогда не имел значения для вас – кроме вас самого. Готова поклясться, вы ни фартинга не заработали сами — как и этот проклятый корс. Так что у вас, безусловно, есть все основания упрекать меня в том, что я не так зарабатываю себе на жизнь.
— Ты не… — Эван замолк и махнул рукой. – Уйди. Я пожалуюсь управляющему, что ты снова ко мне приставала.
— Вперёд. Если это вас заводит. Мне всё равно.
Элена прошла в зал, и почти сразу же на неё налетела Жоэль.
— Где ты была? – прошипела та.