“Дорого же вам обойдётся Лили, — шепнула язвительная часть личности декана. — Нужно было идти в бордель”.
Или побрезговали? Ах, вот в чём дело. Мозгов хватило не приближаться к аристократкам, но с простолюдинок спрос другой. Роджер помнил по своей академии.
“Да кто она такая? Да как смеет мне отказывать?”
— Надеюсь, мы уладим вопрос? — внимательно заглянул ему в глаза лорд Варкис. — Со своей стороны обещаю всяческое содействие. Маркус честно просидит под арестом положенное время и ответит на все вопросы. Мой личный законник уже ждёт в вашей приёмной. Вы ведь не будете возражать против его присутствия на допросе?
— Обычной беседе, — поправил его граф-маршал. — Допрашивают обвиняемых и свидетелей, а Маркус и Вернард просто шли мимо.
“Убирайтесь, — вертелось на языке. — Можно прямиком в бездну, но так уж и быть, просто из моего кабинета”.
Но даже титул принца Мальмы не давал Роджеру права так разговаривать с аристократами другого королевства. А жаль.
— Я считаю нужным привлечь к расследованию тайную канцелярию, — выложил он на стол свой главный козырь. — Академия имеет статус королевской. Пятном на её репутации должны заниматься люди Гарольда Прима. Так что господам Кенту и Дарси придётся задержаться в особом крыле. До занятий я их не допускаю. Не волнуйтесь. Если они действительно невиновны, в итоге их отпустят.
От улыбки чуть губа не треснула, пальцы под столом сами собой сложились в неприличный жест.
“Фу, Роджер, — закатила бы глаза любимая няня мальмийского принца. — Фу таким быть”.
А что делать? Иначе самодовольную ухмылку с лиц двух лордов не стереть.
— Конечно, — выцедил сквозь зубы граф-маршал. — Благодарю вас и до скорой встречи, лорд Этан-Бейли.
— Всего доброго, — ответил он.
Осталось выяснить, как во вчерашнем скандале замешана Каролина Нейшвиль. Внимание к её персоне со стороны сыщиков тайной канцелярии никто не отменял.
***
Лили поселили в отдельную палату со всеми удобствами. Окна зашторили, чтобы солнечный свет не мешал больной, на тумбочке оставили графин воды и хлебцы. Видимо, Нейтан был прав, когда сказал, что утром после серебряной пыли девушке захочется есть. Как только наша соседка открыла глаза, набросилась на ранний завтрак. Мне показалось, даже историю о своём чудесном спасении она слушала вполуха.
— Удачно ты в юбке запуталась, — вскинула брови госпожа Хэзилнат. — Для меня удачно. Спасибо, что не прошла мимо.
— Ты бы тоже не прошла, если бы пыль собирались подмешать мне, — смутилась я прямого взгляда. Так открыто Лили на меня ещё не смотрела. — Ничего особенного я не сделала.
— Тебя бы они вряд ли решились опоить, — возразила Дана. — Ты законорожденная дочь лорда, а они бастарды, пусть и признанные. Духу бы не хватило сунуться к леди. А вот к нам — всегда пожалуйста. Надеюсь, хотя бы сейчас их отчислят.
— Спорим на мою недельную стипендию, что виноватой выставят меня? — невесело усмехнулась Лили. — Вернард староста. Попросит наших двоечников подтвердить, что они видели, как я сама подсыпаю себе серебряную пыль. Или слышали наш с Даной разговор, что я хочу подставить Маркуса, дабы женить его на себе. А что? Он не лорд, может позволить себе такой мезальянс.
Что-то неприятно кольнуло в груди. Да, лорд Нейшвиль сделал бы всё, чтобы виновных наказали, будь я на месте Лили. Он ведь уверен, что я его дочь. Родная кровь. Единственная наследница. А не бастард неизвестного тритона. Выродок.
“Как ты могла, мамочка? — с болью думала я. — Может, тебя тоже взяли силой и ты скрыла это? Или ты сама изменила любимому супругу сразу после свадьбы?”
В то, что папа взял замуж уже беременную женщину, мне не верилось. Он слишком ревностно относился к репутации рода и чистоте крови. У многих знатных семей дар передавался только по прямой линии. Да, со мной вышла осечка, но десятки поколений рода Нейшвиль до нас с отцом соблюдали традиции свято.
— Декан не позволит Маркусу и Вернарду избежать наказания, — уверенно сказала я. — Он знает правду и будет за неё бороться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Можете не сомневаться, леди Нейшвиль, — прозвучал за спиной знакомый голос, а мои соседки по комнате взволнованно пискнули.
— Доброе утро, лорд Этан-Бейли.
— Как вы себя чувствуете, Лили? — декан принёс ей букет цветов и коробочку с эмблемой кондитерской на Длинной улице. — Ваш лекарь сказал, что сладкое уместно.
— Б-благодарю, — заикаясь ответила соседка, натягивая одеяло до подбородка. — Я в порядке. Могу вернуться к занятиям сегодня же.
Её голос дрожал, а во взгляде читался вопрос. Лили до сих пор не верила, что её не обвинят в попытке подставить сына лорда. Вдруг декан пришёл сообщить об отстранении от учёбы или того хуже — отчислении?
— Первой пары не было, — спокойно перечислял Роджер, — на вторую вы непременно опоздаете, а третья моя. Даю вам отгул. Спокойно отдыхайте и завтра можете вернуться на лекции.
Я улыбнулась, мысленно благодаря богов, что наш декан не просто достойный лорд, но и самый понимающий мужчина. Кто ещё на его месте позаботился о том, чтобы Лили пришла в себя? Да даже вступаться за безродную девушку стал бы далеко не каждый.
Потом я заметила, с каким восхищением на мальмийского принца смотрит Дана, и улыбаться перестала. Да, форменный мундир ему безумно шёл, а хитрый прищур делал его похожим на мальчишку, а не декана. Но в открытую рассматривать Роджера — явный перебор! Он ведь не картина в галерее и не скульптура в музее, чтобы так откровенно любоваться!
— На нас освобождение от занятий не действует, — напомнила я Дане. — Ты ведь не брала с собой учебники и тетради?
— Ой, правда, — соседка и сама была рада сбежать, раз уж подвернулась такая возможность.
Щёки алели румянцем, глаза блестели. Да-да, госпожа Плант, ещё немного и о ваших неподобающих чувствах к декану поползут слухи. А если надолго задержитесь в дверях, то я лично возьму грех на душу…
— Всего доброго, Лили, — она ласково помахала подруге рукой. — Поправляйся.
Суетливо подобрала юбки и выскочила в коридор.
— Мне тоже пора идти, — сказал Роджер, пристраивая подарки на низкий столик у кровати. — Выздоравливайте, Лили. Как идёт расследование я сам расскажу вам чуть позже. Оно в разгаре. Кстати, удачно, что я встретил вас, леди Нейшвиль. Не уделите мне пару минут?
— Конечно, лорд Этан-Бейли, — ответила я. — Увидимся вечером, Лили.
Про деловой вопрос декан говорил ещё на вечеринке, когда пытался увести меня от Нейтана. Видимо, пришли новости от господина Прима.
Мы уединились в соседней пустой палате. Роджер закрыл дверь и встал возле неё, заложив руки за спину.
— Отвлекитесь немного от переживаний за соседку, леди Нейшвиль. Её делом теперь занимается тайная канцелярия, а у нас есть свои проблемы. Как продвигается работа над артефактом?
Я аж ресницами хлопнула, услышав, как спокойно и буднично он произнёс “у нас”. Ноги стали ватными, колени подогнулись.
“Великие боги, как мило, — твердила одна моя часть. — Почти по-домашнему”.
“Дура! — осадила её другая. — Вот так и заманивают в ловушку! Не забывай, насколько важную тайну ты хранишь. Не раскисай. Соберись!”.
Но Роджер действительно был бесконечно внимателен, заботлив и мил. Задавив на мгновение ворчливый внутренний голос, я позволила себе заглянуть ему в глаза.
— Завтра мне привезут акульи жабры, дело пойдёт немного быстрее.
— Я же просил по всем вопросам обращаться ко мне, — нахмурился декан, словно грозовая тучка закрыла яркое солнце. — Чего ещё не хватает? Почему вы пренебрегаете поставщиками академии?
— Мне помогает один добрый знакомый, — выпалила я и поздновато прикусила язык.
— Лорд Грост? — немедленно ощетинился Роджер. — Но позвольте. Некромантам нечего делать в исследованиях нашего факультета.
Я втянула голову в плечи, жалея, что вообще завела разговор. Как теперь объяснять, что в состав артефакта будет входить по крайней мере одно чисто некромантское заклинание проницаемости плоти? Декан будет в ярости.