Первой, как всегда, не выдержала Галина, подошла ко мне и тихонько спросила:
— Ты где была? Так быстро убежала. Мы с девочками тебе звонили, почему не отвечала?
— Срочные дела возникли.
— Хм, тебя Виталий искал — зам наш.
— Я помню. Что ему нужно?
— Не догадываешься? Тебя нужно, — она хихикнула, — спрашивал мол, почему тебя нет на рабочем месте?
— И что вы ответили?
Галя хихикнула:
— Что у тебя, появились срочные дела.
— А он что?
— Что, что? Звонил тебе, а ты трубку не берёшь…
Не успела она договорить, как появился этот самый Виталий и сразу нацелил на меня свой хищный взгляд.
— Елена Викторовна, будьте добры зайти ко мне в кабинет.
Я нехотя поднялась и пошла на выход. Девчонки провожали меня ехидными взглядами. Ух, змеюки! Когда-нибудь отыграюсь на вас.
Войдя в кабинет нашего нового зама, я села на предложенный им стул напротив стола. А сам он, расположился во главе этого стола и по-хозяйски развалился в кресле.
Где-то пару минут мы оба молчали. Он пристально смотрел на меня, а я, разглядывала портрет его матери — директора нашего агентства, висевшего на стене позади него.
Портрет явно приукрашен, в жизни она не такая красивая и молодая. Хотя, смотря когда написана эта картина.
— Ничего не хотите мне сказать? — первым решил заговорить Виталий.
— Я? Нет. А вы?
Он передвинулся на край кресла и по-деловому сложил руки на стол.
— Где вы были в ваше рабочее время?
— У меня были дела.
— Какие?
— Личные.
Он лукаво улыбнулся, как кот, который поймал мышь за хвост и понимал, что она теперь полностью в его власти.
— Свои личные дела вы должны решать в своё личное время. А в рабочее, вы должны находиться — на работе.
— Хорошо. Я всё поняла, осознала, исправлюсь. Могу идти?
— Нет, — сказал он, поднявшись с места и обходя свой стол, продолжил: — По правилам, я должен вас оштрафовать.
— По правилам, вы должны написать на меня докладную вышестоящему начальству. А там, уже они будут решать, штрафовать меня или нет. И вообще, в первый раз вы должны ограничиться предупреждением.
Виталий уже стоял позади меня и взявшись за спинку стула, наклонился уху и полушёпотом проговорил:
— Я сам буду решать, что должен, а что нет. Ты ведь уже в курсе, что начальство, по совместительству является моей матерью. Уверяю, мне ничего не стоит, убедить её, оштрафовать тебя без всякого предупреждения.
Его дыхание щекотало кожу на моей шее, я невольно почувствовала возбуждение. Всё-таки долгое отсутствие секса даёт о себе знать, физиологию не обманешь. Но я, сильнее природных инстинктов!
Немного повернувшись к нему, ответила:
— Делайте, что считаете нужным, Виталий Александрович. Штраф, так штраф. Теперь я могу идти?
— Хм, хотел предложить вам замять этот инцидент, — почему — то снова перешёл на "вы", — всего за один ужин, но вижу, что вы не заинтересованы в продвижении по карьерной лестнице.
Его губы теперь находились близко от моих, и это испытание не из лёгких скажу я вам. У этого подлеца очень соблазнительные губы, такие манящие… Так захотелось обвить его шею руками и прижаться к ним! Но я выдержала! Хотя сердцебиение и дыхание участились. И ведь этот подлец почувствовал моё желание! Он с хитрецой прищурился и ждал, что я сдамся под его соблазняющим напором. Тоже мне! Змей-искуситель!
— Вы правы. Я не карьеристка. Пожалуй, это всё? Могу идти работать?
Он с недовольным лицом выпрямился:
— Можете.
Как только я поднялась, Виталий вдруг схватил меня и притянул к себе, обжигая дыханием, начал говорить в самое ухо:
— Может хватит, строить из себя Снежную королеву? Ты же хочешь меня, я чувствую. Я тоже, страстно тебя хочу. Так зачем нам терять время на детские игры?
Мне сразу вспомнилась фраза из знаменитого фильма: “Вы привлекательны, я, чертовски привлекателен, так зачем же зря время терять?”
Задрав юбку, он силой усадил меня на стол. Одной рукой залез под блузку, больно сжал грудь, другой держал под спину, чтобы не вырвалась и тянулся ко мне для поцелуя. Я сопротивлялась как могла, отталкивая и уворачивалась от его губ… Даже не заметила как он, положил меня на стол, прижав при этом собой. В таком положении оказалось сложней сопротивляться. Стол не был достаточно большим для таких утех, так что голова моя оказалась на весу — очень неудобное положение, а этот гад уже стягивал с меня трусики. Ой! Это уже совсем нехорошо!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Вдруг вспомнила, что мои слова имеют свойство сбываться, строго скомандовала:
— Отпусти!
Но он даже и не думал подчиниться! Продолжая прижимать меня собой, уже расстегнул ширинку.
— Ты должен подчиниться! — негодовала я.
— Оу, любишь повелевать. Хорошо моя госпожа, приказывай, выполню любое твоё желание, кроме — отпустить.
— Больной придурок, — выругалась я и схватив со стола какую-то стеклянную статуэтку, нацелилась ему в голову.
— Нет! Только не её! — воскликнул он, жестом останавливая мою руку. — Её мне мама подарила.
Ах, значит мама подарила! Воспользуемся этим. Я угрожающе отвела руку в сторону, держа статуэтку в опасности быть сброшенной на пол.
Виталий замер. Я вопросительно подняла одну бровь мол, статуэтка или я?
Он поднял руки вверх, как бы говоря — сдаюсь.
Выпрямился, с него тут же сползли растёгнутые брюки, оголяя красивые, накаченные мужские ноги. Успел ли он достать своё достоинство, я не поняла, так как рубашка была навыпуск. Я продолжала угрожающе держать стеклянную фигурку животного, а другой рукой поспешно натягивала трусики. Посмотрев на дверь, вспомнила, что мы не заперты. Только бы никто не заглянул! А то застанет такую пикантную картину: зам без штанов, с поднятыми руками, я — вооружённая статуэткой и натягивающая трусы. Прямо сюжет для анекдота, который неминуемо будет ходить по агентству и за его пределами.
Справившись с бельём, я подошла к зеркалу и занялась причёской, поставив при этом фигурку рядом на столик. Виталий тем временем занимался своим внешним видом: надел брюки, заправил рубашку…
Увидев в зеркале, как ко мне опять приближается этот подлец, я тут же схватила статуэтку и снова замахнулась в него.
Умиротворяюще подняв руки ладонями ко мне, он произнёс:
— Тише, тише, я просто хотел её забрать. Виноват, признаю, не сдержался. Твоё сопротивление подействовало на меня возбуждающе.
— Отойди, — приказала я сквозь зубы. — И больше никогда ко мне не приближайся.
Виталий подчинился, отошёл обратно к столу и зачем-то восхищённо проговорил:
— Если бы ты знала, как особенно красива сейчас. Злость тебе к лицу. Глаза так блестят…
— Замолчи! — в запале крикнула я и тут же осеклась, вспомнив, как не так давно приказала одному парню заткнуться и он…
— Можешь идти, больше не трону, единорога только оставь, — спокойно произнёс начальник.
Не поняла, почему мои слова на него не действуют? Я что? Опять силы растеряла? Повернулась к зеркалу — нет, всё в порядке, а глаза у меня действительно блестят. Повертев статуэтку в руках, впервые её разглядела, хм… действительно единорог, очень даже изящный, поставила его на столик. Поправила снова выбившуюся прядь и быстрым шагом вышла из кабинета.
Секретарша в приёмной проводила меня странным взглядом. Что она думала или может слышала? Мне всё равно.
Перед тем, как вернуться в офис, я зашла в санузел, умыла своё пылающее от стыда лицо. Никогда со мной так не обращались. Не знаю, почему раньше нравились подобные сцены, когда читала их в романах. Не думала, что когда-нибудь, окажусь на месте одной из героинь подобных книг. Оказывается, перспектива быть изнасилованной, пускай даже таким красавцем — вовсе не так приятна, как может показаться на страницах. Одно дело читать, другое — быть на их месте.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Надо будет избегать находиться с ним наедине. А если, снова вызовет в кабинет — буду стоять рядом с дверью, чтобы при его приближении тут же выбежать и плевать, если это будет выглядеть комично.