дверь. Нахожу ручку, нажимаю на нее и аккуратно тяну на себя. Тихий скрип сотрясает комнату, и я оглядываюсь.
Света, проникшего через щель достаточно, чтобы рассмотреть мужа. Он спит на животе, одна его рука под подушкой, а второй — он недавно обнимал меня. А еще Дима полностью обнажен. Только то, что на мне пижама Элизабет, состоящая из хлопковых шорт и майки с вишенками, убеждает меня, что между нами ничего не было. Своей памяти я не доверяю. Зрение тоже подводит — кажется, что на спине мужа я вижу новый шрам. Но не решаюсь подойти и убедиться. Равномерное дыхание Димы прерывается, из него вырывается тихий стон, и я выскальзываю в коридор.
Это первый раз, когда я ночую в доме родителей Димы. Братья выкупили его пару лет назад, и с тех пор особняк пустеет. Даже после свадьбы мы сразу уехали отсюда и больше не возвращались. Насколько я знаю, Вадим и Саша тоже не особо жалуют этот дом. Я пыталась выяснить, что же произошло, но внятного ответа не получила. Поэтому, когда Дима провел меня «отдыхать» в дальнюю спальню на третьем этаже, я, мягко говоря, удивилась. Но решила не спорить. Судя по осунувшимся лицам мужчин, вечер и ночь им предстояли долгие.
Элизабет, жена шейха, вообще спустилась только на пару минут, чтобы переброситься несколькими фразами с мужем.
Когда они в лучах закатного солнца в обнимку стояли на террасе и мило ворковали, я почувствовала, как что-то начинает жечь в груди. И еще очень удивилась — они же такие разные и смогли не только встретиться, но и влюбиться. На вид Элизабет было не больше двадцати. Блондинка, с двумя косичками. Без макияжа, и выглядящая немного по-детски, особенно, когда выпячивала нижнюю и без того пухлую губу. Ее большие голубые глаза не отрывались от мужа. Серые леггинсы и белая мужская футболка скрывали ее точеную фигуру и сильно отличались от идеального образа шейха. Но это никак не влияло на любовь в его глазах. Шейх так смотрел на свою жену, что сразу становилось понятно — другой женщины на этом свете для него не существует. Я почувствовала укол в сердце и отвернулась только для того, чтобы поймать настороженный взгляд мужа.
Мгновение. Оно может длиться так долго. Причиняет такую сильную боль, что не только тело, но и душа немеет. Хочется потерять память, забыть, начать все сначала. Но воспоминания хуже яда. Они отравляют кровь, текут по венам и всплывают перед глазами каждый раз стоит только задуматься «а может…». В этот момент они взрываются, причиняя настоящую агонию.
Когда я отвела взгляд от мужа и начала искать пути к отступлению, он поднялся с дивана, сказал что-то Вадиму и отвел меня наверх. Мы «забрали» с собой жену шейха, чтобы та не заблудилась. Заодно она поделилась со мной пижамой, когда я упомянула, что сменных вещей у меня нет.
Когда за мужем захлопнулась дверь, я почувствовала, как тело наполняет облегчение и мышцы слабеют. Но даже представить не могла, что найду его рядом, проснувшись под утро. И тем более, не думала, что мне придется сбегать от него по длинным коридорам, что-то напоминающих психиатрическую больницу из фильмов ужасов, с их белыми стенами, светодиодным освещением у потолка и множеством дверей. Хорошо, что они хоть деревянные, а не металлические с окошком.
Мне чудом удается не заблудиться в этих лабиринтах. До лестницы я добираюсь без приключений и спускаюсь по ней тоже.
Зато почти в самом низу натыкаюсь на охранника и вздрагиваю. Он материализуется передо мной, словно призрак в балаклаве. Окидывает взглядом и также быстро исчезает в темноте. А мне приходиться вцепиться в перила, чтобы не покатиться вниз. Пару секунд нужно, чтобы восстановить дыхание, после чего на негнущихся, трясущихся ногах спускаюсь на первый этаж к остальной охране. Но они хотя бы никак не реагируют на мое появление. Как стояли на своем посту, так и стоят.
Сердцебиение успокаивается только, когда я захожу на кухню и наливаю себе чая. Белая кружка с цветочками приятно горячит руки.
Стоит мне выйти на крытую террасу, я сразу замираю. Мне нужно пару секунд для осознания, что в плетеном кресле на сидит не призрак, а Элизабет с распущенными волосами, которые развиваются на ветру. Рядом с ней на деревянном круглом столике стоит такая же кружка, как у меня в руках, а соседнее кресло пустеет.
— Можно составить тебе компанию? — я подхожу ближе, но вижу только профиль девушки, сама она смотрит вдаль.
— Конечно, — Элизабет, не глядя на меня, указывает на кресло и тянется за чаем.
Ее маленькая ладонь обхватывает кружку, минуя ручку, после чего девушка делает глоток.
— М-м-м, давно я не пила ничего подобного, — она прикрывает глаза и откидывает голову на спинку.
А я подношу чай к носу и вдыхаю. Аромат мяты смешивается с чайным, чабрец придает особую перчинку. Делаю глоток и понимаю, что Элизабет имеет в виду. Вряд ли чай с травами найдется в ОАЭ. По крайней мере, такой. Мяту и чабрец я нашла в саду, когда днем выходила прочистить мысли после услышанного разговора.
— Не спится? — я подтягиваю ноги на кресло и обнимаю их руками, в ладонях все еще держу чашку.
— Я днем выспалась, — Элизабет ставит свой чай на стол и обнимает себя.
На улице ранним утром все еще прохладно. Солнце только начало проявляться сквозь деревья и еще не утопило вершины старинных сосен в оранжевом «море». Ветер гуляет на заднем дворе и успевает забраться под пижаму. Если спортивные штаны и футболка хоть немного защищают Элизабет, то моя пижама — явно так себе одежда для ранних прогулок. Только чай, который я пью маленькими глотками, помогает немного согреться.
— Элизабет…
— Зови меня Лиза, пожалуйста. Это Абду решил, что Элизабет звучит лучше, а я просто не хочу с ним спорить.
Я усмехаюсь, но улыбка тут же покидает мое лицо.
— Хорошо, Лиза, — я так крепко сжимаю кружку, что жар от чая почти не чувствуется. — Ты в порядке?
Мы обе понимаем, о чем идет речь. Лиза напрягается. Не вижу ее глаз, но почему-то не сомневаюсь, что в них стоят слезы. Она глубоко вдыхает и протяжно выдыхает.
— Я… — Лиза вытирает со щеки, видимо, слезу и тянется к волосам. — Я не знаю. Если бы не Алим, телохранитель мужа, меня бы здесь сейчас не было.
Лиза затягивает их в тугой жгут и засовывает под ворот футболки.
— Он…? — я не могу продолжить, слова не лезут из меня,