— Без ключа едва ли возможно открыть замок, — сказала Ева, оттягивая кончики своих красивых темным волос, что говорило о ее беспокойстве. — С этим могут быть проблемы.
— Наша проблема в том, что мы попались, — изрекла Азалия, в одной руке она несла Жасмин, в другой — Кейл. На лестничной площадке она остановилась и, опираясь на обои под пыльными портретами Двоюродных Тетушек Магуорт и Батеркап*, перевела дыхание. Все эти прошедшие месяцы мистер Пудинг каждое утро приносил им в комнату газету "Вестник Гарольд", в которой девочки, в надежде узнать новости о войне, сосредоточенно просматривали каждую статью, поедая при этом кашу на завтрак. Их лояльность этим и ограничивалась. Король справится сам. Кловия, как-то раз, предложила написать ему, но эту идею быстро отвергли. Азалию не покидала уверенность, что при одной только попытке, ее ручка сломается пополам.
*(англ. "Mugwort' — в переводе"полынь";"Buttercup" — в переводе с англ. "лютик"; прим. переводчика)
— Никаких танцев, — сказала старшая сестра. — Нам нельзя снова попадаться. Это будет нашим секретом.
— Он напишет Королю...
— Ах, Королю, — со злостью зашипела Азалия. Слова накаляли воздух. — А ему какое дело? Король — больше не часть нашей семьи!
Закусив губу, Кловия прижала головку Лилии к груди. Флора и Злата изящными ручками вцепились друг в дружку. Азалия попыталась как-то смягчить сказанное, но из сжатого горла доносились лишь натянутые фразы.
— Он не часть, — произнесла она. — Ему не обязательно знать.
Тук. Тук. Дзинь-дзинь. Тук.
Со времени их последнего танца прошло уже две недели. Азалия лежала в своей постели и снова не спала. Однако, на этот раз ей помешал не сон, а непонятный металлический звук — резкий звон — передвигающийся по деревянному полу их комнаты — под кроватями и на стыке с деревянной обшивкой стен — дзинь-дзинь. Было похоже на... хм, если предельно честно, можно было подумать, что паучок тащит ложку.
Азалия понимала, что такое объяснение маловероятно (или, скорее, надеялась на это), но все-таки встала и взяла ботинок Златы, брошенный на полу. Легкий звон теперь доносился из незажженного камина, и Азалия среди сажи уловила блеск серебра. Замахиваясь ботинком, она на цыпочках подошла к цели.
Камин в их комнате был огромный, настолько, что Азалия могла стоять внутри, и ее пышные юбки не касались стен. Серебро подпрыгнуло, и Азалия нырнула за ним.
Азалия оказалась сидящей в камине — вокруг сажа, — а серебряный предмет, как сумасшедший, пытался отскочить подальше. Азалия схватила его и почувствовала, как что-то укусило ее, очень больно и очень знакомо.
— Вы! — вскакивая, завопила Азалия. Теперь она узнала эту не то прыгающую, не то дергающуюся манеру передвижения. Сахарные зубы! Азалия быстро придавила их. Под ее необутой ногой они извивались как пойманная в мышеловку мышь.
Все еще находясь внутри камина — ночная рубашка заляпана сажей — Азалия крепко схватила щипцы для сахара, чтобы они не смогли ущипнуть ее, и внимательно их разглядела — они были черные от копоти и с вмятинами. Азалия задалась вопросом: зачем они по собственной воле скитаются по дворцу, что им нужно? Обычно, они не покидали своего места рядом с другими приборами волшебного чайного сервиза, лязгая о кувшинчик для сливок и бросая кубики сахара в случайно проходивших мимо. Размышляя об этом, Азалию осенило, что она не видела чайный сервиз уже, по крайней мере, несколько месяцев. Пытаясь разгадать, куда направлялись щипцы, Азалия прислонилась к кирпичной стенке камина.
Внезапно она резко отпрянула, потому что кирпич, в который уперлось ее плечо, был необычайно шероховатым. Позабыв о "сахарных зубах", которые тут же выпрыгнули из руки и рывками унеслись прочь, она провела пальцами по неровности. В тусклом свете, да еще с налетом копоти, ее было почти не видно. Что интересно — из-за формы каминной полки ее невозможно даже заметить, пока не зайдешь внутрь.
Сердце Азалии неистово заколотилось под ночной рубашкой. Она принялась смахивать сажу с кирпича. Пальцы дрожали. Форма вытравленной неровности становилась все более различимой — полумесяц буквы "D" с тремя пересекающими линиями в центре.
Волшебный проход!
ГЛАВА 7
Азалия не отводила глаз от стены. У нее в ушах гулом отзывалось биение сердца.
Волшебный проход! В собственной комнате! Она постаралась вспомнить все, что лорд Брэдфорд рассказывал о переходах несколько месяцев назад. В настоящее время Король использует их в качестве кладовых — да, но! — все-таки, магия — есть магия! Интересно, это большое помещение? Если там не слишком много мебели или коробок, хватит ли места, чтобы...
Чтобы не запрыгать от радости, Азалия поджала запачканные сажей пальчики на ногах.
Как, лорд Брэдфорд говорил, это можно открыть? Потереть серебром. Какая удача! Азалия оглянулась в поисках серебряных щипцов и обнаружила их на краю ковра.
— Идите ко мне, — прошептала она самым ласковым тоном. — Я вас не обижу.
Сахарные зубы резко отскочили.
— Вы — маленькие отвратительные... — пытаясь поймать щипцы, Азалия, чтобы избежать укусов, достала из кармана Матушкин платок... как вдруг остановилась.
Азалию всегда заставало врасплох серебряное сияние платка. Ее окутало покалывающим ощущением света, и Азалия, улыбаясь, поднесла квадратик серебряной ткани поближе к лицу. Король подарил его Матушке много лет назад — с ее инициалами, вышитыми цветом королевской семьи. И, несмотря на мягкость, как у льна, нити платка были из настоящего серебра.
Глубже погружаясь в камин, Азалия приложила платок к отметке "DE". Она помешкала, совершенно не представляя, что должно произойти. Тем не менее, внезапное возбуждение защекотало пальцы, и она принялась тереть кирпич.
Сначала ничего не происходило. У Азалии даже устала рука. Через полминуты она, уже готовая оставить затею, почувствовала, как знак нагревается.
Эмблема DE засветилась серебром. Азалия затаила дыхание. Засиял цементный раствор между кирпичами, разливая сияющий серебряный свет, настолько яркий, что Азалии пришлось прикрыть глаза. Серебряный поток образовал на стене арку, края которой украшали мерцающие завитки и листья.
Последовала ослепляющая вспышка.
Когда, спустя некоторое время к Азалии вновь вернулась способность видеть, у нее перехватило дыхание. Вместо стены в камине был сводчатый проём со сверкающими листьями и спиралевидными веточками вьющегося плюща. Тонкая завеса серебряного отлива мягко вздымалась под аркой, словно невесомая паутинка в дуновениях нежного ветерка.