С другой стороны - мой отец знал об этом месте. И, наверняка, был здесь. И, скорее всего, знал назначение всех этих штук. Возможно, даже мог ими пользоваться. И он был нормальным... Ну, почти нормальным. Нормальных нет. У каждого в мозгах какая-то своя загогулина имеется. Просто не у всех она сразу видна. Только Блок жил здесь с самого начала. С тех самых пор, когда первые люди только-только начали осваивать просторы Лимбы. Как он там говорил? "...вы бы хоть Лимбу освоили..."? Или как-то вроде того. И он был все-таки немного разведчиком. За ним охотились все. Волей-неволей он должен был маскироваться, прикидываться таким же. А когда прикидываешься столько времени, то понемногу начинаешь изменяться и превращаться в такого же, как все, обычного. Обычным Блок не стал, но измениться должен был. Насколько - не знаю. Понять просто не могу. Сравнивать не с чем. Я ведь даже понятия не имею, каким он был вначале.
Мыслей было много, но среди них не было ни одной светлой. Пессимистом я себя не считал. Пессимистов обычно убивали первыми, а я все-таки пережил свою дюжину лет войны, три смертных приговора, два эшафота, четыре плена и еще кучу вещей, фатальных для других. Грех жаловаться. Но все вышеперечисленное и оптимизма не добавляло. Так что я считал себя реалистом. Правда, реальность у меня была... мрачновата, что ли. Но многим и такой не досталось. Не каждому при сдаче каре из тузов приходит. В нашей паре неугомонным оптимистом был Карелла. Он-то своих тузов вытащил еще при рождении, а джокера в виде Александра Блока после прикупил. Я посмотрел на оптимиста. Он сидел мрачнее тучи. Сигарета дотлела почти до пальцев.
- И что теперь?
Виктор поднял голову, посмотрел на сигарету, швырнул окурок в костер и повернулся ко мне.
- Я даже понятия не имею.
Может мне и показалось, конечно... ночь, темно, всполохи костра, все такое... но таких бесконечно усталых глаз у Карелла я еще не видел. Там была не просто безысходность, а логово этой самой безысходности. Ее нора. Дом родной. Мне откровенно жутковато стало.
- Я только сейчас понял... Да я даже не представлял, куда мы лезем. Я перед вами, Питер, очень сильно виноват, что втравил вас в это...
Самобичеванием Виктор при мне никогда не занимался. Сомневаюсь, что он им занимался при ком-нибудь другом. Карелла всегда был стопроцентно и безоговорочно уверен в своей правоте. Может поэтому у него все и получалось. Уверенность - она передается окружающим. Я знаю. Я только на этом кураже из безвыходных положений выкарабкивался и свои группы выводил. А когда кураж теряется - это очень плохо. Потому слова я не особо подбирал.
- Ага. Учту. На ваш счет запишем. Сейчас-то вы представили, куда мы залезли?
Карелла немного пришел в себя. Ему, вроде, даже неловко стало. Чуть-чуть. Самую малость.
- Не знаю. Но уже почти уверен, что весь этот поиск был одной громадной ошибкой. И я только сейчас начал это понимать. Надо было...
- Это вашему далекому предку надо было меньше мухлевать при сдаче. Тогда бы его с Земли не выслали на исправление, вы жили бы сейчас в куче песка на Терре, но зато без моральных терзаний. Вам в детстве доводилось со снежной горки съезжать на заднице?
Карелла ошалело посмотрел на меня.
- Н-нет... На санках...
- Без разницы. Надеюсь только, что горка была крутая. Так вот, Виктор, съезжать нужно до конца. До полной остановки. На середине горки остановиться никогда не удается. Вы все это начали, и, да, - втравили меня в это. Не сейчас. Тогда еще - в Фаро. Как я к этому относился или отношусь - уже не суть важно. Я в игре, а Блок был прав: выигрыш или проигрыш - не главное. Главное - как играешь. Согласен - это паршивое утешение, особенно, если ставка - собственная жизнь. Только я, Виктор, заранее извините за каламбур, на свою жизнь всю свою жизнь играл. Причем, заметьте, ставки делал не я, а за меня. А вот расплачиваться пришлось бы мне. Если бы мы не открыли базу, если бы у меня не было ключа, если бы... Таких "если бы" я вам сотню сходу назову. Только базу мы открыли. И не померли при этом, что тоже важно. Можно, конечно, закрыть ее снова, выбросить ключ в море Рифф и постараться забыть все. Но я сомневаюсь, что это удастся. Вас-то в любом случае от любопытства разорвет. Или начнете море Рифф осушать, чтоб ключик вернуть. Так что это не выход. База открыта. Все. Исходить будем из этого. Если вы понимаете, что мы нашли, то объясните мне. А то я как-то назначения этих вещей, кроме кухонной утвари и столовых приборов, не понял.
- Я - тоже.
Карелла почти полностью оправился от своего потрясения, но до сих пор был мрачен. Даже мрачнее, чем вначале.
- Я думал, что знаю о Терре... Земле... не все, конечно. Далеко не все. Даже - не многое. Но кое-что все-таки мне известно. Оказалось, что ни хрена мне не известно.
- Тогда - ладно. Мы далеко не все осмотрели. Даже не половину. Завтра продолжим и, скорее всего, найдем что-нибудь, о назначении чего вам известно. Там ведь оружие должно быть, как думаете?
- Наверняка.
- Ну вот его я и буду искать. А вы ищите... что-нибудь. А сейчас ложимся спать. Трудный день был. Тут точно зверья никакого нет?
- Я здесь две недели торчал и никого, крупнее ежа не видел. Только я, Питер, сейчас навряд ли усну. Слишком уж много информации для такого короткого промежутка времени.
- Ничего. Есть одно средство.
Еще в Вейонесе Виктор раздобыл только одному ему известным способом маленький бочонок гномского пойла. Когда я попробовал этот, с позволения сказать, напиток в первый раз, то понял, почему гномы никогда и никому его не продают. Если бы они его продавали, то на Лимбе исчезла бы жизнь во всех ее проявлениях. Это был файербол, налитый в стакан. Жидкий адский пламень. Я принес бочонок, нашел впотьмах тюк с какой-то провизией, набрал еще в один бочонок воды из ручья и мы начали...
Дождавшись, пока Карелла начнет клевать носом, я влил в него еще одну, контрольную, дозу этого адского пойла, чтоб наверняка погасить все рефлексы, и спокойно лег спать. Мне-то бессонница не грозила. Бывали ситуации и похуже. Что-нибудь обязательно произойдет или придумается, а вот пожрать и выспаться не всегда удается. Так что лучше довольствоваться тем, что имеешь, а не строить какие-то несбыточные планы. Особенно если настолько мало информации.
***
Похмелье Виктора на следующее утро было не просто похмельем, а Похмельем. Могучим, беспощадным и с большой буквы. Но зато он полностью отошел от своей мрачности. Не знаю уж, что сыграло решающую роль - то ли гномья микстура, то ли просто сон. Утро все-таки мудренее вечера. Карелла постоянно рвался на базу, но, как правило, его квест заканчивался в ближайшем кустарнике, где он пугал местных ежей рычанием и прочими утробными звуками. Если здесь и водились крупные звери, то после такой психической атаки они должны были позорно бежать через хребет Френира и просить убежища в землях Айта.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});