- А что это?
- Ну, - протянул червь, - смягчая краски, скажу так: он не очень любит других Сил'ан, лятхов, людей, эльфов.
Хин заулыбался.
- Странная реакция, - отметил Хахманух.
- Я думаю, это очень интересно: взять и не любить людей, - ответил ему мальчишка.
- Поверь мне, это безопасней, чем любить и верить безоглядно, но тоже не панацея от ошибок.
- А кого он любит? - весело поинтересовался Хин.
Червь задумался.
- Рыбу, - сказал он, наконец. - Правда, при этом он с удовольствием её ест.
Телега с вещами подъехала уже так близко, что стало слышно, как в ней что-то гремит и перекатывается.
- Если только они что-нибудь расколотили, - флегматично изрёк червь, - я спущу на них драконикусов.
Он пошёл навстречу телеге. Хин понял, что сейчас переводчику будет совсем не до него, и вернулся в крепость. Он хотел посидеть в тёмной столовой, но та была заперта, тогда мальчишка прошёл на кухню, оторвал кусок хлеба и принялся есть. Затем набрал кувшин воды, чтобы вылить на голову Тадонгу, но потом решил, что тот всё равно не оценит его помощи, да ещё и наябедничает матери.
Мальчишка ещё побродил по крепости, даже подошёл к стене, в которой был тайный проход на вторую половину, но просто погладил ко всему безразличные камни и вернулся во двор. Телега уже уехала, червь ушёл, Вельрика и Вирра так и не появились, и Хин развлекался тем, что пинал мелкий сор ногами. Он обернулся, почувствовав чей-то взгляд. По мосту плыл Сил'ан, всё в том же чёрном платье, красиво блестевшем на Солнце.
- Ясного утра, уан Келеф, - вежливо поприветствовал его мальчишка.
Чёрная фигура двигалась так величественно и беззвучно, что Хину было даже немного боязно с ней заговаривать. Услышав приветствие, Сил'ан окинул его взглядом с головы до ног.
- Ой, - вдруг сообразил Хин, - извините. Вы, наверное, меня не понимаете.
- Онге, Одезри-сиэ, - перебил его уан, проплывая мимо. На мгновение его высокая фигура заслонила Солнце.
Мальчишка проводил глазами мех на его воротнике.
Сил'ан ещё от двери услышал, как Хахманух распоряжается:
- Ещё немного влево.
- Так? - хором спросили его другие два червя.
- Ещё чуть-чуть.
- Так?
- И ещё… Нет! Много! Назад!
- Так?
Переводчик, похоже, задумался - наступила тишина. Уан отцепил нижний конец шлейфа от прячущих его под верхней юбкой зажимов и позволил ему с шорохом волочиться по не слишком чистому полу. Хахманух, конечно, услышал его и заспешил навстречу.
- Сю… Келеф! Иди сюда, взгляни!
Сил'ан отчеркнул в воздухе перед собою горизонтальную линию ладонью. Червь удивлённо встопорщил гребень и, пробормотав: "Шесть секунд", - вновь умчался в залу. Там распорядился:
- Да, хорошо. Вешайте так.
После чего вновь выбрался в коридор.
- В чём дело? - негромко поинтересовался он. - Я тебе говорил одному к реке не ходить.
- Оставь вещи сложенными, - сказал ему уан.
- Драконикусы уже собирают клавесин. А мы что, уезжаем?
- Ты заметил, как пусто снаружи?
Червь опустил гребень.
- Сначала мне тоже это не понравилось, - признался он. - Но я думаю, госпожа Одезри успокоит людей, даже если они собрались где-то, чтобы выступить против нас. Она понимает, что мы прибыли сюда помочь ей. К тому же с ней ведун. Всё будет хорошо, только нужно дать людям время привыкнуть к нам.
Сверху раздалось тихое покашливание. На потолке сидел паук, пыльный и усталый.
- Опять подслушиваешь, Синкопа? - укорил его Хахманух.
- Нет, - ответил паук.
- Так я и поверил.
- Серьёзно.
- Это дорожная пыль, - заметил Келеф.
- Я прокатился в деревню, - сказал паук. - И у меня к вам вопрос. Уж извините, если напомню Ре.
- Слушаю, - флегматично отозвался червь.
- Мы разве планировали рассказать людям о воздушной армии? Просто я что-то не понимаю, какая нам с этого выгода.
Уан и переводчик переглянулись и замерли, что-то быстро обдумывая.
- Ясно, - заключил Синкопа. - Шутки кончились. Хотите знать, что я слышал?
По возвращении в крепость Надани сказалась больной и заперлась у себя в комнате. Она боялась встречи с уаном, и молила Богов, чтобы люди деревни напали как можно скорее, и пусть бы им всё удалось. Гебье, искренне взволнованный и удивлённый, явился осмотреть её. Ему оказалось достаточно единственного заклинания.
- К чему обман? - спросил он, не осуждая, но и не одобряя.
Надани пробормотала что-то невнятное - сил объяснить, что произошло в деревне, у неё не было. Ведун в тот день не стал настаивать, но на следующий явился снова. Взгляд его был недобрым, и женщина поняла, что стражники так и не научились держать языки за зубами.
- Как могли вы, госпожа Одезри, так отплатить мне за доверие? - с отчаянием вопросил он. - Я подданный Весны, я должен был сохранить тайну!
- Видишь, Гебье, - гневно воскликнула Надани, - ты тоже думаешь только о себе!
- Хорошо, - согласился ведун, в его речи не было и следа обычного уныния. - Забудем обо мне и поговорим о вас. Вы понимаете, что сделали?
- Я сказала правду. Почему я должна что-то скрывать от моих людей?! - с вызовом бросила женщина.
- Красивое объяснение, - мрачно отозвался Гебье. - Неужели вы до сих пор не поняли, госпожа Одезри? Они не ваши люди. Они заботятся о себе, и я не вменяю им это в вину, но им нет до вас дела.
- Всё потому, что я чужая! - запальчиво крикнула Надани и разрыдалась.
- Да, - резко ответил ведун, слёзы его не тронули. - Вы так часто об этом говорите, что я думал, будто вы это понимаете. Всё предельно просто: Келеф и я - на вашей стороне, люди владения - на другой. Быть может, однажды эти стороны станут одной, но сейчас это не так. И что сделали вы? Ударили в спину союзнику. Нет, обоим своим союзникам. Чего вы добились, госпожа Одезри? Какую победу празднуете, придумывая красивые речи о правде? Кто теперь с вами? Посмотрите внимательно: вы - одна.
Он не стал дожидаться ответа, резко развернулся на каблуках и вышел, хлопнув дверью.
К удивлению мальчишки, никто не обругал его за самодельный наряд - мать прошла мимо, не заметив, а Меми, когда вернулась, была необычайно рассеянной и даже отвечала невпопад. На следующий день, проснувшись, Хин почувствовал слабость, спина и плечи горели. Няня встревожилась, попеняла ему за легкомыслие и ушла позвать ведуна. Мальчишка тотчас повеселел - ему редко представлялся случай понаблюдать за весеном, тот почему-то его избегал.
- Не паникуйте, - велел служанке Гебье, едва вошёл в комнату.
Он взял покрывало, завесил им окно и распорядился:
- Принесите лампу. И побольше воды - ему сейчас нужно много пить.
Вскоре после того, как Меми вернулась со светильником и кувшином, весен ушёл.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});