Читать интересную книгу Кремлевская пуля - Алексей Макеев

Мизоев лукавил – стол ломился! Красная и черная икра, балык, всевозможные колбасы, овощи и фрукты всех видов. От небольших горшочков пахло совсем уж одурманивающе.

Они сели за стол. Джафар разлил коньяк, поднял бокал.

Гуров ожидал, что тот сейчас разразится цветистым длинным тостом, но Мизоев произнес только:

– За нашу долгожданную встречу!

Коньяк был выше всяких похвал. Хозяин усердно потчевал гостя. Гуров отдавал должное шедеврам кулинарного искусства восточной кухни, хотя и знал, что потом это выйдет ему боком.

Речь за столом шла о неожиданно теплой майской погоде, о международной политике, до которой обоим не было никакого дела. Надо было отдать дань традициям, не позволявшим сразу же переходить к делу.

Наконец, Мизоев мимоходом поинтересовался:

– У вас машина сломалась? А то мне сказали, что вас Василий Семенович привез.

Гуров, никогда не обращавшийся к Монаху по имени-отчеству, даже не сразу понял, о ком идет речь, но потом объяснил:

– Выпил сегодня днем немного, поэтому и не стал за руль садиться. А с Василием Семеновичем нам кое-что обсудить надо было, вот он меня и подвез.

– Что-то в городе в последнее время неспокойно. Люди много разного говорят. Уж не знаю, чему и верить, – посетовал Джафар.

– Это вы о том, что какого-то олигарха заказали, а он исполнителя ищет, чтобы перекупить? – спросил Лев Иванович.

– И об этом тоже. – Мизоев вздохнул. – В какое страшное время живем!

– Напутали что-то люди, не олигарха, а человека гораздо более значительного, от которого очень многое в жизни нашей страны зависит, – спокойно объяснил Лев Иванович, твердо глядя Джафару в лицо.

У того от услышанного глаза на лоб полезли.

Он без всяких тостов выпил коньяк и уверенно заявил:

– Аллах такого не допустит!

– Аллах на небе один, а людей на земле много. Где ему за всем уследить? – возразил Гуров. – Вот и нашелся такой человек, который согласился за очень большие деньги это сделать.

– Точно нашелся? – спросил Мизоев.

– Точно, к сожалению. – Сыщик вздохнул, решив, что в данном случае не грех и соврать, чтобы подтолкнуть Джафара к активным действиям. – Кто такой – не знаю, но глупый человек. У него же все равно ничего не получится, а сколько горя людям принесет! Его же обязательно задержат или убьют. А уж если окажется, что он, не приведи господи, нерусский, то тут даже подумать страшно, что начнется. Когда у людей такое большое несчастье случается, они ведь не станут разбираться, кто у тех хороший, а кто плохой. Тут уж будет не до того, чтобы бизнес сохранить – уцелеть бы! Схватят люди детей в охапку и побегут подальше, чтобы только в живых остаться.

– Уважаемый Лев Иванович, а почему вы решили, что это может быть нерусский? – напряженным голосом спросил Мизоев.

– Потому что человек, искавший исполнителя, был в числе тех, кто занимался угоном машин, которые потом на юг продавали. Их всех посадили, но он уже вышел, а остальные свой срок отбывают. Был он там не главным, но всех знал. Когда ему серьезные люди в Москве отказали, он и обратился к тем, с кем их главарь вел свой бизнес. Кто его нанял для этого дела, не знаю, к кому конкретно он обратился – тоже. Но исполнителя этот фрукт нашел, иначе не исчез бы. А уж убили его или же он сам сбежал, мы так и не выяснили, – печально, задумчиво проговорил Гуров.

– Ай-ай-ай, какие нехорошие люди! – Мизоев покачал головой. – А нельзя узнать, как их зовут? Вдруг встречаться приходилось.

– Конечно, можно, – согласился Лев Иванович. – Главным у них был Леонид Паршин по кличке Халва, который с людьми Салмана работал. Этого исчезнувшего человека зовут – или теперь уже, может быть, звали – Дмитрий Матвеев, по кличке Мотя.

– Нет, не встречал, – с сожалением сказал Джафар. – Но я думаю, что посредника надо найти и объяснить ему, что плохое дело они задумали. Это, наверное, молодые люди. Они жизни не знают, вот и не могут предвидеть всех последствий.

– И найти этого посредника надо, и поговорить с ним, узнать, с кем его Мотя связал. Будь иначе, он не исчез бы. Если мы будем знать посредника заказчика, то и до него самого доберемся. Если его не выявить, он ведь и другого исполнителя найти сможет. Вот такая у меня головная боль, уважаемый Джафар Мусаевич! Вы человек умный, жизнь знаете, люди к вам прислушиваются. Так посоветуйте, что мне в такой ситуации сделать можно.

– Уважаемый Лев Иванович, только глупец будет давать поспешные советы. – Мизоев развел руками. – Мне подумать надо, с людьми поговорить. Понимаю, что ваша проблема промедления не терпит, так что постараюсь поскорее узнать, что смогу, и свяжусь с вами.

– Спасибо, уважаемый Джафар Мусаевич. Я знал, что вы без поддержки меня не оставите, – сказал, поднимаясь, Гуров. – Благодарю за угощение – давно я так вкусно не ел! – и за задушевный разговор. Рад бы еще посидеть, но работа не ждет. Пора мне.

– Ай, жаль, что так быстро уходите! – горестно воскликнул Мизоев. – Ну да ничего. Аллах милостив, не последний раз видимся. Вы теперь ко мне дорогу знаете, так заходите в любое время. Всегда рад! Я тут для вашей красавицы-жены гостинцы приготовил. Ничего особенного: фрукты-мукты, зелень-мелень, но женщины так ценят внимание! Пойдемте, я вас провожу, а мои мальчики отвезут. Негоже вам на такси разъезжать!

Джафар проводил Льва до дверцы машины, очень уважительно с ним попрощался и только что рукой вслед не помахал. Гостинцами была набита корзина изрядных размеров, стоявшая на заднем сиденье. Поверх всего прочего лежал большой букет роскошных роз. Видимо, это и была та самая зелень-мелень.

Возле дома Лев Иванович отказался от помощи и сам взял корзину. Забыть ее в машине или отправить обратно было невозможно. Мизоев смертельно обиделся бы.

Сыщик поднял корзинку и удивился ее тяжести. Только войдя в квартиру и занеся ее в кухню, он понял причину этого. Там действительно были фрукты-мукты: клубника, персики, абрикосы, гранаты, что-то еще. Но к дарам природы прилагались две бутылки классного коньяка и столько же вина.

Тут подоспела Мария. Судя по ее прекрасному настроению, она ничего не знала о том, что произошло днем. Актриса равнодушно отложила цветы – ей их и так на каждом спектакле охапками дарили! – и тут же уцепилась за фрукты.

– Какая прелесть! Лева, ты посмотри, понюхай! Она же настоящая! – обрадовалась Мария и бросилась мыть клубнику.

– Это тебе для стройности фигуры от одного восторженного почитателя, – объяснил ей Лев Иванович, не пускаясь в подробности. – Ты развлекайся, а я спать лягу. У меня завтра будет очень тяжелый день.

Мария, восторженно жующая клубничку, только согласно покивала. Гуров отправился в спальню.

Ложась в постель, он подумал:

«А может, мне надо было в дипломаты пойти? У меня вроде неплохо получается, а жизнь у них куда спокойнее, чем у нас, ментов».

Четверг

Гуров приехал в администрацию к девяти часам. Как и было велено, он сразу же поднялся в приемную. Там помощник Александрова отдал Льву Ивановичу запечатанный конверт с ответами на запросы.

Потом он позвонил по внутреннему телефону и сказал:

– Полковник Гуров в приемной. – Помощник выслушал ответ и сказал визитеру: – Подождите, пожалуйста.

Как ни хотелось Гурову поскорее узнать, что в конверте, он решил здесь его не открывать. Сыщик сел в кресло и собрался посмотреть свежие газеты, которых не читал уже много лет.

Но тут из кабинета вышел Александров, поздоровался и предложил:

– Пойдемте со мной.

Они прошли в комнату напротив. Там на стульях, расставленных вдоль стены, сидели шесть высоких и крупных официанток. Роль мужчин, стоявших поодаль, в этом случае была бы непонятна только идиоту.

– Лев Иванович, посмотрите, пожалуйста. Может быть, кто-то из этих женщин вам знаком.

Гуров внимательно рассмотрел всех, а потом уверенно заявил:

– Третий слева.

– То есть вот этот? – уточнил один из мужчин, подходя к человеку, указанному сыщиком, и Гуров кивнул.

– Американцы в таких случаях кричат «Бинго!», – тусклым голосом заметил Олег Михайлович и обратился к ряженым: – Прошу всех извинить меня за то, что попросил участвовать в этом маскараде. Пойдемте ко мне, Лев Иванович.

Они вернулись в кабинет, и Александров сказал:

– Богдановым можете не заниматься, сосредоточьтесь на остальных.

– Простите, но не могли бы вы хотя бы в двух словах объяснить мне, что случилось?

– Хорошо, – нехотя согласился Александров. – Будучи студентом, Богданов сошелся с женщиной намного старше себя. Родился сын Сергей. Женщине был нужен только ребенок от молодого, здорового и неглупого мужчины, так что о браке и усыновлении речь не шла. Богданов уехал, женился, родилась дочь, потом сын Кирилл. Богданов о Сергее не забывал, когда мог, посылал деньги, поддерживал отношения. Он рос по службе, дошел до всего своим умом. Когда достиг очень значительного положения, в том числе и материального, его семейка пошла вразнос. Разочаровавшись в детях, которые умели только транжирить, он купил дом в Англии и отправил семью туда. Мать Сергея умерла от рака, и он забрал парня в Москву. Сын пошел в него не только внешне, унаследовал отцовскую деловую хватку и ум. Богданов обрадовался, что у него появился настоящий наследник, сделал его своей правой рукой, но до грязных дел официально не допускал. После известных событий Богданов с Сергеем выехали за границу, но не в Англию, а во Францию, где у отца тоже имелась недвижимость. Денежная река, из которой не задумываясь черпала его семья, пересохла. Они бросились за объяснениями, и произошел страшный скандал. Семья требовала денег, а Богданов им не только отказал, но и предоставил выкручиваться самим. Он заявил, что изменил завещание, и им вообще ничего не достанется. Реакция была соответствующей. Богданов и так был очень сильно болен, после известных событий его состояние значительно ухудшилось, а теперь с ним случился инсульт. Его положение безнадежно, содержание нового завещания неизвестно. Семья, которая никогда не знала, откуда вообще берутся деньги…