Читать интересную книгу Флибустьеры - Густав Эмар

— Однако, — попытался он снова, — полицейские постановления, кабальерос, говорят ясно. Уже одиннадцать часов и…

Но ему не пришлось договорить. Рев возобновился еще сильнее, посетители заорали, и в нижней зале пронеслось подобно громовому раскату:

— Вина!

Тогда в душе трактирщика произошла весьма понятная реакция. Вообразив, что посетители желают принести вред лично ему и что здесь задеты его интересы, он сразу из труса превратился в скрягу, с отчаянием готового защищать то, что ему всего дороже, — свое добро.

— А-а! — закричал он в исступлении. — Так вот вы как! Отлично, посмотрим, правда ли я не хозяин в своем доме. Я пойду позову алькальда!

Эта угроза в устах почтенного Сарсуэлы показалась настолько забавной, что все собрание с замечательным единодушием разразилось гомерическим хохотом. Гнев трактирщика при этом превратился в бурное бешенство. Наклонив голову, как бык, он ринулся к дверям среди несмолкаемых взрывов хохота, свиста и улюлюканья.

Но едва только он занес ногу за порог своего дома, как вновь входивший посетитель бесцеремонно взял его за руки и отбросил назад в залу, надменно и насмешливо проговорив:

— Какая муха укусила вас, хозяин? Вы с ума сошли, выходить в такое время из дома с непокрытой головой?! Вы же схватите плеврит!

И пока хозяин локанды, запуганный и смущенный этим толчком, старался удержаться на ногах и привести в порядок свои мысли, неизвестный без всякого стеснения, словно у себя дома, приказал закрыть окна ставнями и запереть дверь на замок и задвижку. Первое было исполнено несколькими посетителями, а второе самим Бенито с его обычным старанием и тщательностью.

— Ну, теперь поговорим, земляк, если хочешь, — обратился вновь вошедший к опешившему хозяину. — Ах, да ты не узнаешь меня, что ли? — прибавил он, снимая шляпу и обнажая свою красивую голову и умное лицо, на котором в это время блистала насмешливая улыбка.

— О! Сеньор дон Гаэтан, — проговорил Сарсуэла, которому это посещение не обещало ничего хорошего, а посему он едва смог скрыть ужасную гримасу.

— Ну, тише, ни слова, — проговорил вновь вошедший. — Иди сюда.

И он жестом пригласил трактирщика в отдаленный угол и там спросил его шепотом на ухо:

— Есть у тебя кто-нибудь посторонний?

— Вон, посмотрите, — с жалостливой миной указал он на толпу ранее ввалившихся посетителей, которые продолжали невозмутимо пить вино, — эта орава чертей с полчаса тому назад набилась в мое заведение. Пьют они здорово, но рожи у них больно подозрительны и не внушают особого доверия честному человеку.

— Ну, их тебе нечего бояться, речь не о них. Я спрашиваю, нет ли у тебя посторонних гостей. Что касается этих, то ты, должно быть, знаешь их не хуже меня.

— Внизу и наверху у меня сидят только эти кабальерос, которых, вы думаете, я знаю. Может быть, но так как они очень уж низко опустили свои шляпы, то я вижу только кончики их носов и никого не могу узнать.

— Ты глуп, любезный. Эти люди, которые так интересуют тебя, — дофиеры.

— Неужели? — воскликнул изумленный хозяин. — Так зачем же они закрывают свои лица?

— Вероятно, потому, дорогой Сарсуэла, что им вовсе не требуется, чтобы их видели.

И засмеявшись прямо в лицо застывшему в изумлении хозяину локанды, незнакомец сделал знак, и два человека поднялись с места.

Они бросились к Сарсуэле и, прежде чем он мог что-либо сообразить, связали его так, что он не мог шевельнуть ни одним членом.

— Не бойся, ничего дурного тебе не сделают, — продолжал дон Гаэтано. — Нам нужно побеседовать кое о чем без свидетелей, а так как ты по природе своей немного болтун, то мы и принимаем свои меры, вот и все. Но будь спокоен, немного погодя ты будешь совершенно свободен. Ну вы, скорее поворачивайтесь, забирайте его, положите на постель и заприте на два замка. До свидания, дорогой хозяин, особенно рекомендую не волноваться и не выходить из себя.

Приказание было в точности исполнено. Бедный Сарсуэла был связан, в рот ему засунули тряпку, взвалили его на плечи, отнесли в спальню, бережно положили на постель и заперли. Сарсуэла не оказывал ни малейшего сопротивления.

Оставим теперь хозяина локанды предаваться своим далеко не веселым мыслям и вернемся к остальным посетителям: они для нас гораздо интереснее, чем дон Сарсуэла.

Дофиеры, как только хозяин локанды был унесен, немедленно отодвинули к стенам столы и таким образом освободили середину залы. Здесь они установили рядами скамейки, на которые и уселись.

Локанда дель-Соль за несколько минут превратилась в некоторое подобие зала общественных заседаний.

Последний из вошедших в локанду, очевидно, играл роль главного. После удаления хозяина он снял свой плащ, дал знак замолчать и начал на прекрасном французском языке чистым звучным голосом:

— Братья, благодарю вас за вашу аккуратность.

Дофиеры поклонились в ответ.

— Господа, — продолжал он, — мы приближаемся к нашей цели. Скоро, я надеюсь, у нас появится возможность, мы выйдем из подполья, в котором мы до сих пор таимся, и займем на свете Божьем то место, на которое мы по праву можем рассчитывать. Америка замечательная страна, в ней каждый может найти удовлетворение своим желаниям и стремлениям. Я, как обещал пятнадцать дней тому назад, когда имел честь в первый раз собрать вас, отдал необходимые распоряжения. Все они были выполнены успешно. Вы сами, братья, назначили меня стать во главе мексиканского движения. Благодарю вас за эту честь, братья. Мне уже предоставлен участок в три тысячи акров в Верхней Соноре, близ Гетцали. Первый шаг сделан. Де Лавилль, мое доверенное лицо, отправился вчера в Мексику, чтобы принять во владение уступленную нам землю. У меня есть к вам просьба. Вы все, собравшиеся здесь, — или европейцы, или североамериканцы, — меня поймете. Мы, дофиеры, преемники береговых братьев, уже достаточно долго являемся как бы безучастными зрителями тех событий, которые совершаются в американских республиках, свидетелями внезапных переворотов и открытых революций в старых испанских колониях. Пришел час принять прямое участие в кипящей вокруг нас борьбе. Мне требуется полтораста преданных людей. Гетцали послужит нам отправной точкой. Я расскажу, чего ожидаю от тех, кто пойдет за мной, но пусть они стараются достигнуть поставленной цели. Предприятие, в котором я, быть может, даже погибну, задумано в наших общих интересах; если я буду иметь успех, каждый из участников получит огромные выгоды и займет блестящее положение. Вы знаете, кто ввел меня в ваше общество, ваше доверие к нему безгранично, знак, который я показал вам, доказывает, что он вполне доверяет мне. Угодно ли вам доверять мне так же, как доверял мне он? Без этого я ничего не могу предпринять. Жду вашего ответа.