Я подпрыгнула на месте и опять приникла к прутьям клетки, но от меня решительно отвернулись. Эй, а ну, иди сюда, живо, мы не договорили! Я вцепилась в прутья, намереваясь, если надо будет, разобрать клетку по прутикам, и тут же замерла, позабыв не только о словах красавчика, но и вообще обо всём на свете. Как оказалось, красавчик привык спать обнажённым. Понятное дело, я должна было это заметить раньше, когда он с кровати вскочил, но мне, честно говоря, не до того было. Сначала я усиленно изображала оскорблённую в лучших чувствах невинность, потом на меня цепляли эту жуткую тряпку, а сейчас, когда страсти поутихли, я наконец-то заметила наготу красавчика. Бли-и-ин, какого чёрта я в крысином обличье, когда тут такой секси под боком оказался?! Я часто задышала, чувствуя, как низ живота скручивает горячая волна желания. Правду говорила сушёная вобла, какой-то там специалист по сексологии, которую мы приглашали в наш журнал три выпуска назад, одевающийся мужчина возбуждает сильнее, чем раздевающийся. Я тогда только посмеялась, не этой вобле очкастой о сексе рассуждать, а она права оказалась!
Я скрипнула зубами и поёрзала, пытаясь хоть немного расслабиться. Ага, с тем же успехом я бы могла раскалённую сковороду остужать горячим паром. Чёрт, чёрт, чёрт!!! Секси, если ты немедленно не прекратишь надо мной издеваться, то первое, что я сделаю, став человеком, — изнасилую тебя! Во всех возможных позах, благо у меня дома «Камасутра» есть.
Словно услышав мои мысли, красавчик обернулся, мудрёным узлом повязывая шейный платок, и задорно мне подмигнул:
— Ну что, готова сойти на берег, малышка?
Да я уже давно готова, прям изнемогаю вся!
Сильно подозреваю, видок у меня был тот ещё, красавчик озабоченно нахмурился и шагнул ко мне:
— Что с тобой, малышка? Ты взъерошенная вся и дышишь тяжело… Заболела?
Что я там говорила по поводу того, что этот дятел отличается от парней из моего времени? Беру слова обратно, такой же тупица, как и все остальные! Ни черта не понимает в женщинах!!!
Я постаралась изобразить на неприспособленной для человеческих эмоций крысиной мордочке всё, что я думаю по поводу разумности красавчика, а для наглядности ещё и кулачком по голове постучала. Секси удивлённо приподнял брови, а потом в его блестящих карих глазах мелькнула искорка догадки и, вот не сойти мне с места, если вру, загорелые щёки потемнели от смущения!
— Прости, малышка, — красавчик смущённо усмехнулся, — я забыл, что ты девушка… пусть и в крысином облике.
Ну, между нами говоря, не такая уж и девушка, но понял ты меня правильно, молодец. Может тогда и на ручки возьмёшь, раз уж такой догадливый? Как оказалось, я опять переоценила умственные способности красавчика.
— Прости, больше подобного не повторится.
Что?! Эй, красавчик, ты хочешь лишить меня зрелища, способного сделать моё утро добрым?! Не смей, слышишь, я против! Я вцепилась в прутья клетки и отчаянно запищала, пытаясь объяснить, что я не против, а наоборот, очень даже за, но красавчик сурово нахмурился:
— Всё. Обсуждать тут больше нечего.
Вот ведь козёл безрогий, а?! Гад гадский! Свин свинский! Ух, будь я человеком, я бы ему всё высказала!!! И бабке этой, колдовке недобитой, мать её так растак и разэдак!
Красавчик, игнорируя мой яростный зубовный скрежет, подхватил клетку и, насвистывая что-то легкомысленно-весёлое, вышел из каюты. Я оживлённо закрутила головой по сторонам, спеша обогатиться новыми наблюдениями. Как говорится, кто владеет знаниями, тот владеет миром. На данный конкретный момент мир мне был нафиг не нужен, а вот любая информация могла оказаться очень полезной.
— Добро пожаловать в Лос-Анхелес, дон Диего, — с широкой улыбкой произнёс продубевший на солнце мужик откровенно пиратского вида.
Поскольку шедший рядом с красавчиком индеец на дона не походил даже со спины в темноте и на о-очень большом расстоянии, нетрудно догадаться, к кому обращался пират. Значит, Диего? Я задумчиво посмотрела на красавчика, примеряя к нему услышанное имя. А что, подходит…
— Благодарю, капитан, — краса… пардон, Диего, широко улыбнулся пирату.
Мать моя, и этот головорез капитан?! Хотя чему я удивляюсь, корабль-то тоже корыто редкостное. Я быстро осмотрела палубу посудины, на которой мы всё ещё торчали, презрительно фыркнула и жадно впилась глазами в грязноватый и бедноватый, с моей точки зрения, порт. Мда, это вам не Ницца. И даже не Марсель. На приколе у дощатого настила, сколоченного из местами прогнивших досок, стояли разнокалиберные корабли, самый приличный из которых выглядел младшим братом «Летучего голландца», а самый отстойный — ровесником Ноева ковчега. Кучка грязных, потрёпанных домишек, словно высыпанные из коробки детские кубики, то тут, то там выглядывали из роскошной зелени, словно сами стеснялись своего убожества. А что за люди торчали на берегу, мамочка милая, я таких даже на стенде «Их разыскивает полиция» не встречала! Ну и рожи, явные головорезы с садистическими наклонностями. Как их только в армию взяли! Или они просто-напросто сняли мундиры с трупов убитых солдат? А что, такие могли…
— Сеньор Диего!!! — раненым слоном затрубил один из вояк и с такой скоростью бросился в нашу сторону, что я красочно представила себе, как мы с Диего по красивой ровной дуге летим прямо в воду. — Как я рад Вас видеть!!!
— Педро Гарсия? — приятно удивился Диего. — Вот уже не ожидал тебя здесь увидеть!
И ни капельки не лукавил, своим крысиным чутьём я отчётливо ощутила пряный, словно имбирный пряник, запах радостного удивления, исходящего от Диего. Напомните, я говорила, что красавчик вообще приятно пахнет? Так вот, повторюсь.
— Я стал военным, сеньор, — вояка выпятил грудь, демонстрируя свой военный мундир. — Сержант Гарсия к Вашим услугам.
Какая-то мыслишка вспугнутой птицей скользнула в моей голове, но ухватить её я так и не успела. Где-то я уже слышала это имя. И имя Диего, кстати, тоже.
— Гарсия!
От резкого, словно выстрел окрика вздрогнули все: Диего, улыбка на лице которого сменилась маской вежливого интереса, за которой скрывалась прохладная настороженность, сержант, виновато втянувший голову в плечи и как-то сразу поблёкший и поглупевший. Я так и вообще подпрыгнула на месте, пискнув от неожиданности.
— Какая у Вас крыска миленькая, — пролепетал сержант, умильно улыбаясь, но его окончательно втоптал в грязь очередной сердитый оклик: