На одном олене Олджуна ехала охлябь, другой тащил вьюк и медвежью шкуру. В нее женщина заворачивалась на ночь. Теперь стреноженные ветвисторогие паслись на берегу опрятного озерка. Олджуна выбирала небольшие водоемы. Такие, в которых не поместилась бы Мохолуо.
Вокруг клубился продернутый золотыми нитями вечерний свет. Легкий озерный ветер, что приветливее и мягче речного, ласкал щеки прохладными пальцами. Подняв зажмуренное лицо к солнцу, женщина вдыхала летучие запахи весны и жизни. Горьковатый аромат листвы боярышника, слабо отдающего рыбной свежестью, земляники – заячьего лакомства… Запах дыма, похлебки и веток можжевельника. Места своих ночлегов Олджуна всегда очищала дымком священных растений.
Похлебка из юколы, сдобренная молодой съедобной травкой, была вкусна. Но Олджуна, обжигаясь, постаралась поскорее выхлебать ее из котелка, пока горло принимало еду. Женщину часто мучила рвота.
Постелив шкуру на пригретый солнцем взгорок, Олджуна прилегла отдохнуть. Душе было хорошо и спокойно. Смотрела на черную талую землю с курящимся паром и думала, что не только выросла на благодатной земле долины, но и вросла в нее. Чувствовала свои призрачные корни, привязанные к Элен. Как посмела она порвать свои корни?!
Соки земли текли в ее венах, и сама она истекала в землю. Все текло из одного в другое: мечты в желания, желания – в возможности, возможности – в жизнь. И время течет, его не остановишь, и реки текут вниз – в низ земли, и человек течет вниз, к старости, сгибается к земле все ближе коленями, спиной, плечами, пока весь не перетечет в землю и не станет ее плотью.
Тихой ладонью гладила Олджуна бугорок с кустиками прошлогодней травы. Казалось, сквозь ее тело и живую плоть земли щекотно прорастают былинки. Вгляделась – и впрямь: серебристые кисточки новорожденной пушицы на стеблях-паутинках выклюнулись из волглой почвы. Чувствуя себя счастливой, Олджуна с трепетом прислушивалась к себе. Новая жизнь прорастала и в ней. Эта крохотная жизнь еще не умела брыкаться ножками, но была уже требовательная и прожорливая.
Родится этот ребенок, и Олджуна забеременеет снова. Она нарожает много детей, очень много. Будет непраздной столько времени, сколько даст ей женских весен Белый Творец. И неважно, кто станет отцом или отцами ее сыновей и дочерей. Она научит свою ребятню любить Элен, Великий лес и Орто так же сильно, как любит сама. Научит жить в мире со всеми соседями, будь то щуки в протоке, стайки тугуна в Большой Реке или лесные старики. Волки и суслики. Воробьи и орлы…
Отправляясь в тайгу, дети Олджуны станут приносить домой ровно столько добычи, сколько нужно для самой скромной потребы. Не зная алчных выгод, будут видеть в шерстистых и пернатых существах не только пищу, мех и шкуры, но и подобные им души. Ведь человеческая плоть, как плоть всего живого, уйдет с этого Круга, чтобы взрасти новыми созданиями в новом Кругу. Олджуна расскажет детям, что люди бывают порою злы оттого, что сами виноваты перед кем-то, и что звери и птицы умеют мстить. У них, кроме медведя, всего одна душа, но какая живая душа не знает любви… и тоски, и гнева, если лишить ее тех, кого она любит?
Белый Творец дал человеку целых три души и больше разума, чем у зверей, а стало быть, больше умения жалеть и прощать. В этом есть великий Промысл Божий: человека, который поддался злобе, ждет наказание несвободой в собственном сердце.
Все это Олджуна внушит своим детям и детям их детей. Потом ее материнская душа возродится в далеких потомках. Земная растворится-рассеется в целебной земле Элен и воспарит над горушкой Сытыгана увитой ветром сосной. Воздушная душа чистой росою будет падать в траву с небес. Заблестит на солнце после туманного утра, как серебряные чешуйки в чашечках цветов, будто ночью выпал необыкновенный рыбный дождь…
Женщина встала и нагнулась с котелком над темнеющим озером. В пути бурдюк с чистой кипяченой водицей всегда был у нее под рукой. Глянула в отражение, и вдруг за спиною померещился звериный оскал. Вскрикнув, Олджуна от неожиданности выпустила из рук котелок. Оглянулась – пусто. Весело покачиваясь, котелок уплывал от берега. Пара чаек суетливо носилась над ним. То ли птицы приняли посудину за что-то съедобное, то ли вздумали поиграть. Олджуна выхватила рогулю из костра и, зайдя по колено в воду, еле успела подцепить беглеца. Теперь надо успокоиться, высушить одежду и обувь, воды вскипятить. Воткнула рогулю на место, пристроила котелок.
Чайки, возмущенно крича, метались над дымным костром. Из-под носа увела у них игрушку Олджуна! Она смеялась и протягивала им ладони с крошками юколы. Опасливые птицы не захотели есть с рук. Бросила крошки на берег – подлетели тут же.
Никогда больше не нарушит Олджуна правильный ход жизни в лесу. Теперь она знает: все беды ее – от предательства. Это гибель орленка, птичья ярость и собственная вина неотступно следовали за нею по жизни. Гнались, летели, крались за Олджуной и, настигая, клевали безжалостно и больно. Мстили ей уходом Барро, равнодушием Хорсуна, жестокостью Тимира, терзанием Йор… После убийства птенца Олджуна словно и не жила, а все время, оскальзываясь, шагала по тонкой доске над кипящим котлом.
А если бы она не убила малыша Эксэкю? Женщина замерла, наблюдая за чайками. Птицы выискивали вкусные крошки.
Может, без осознания вины и любви бы не стало. Если бы жизнь Олджуны была благополучна, разве б она понимала все так, как понимает сейчас? Значит, без этого ее теперешнее маленькое счастье не смогло бы стать ценимым. Когда счастья много, вряд ли ощущаешь его так полно и остро.
Где-то близко треснула ветка. По спине пробежал озноб, будто кто-то притаился в кустах и наблюдает. Олени забеспокоились, тревожно уставились на лес позади. Олджуна заставила себя обернуться и увидела, как за кустом шиповника скользнула и пропала серая тень. Женщина в панике кинулась к оленям, прижалась спиной к дрожащему боку верхового. А лишь снова осмелилась глянуть из-под края ладони – тень вышла из-за куста и превратилась в волка. Вздыбив загривок, он поднял распушенный хвост и зарычал. Сердце Олджуны ухнуло в темень. Едва не упала – олень отскочил. Жалобно взмыкивая и мечась в путах, заскакал к берегу.
Конец ознакомительного фрагмента.
1
Толковник переводных слов и определений со сведениями о народах, населяющих северо-восточную часть Орто, о божествах, духах и др. находится на последних страницах книги.