не кошачьи, поменьше будут, но я очень старалась. После сапог пришёл черёд одежды. Я откусила пуговицы на камзоле, прогрызла дырки в районе сосков и под мышками на рубахе, а на штанах сделала симпатичные дыры сзади и распустила нитки спереди. На первый взгляд незаметно, но стоит только надеть штаны, как откроется просто дивный вид. Или жалкий, не знаю, есть ли у пупсика повод гордиться собой, не видела пока.
«Облагородив» наряд господина, я не могла оставить без внимания и костюма слуги. Красавчик так трепетно относится к этому мальчишке-индейцу, я же не могу его разочаровать! Но желания как-то особо изощряться в мести слуге, слепому орудию господской воли, у меня не было. Зубки устали и ныли от непривычной работы, лапки подрагивали от напряжения, глазки слипались от усталости. Поэтому я быстро порвала-покусала одежду слуги и без сил рухнула спать. Что значит, куда?! Естественно, на подушку красавчика, почти прижав когтистые лапки к его смазливому личику. Ум-м-м, как же всё-таки упоительно пахнет этот смазливый козлик. Эх, малыш, была бы я человеком, совсем бы по-другому мы с тобой ночь провели…
Глава 3
Утро на корабле, прибывающем в порт, начинается задолго до того, как на небе появится нежно-розовая полоска зари. Пожалуй, правильнее будет сказать, что на таком корабле за день до прибытия пропадает ночь с её тишиной и всеобъемлющим покоем: матросы торопливо перекладывают грузы, готовя их к таможенному досмотру, вперёдсмотрящие напряжённо всматриваются в окружающую их ночную тьму. Прибрежные воды коварны и часто прячут смертельно опасные для кораблей мели, рифы, а то и обломки незадачливых кораблей, чьи команды оказались недостаточно бдительными и осторожными.
Капитан последнюю ночь перед прибытием в порт тоже предпочитает провести на ногах, старинная морская примета гласит, что моряк, заснувший перед заходом в порт, гневит морских богов и рискует проснуться на дне морском. Или вообще не проснуться, став морской пеной, с печальным шелестом набегающей на берег и тающей на прибрежном песке.
— Капитан, ветер попутный, часа через три прибудем в порт, — рулевой оскалился в зверской гримасе, которая означала у него добродушную ухмылку и могла довести до сердечного приступа впечатлительного пассажира. Но робкие и изнеженные сеньоры и сеньориты редко ступали на борт «Попрыгуньи», предпочитая более комфортабельные, пусть и менее быстроходные суда. — Не пора ли будить сеньора де Ла Вега?
Капитан задумчиво посмотрел на горизонт, на котором нежно розовела красавица заря, легкокрылая и кокетливая предвестница солнца. Если будут милостивы морские божества, денёк будет добрым.
— Ты прав, Родриго, — капитан поправил фуражку и одёрнул китель, — пойду, сообщу сеньору Диего, что мы скоро прибудем в порт.
Рулевой опять оскалился, но под строгим, почти свирепым взглядом капитана поджал губы и сосредоточенно нахмурился. Смеяться над пассажирами на «Попрыгунье» было не принято.
Капитан окинул орлиным взглядом палубу корабля, ещё раз поправил фуражку и, спустившись вниз, негромко, но настойчиво постучал в дверь каюты. Дверь открыл взлохмаченный со сна индеец Бернардо, слуга Диего. Капитан коротко кивнул (любезничать со слугой он считал ниже своего достоинства) и сухо сообщил:
— Часа через три корабль прибудет в порт.
Бернардо кивнул и захлопнул дверь перед самым носом капитана. Индеец тоже считал, что не стоит любезничать с человеком, который воспринимает тебя чем-то средним между безгласной скотиной и элементом мебели.
— Что случилось, Бернардо? — хрипловатым со сна голосом спросил Диего и размашисто потянулся, нечаянно (или нарочно?) смахнув на пол пригревшуюся на груди крысу.
Упавшая на пол взлохмаченная крыса мрачно посмотрела на Диего, выразительно повернувшись к нему хвостом.
— Не сердись, малышка, — Диего подхватил крыску на руки, шутливо подул в мордочку, — я правда не хотел.
Крыса выразительно фыркнула, намекая, что извинений ей недостаточно.
— Ладно, убедила, можешь продолжать обижаться, если тебе нравится, — пожал плечами Диего, легко смахивая крыску на кровать. — Так ты говоришь, Бернардо, корабль часа через три прибудет в порт? Отлично, как раз успеем подготовиться к нашему триумфальному спуску на берег.
Диего белозубо усмехнулся, Бернардо тоже улыбнулся и потянулся за небрежно брошенной на спинке стула одежде Диего. Странно, индеец был уверен, что вечером всё складывал аккуратно, чтобы не измять тонкую ткань, но, может, он только пособирался сложить? Или Диего вставал ночью… хотя нет, Диего спит крепко. Особенно, когда волнуется.
Бернардо взял в руки одежду и замер, не в силах поверить в увиденное.
— Ты чего? — Диего одним плавным кошачьим движением поднялся с кровати и подошёл к другу, начисто позабыв как о своей давней привычке спать обнажённым, унаследованной от индейцев, так и о том, что они с Бернардо в каюте не одни.
— Что случилось, Бернардо?
Индеец молча пихнул в руки другу художественно изгрызенную одежду. Диего нахмурившись посмотрел на лоскуты, а потом расхохотался так, что на столе задребезжала крышечкой чернильница.
— У нашей маленькой крыски на редкость изощрённое чувство юмора, — Диего засунул руку в дырку на штанах и снова расхохотался. — Ну что ж, каков привет, таким и ответ будет. Бернардо?
На губах индейца появилась очень выразительная, не обещающая ничего хорошего улыбка. Заметившая эту улыбку крыса попыталась сбежать, но Диего ловко схватил её поперёк тельца, сдавил, лишив возможности отбиваться, и прошептал в бархатистое оттопыренное ушко:
— Умела напакостить, умей и отвечать.
Крыса замерла, мелко дрожа всем телом, а Диего ловко поместил пленницу в уже подготовленную Бернардо изящную птичью клетку, самое настоящее произведение искусства, в котором крыса смотрелась замарашкой в богатой карете.
***
Диего
Отец любит повторять, что как день начнётся, так он и пройдёт. Что ж, сегодня мне выпал шанс проверить правдивость слов отца на собственном опыте. Крыска, оставленная вчера вечером без присмотра, изгрызла мою одежду, но не в лоскуты, как сделало бы обычное животное, а с фантазией, присущей лишь человеку. Забавная малышка, целиком и полностью зависит от моей доброй воли и при этом не упускает возможности мне напакостить! Что ж, придётся ещё раз напомнить сеньорите, кто в доме хозяин, тем более что Бернардо прекрасно понял мой замысел и достал из сундука красивую небольшую клетку, которую я купил в подарок сеньорите Лусии, дочери нашего соседа дона Эрнандо.