отчего-то указал пальцем на чучельного медведя в углу.
— Временно исполняющий обязанности губернатора заинтересован в развитии туристического кластера, — сказал я. — Чрезвычайно заинтересован.
Бородулин, видимо, загрустил.
— Я же вам в первую встречу говорил, — напомнил Хазин серьезным голосом. — Нам нужен материал для книги. История города и Чичагин в этой истории, Чичагин как моральный образец, Чичагин — беззаветный патриот, Чичагин в сердце каждого чагинца, где-то так…
Директор Бородулин нервно огляделся. Но от подков и светцов поддержки не поступило, медведь и тот промолчал.
Раньше медведя в музее не стояло, хотя чучело выглядело заслуженно, медведь напомнил старого вислоплечего боксера; медведь сутулился и потерянно смотрел на свои когти.
Бородулин спрятал руки в карманы. И тут же вытащил.
— Адмирал Антиох Чичагин никогда не жил в Чагинске, — выдохнул Бородулин. — Их вотчина была южнее, в Заингире.
Бородулин указал пальцем. Сука Крыков. Надо было и мне приложиться к банке.
— Он мог неоднократно приезжать сюда за провиантом, — возразил Хазин.
— По большому счету у нас про него мало кто знает, их дом был в Заингире… — Бородулин словно от холода потер руки. — А сам адмирал… он половину жизни провел в Италии…
Это действительно он, вспомнил я. Это он отобрал у нас столб. Тогда он был увереннее, отбирая у детей столб.
— У вас отличная коллекция светцов и подков, — сказал я. — Я напишу про нее в «Вопросы истории». Но мы все-таки по другому делу, не так ли?
— Да, я в курсе. Я расскажу вам про город…
Бородулин указал на калитку в заборе.
За забором располагалась выставка «Чагинск в XI–XX веках: история развития», на изнанке забора висели стенды с фотографиями, вдоль стен сундуки, на стенах половики.
— Тут тоже медведь, — сказал Хазин, пройдя в калитку.
Я обернулся. Действительно, в углу за старинным медицинским шкафом стояло еще одно чучело сутулого медведя с покорными лапами.
— Это Сарычев подарил, — объяснил показавшийся из калитки Бородулин. — Известный охотник и таксидермист. Он пожертвовал нам большую часть своей коллекции, к сожалению, у нас были проблемы… с мышами…
Пива мне. Я не хотел ехать в Чагинск. Опасался, что так все и случится. Проблемы с муравьями, проблемы с мышами, Сарычев-таксидермист, светец и стрекоза, Чичагин как символ беззаветности, тысячелетняя история, рыба, скот… не хотел никого видеть.
— Чичагин, похоже… — Хазин покосился на чучело. — Любил…
— Чего любил? — насторожился Бородулин.
— С медведями позабавиться, — объяснил Хазин. — С рогатиной то есть.
Изобразил, как с рогатиной, сфотографировал медведя. Бородулин не стал спорить.
— Нет, — возразил я. — С рогатиной позже ходили, когда народец стал пожижее. А в конце восемнадцатого ходили с особым устройством. Брали дубовый куб, набивали в него трехдюймовых гвоздей и проваривали в смоле. Шли в лес и, завидев медведя, кидали ему в лапы. И пока медведь мял эту кубышку, ему вспарывали серпом брюхо. В народе это приспособление называлось…
— Рожон!
Возможно, Хазина пора уводить.
А Бородулин, как мне показалось, слегка подпрыгнул. А так ему и надо.
— При чем здесь рожон? — робко спросил он.
— Именно он, — подтвердил я. — Да, впоследствии так стали называть перекладину на рогатине, но изначально… это был предмет, который совали медведю в рожу, — рожон.
— Наш губернатор тоже так любит, — брякнул Хазин. — То есть временный исполняющий. В прошлую зиму двух рожном поднял!
Хазин сочувственно подмигнул медведю.
— Давайте я лучше расскажу вам про наш город, — взял себя в руки Бородулин. — Вкратце, основные вехи, так сказать. Историки сходятся, что город назвали в честь изобилия чаги в окрестных березовых лесах…
Однажды мы отправились на подрывное поле. Я, Кристина, Федька. За порохом и осколками. Федька нашел половину снаряда. Мы хотели его в музей сдать, но не дотащили, так и бросили где-то по пути. Бросили…
А потом еще раз туда ходили, искали жемчужниц, за подрывным полем текла Сендега, самое начало Сендеги из трех ключей, и еще не речка, а ручей — перепрыгнуть можно. Мы с Федькой полезли в воду ловить ракушки, а Кристина собирала землянику по лесной опушке. Вода оказалась ледяной, но Федька уверял, что спичечный коробок жемчужниц можно сдать в приемку и заплатят вполне себе неплохо, а жемчужниц здесь полным-полно. Я Федьке не особо верил, но ракушек оказалось действительно много — довольно быстро набрали ведро. Мы изрядно замерзли, но из воды вылезли, когда перестали чувствовать пальцы на ногах. Федька достал охотничьи спички и быстро развел костер, мы грели пятки и вскрывали ракушки.
— …Галич Мерьский к тому времени был в составе Московского княжества, — Бородулин ткнул пальцем в карту. — Фактически это была вотчина Дмитрия Донского…
Жемчужина нашлась только одна, и попалась она Федьке. Не очень ровная, похожая на блестящий комочек рисовой каши. Я тогда испугался, что он подарит ее Кристине, но жадный Федька убрал жемчужину в коробочку из-под крючков. Кристина усмехнулась в сторону и поставила на огонь котелок с земляникой и листьями черной смородины. А Федька сказал, что хочет жрать, насадил жемчужниц на прутик и стал жарить. Получилась дрянь. А чай хороший…
— …В тысяча восемьсот девяносто четвертом году в месте слияния с Нельшой была открыта мануфактура Энгера Мак Кара, занимавшаяся производством керосиновых ламп. Интересный факт — несколько лет назад нам написали русские туристы, путешествующие по Южной Америке. В перуанском городе Арекипа в одном из монастырей они нашли лампу, произведенную в чагинской мануфактуре Мак Кара…
— Не спи!
Хазин ткнул меня в бок.
— …В тысяча девятьсот сорок втором году в Чагинске работало несколько предприятий. «Музлесдревк» выпускал ложа для автоматов «ППШ» и винтовок «СВТ», льнозавод обрабатывал американский хлопок для производства пороха, завод, расположенный в военной части, перезаряжал снаряды, смолокурка поставляла широкий ассортимент для авиационной промышленности, на башне бывшей лечебницы…
Бородулин сопровождал рассказ лазерной указкой, прицел бегал по фотографиям, я не успевал следить, Бородулин рассказывал слишком быстро, а Хазин в руках держал острогу, видимо, часть экспозиции.
— …Работники всех предприятий отказались от недельной заработной платы, и на эти средства был построен танк «Т-34». Он принял участие в Сталинградской битве.
Бородулин навел указку в центр стенда «Чагинск в Великой Отечественной». Я вгляделся. На фотографии был «Т-34», веселый экипаж сидел на броне, а на самой башне крупными белыми буквами было написано «ПЕРЕСВЕТ».
— Танк назвали в честь героя Куликовской битвы Александра Пересвета, — сообщил Бородулин.
— Он разве местный? — спросил Хазин.
— Не-ет… — растерянно сказал Бородулин. — То есть…
— То есть Пересвет мог бывать в Чагинске? — спросил я вкрадчиво.
— Нет! — взвизгнул Бородулин. — Тогда еще никакого Чагинска не было!
— Почему тогда танк так назвали?
Бородулин застыл, затем начал быстро рассказывать:
— Я пытался проследить