Но Кейт все никак не могла решиться на столь необратимый шаг. Она медленно положила рисунок на туалетный столик, решив сначала принять ванну. Несмотря на то, что удалось немного поспать, усталость так и не прошла. Кейт чувствовала какую-то подспудную печаль. Столь желанная поездка обернулась полным фиаско. Кейт уныло вздохнула. Перед глазами отчетливо стояло печально-отрешенное лицо маленькой Моны Лизы. Бедная Франческа, что может быть печальнее, чем оказаться жертвой родительских дрязг. Ребенок, принесенный в жертву амбициям, лишенный радости и беззаботного веселья, всего того, что именуется детством.
Она решительно тряхнула головой. Хватит хандрить! Ванна и прогулка по Парижу отвлекут ее от мрачных мыслей. В отеле придерживались старомодных правил, а потому пожилой швейцар церемонно проводил Кейт на верхний этаж, где ее уже ждала наполненная почти до краев горячая ванна.
В ванной Кейт пробыла дольше, чем предполагала. К себе в номер девушка вернулась, чуть повеселев и взбодрившись. Она кинула взгляд на телефон, Люсиан мог позвонить как раз тот момент, когда она нежилась в ванне. Впрочем, глупо сидеть и ждать звонка от почти незнакомого человека, который к тому же наверняка по горло занят своими собственными делами. Кейт посмотрела в окно: предзакатное солнце позолотило стены домов. Самое время пробежаться по городу.
И все-таки жаль… Угрюмое и одновременно такое обаятельное лицо продолжало преследовать ее. Но где же рисунок? Кейт была уверена, что оставила набросок на туалетном столике. Но столик был пуст.
Кейт перерыла все, заглянула даже в мусорную корзину. Рисунок бесследно исчез. Наверное, выкинула горничная, решила Кейт.
Но все остальное осталось нетронутым. Постель по-прежнему смята. Повсюду беспорядочно валяются разбросанные вещи. С некоторой тревогой Кейт вспомнила щелчок дверного замка, разбудивший ее. Может, кто-то собирался войти, но, увидев, что она в номере, поспешно отступил? Кейт растерянно взглянула на свой раскрытый чемодан. Да, с таким же успехом этот хаос мог быть результатом ее собственных стараний. Слава богу, у нее хватило ума взять с собой в ванную сумочку с паспортом и деньгами. Кейт еще раз осмотрелась. Итак, пропало лишь меню, не представляющее ни малейшей ценности…
* * *
В Люксембургском саду маленькая девочка играла с котенком. Котенок, выскользнув из детских рук, умудрился вскарабкаться на огромную статую Циклопа, нависшую над фонтаном Медичи. Девочка растерянно стояла у каменного парапета, от котенка ее теперь отделяла темная гладь воды, неподвижность которой оживляли лишь янтарные листья да юркие золотые рыбки. На лице девочки застыло выражение утраты и страстного желания. Глядя на нее, Кейт снова вспомнила Франческу. Наверное, и маленькая Мона Лиза выглядела примерно так же, когда поняла, что лишилась не только обещанного восхождения на Эйфелеву башню, но и потеряла любимую куклу. Кейт не могла вот так взять и забыть печальную девочку-итальянку, к которой успела привязаться помимо своей воли. Пусть она и совершенно чужой человек для Франчески, но, может, ей удастся сделать девочку хоть немного счастливее. Решено — как только она вернется в Лондон, то первым делом поговорит с миссис Дикс.
А тем временем… Кейт оторвала взгляд от девочки и котенка и огляделась. Прекрасные стройные королевы в развевающихся каменных одеждах безмолвно застыли вокруг засаженных геранью клумб; аккуратные няньки с детьми прогуливались под сенью желто-багряных каштанов; негромко шумели серебристые фонтаны. Умирающий день был красив той особенной красотой, что свойственна лишь поздней осени. На лужайках резвились дети, многие девочки были в накрахмаленных белоснежных платьях. Кейт поймала себя на том, что вглядывается в детские лица. Она понимала, что это глупо, и все же никак не могла избавиться от мысли, будто Франческа находится где-то здесь, в Париже. Быть может, девочке каким-то непостижимым образом удалось-таки оказаться в Париже, хотя бы ради того, чтобы навестить любимую Эйфелеву башню…
Ну конечно! Кейт даже остановилась. Именно туда и следует отправиться, пока не стемнело! Она поймала такси и попросила водителя как можно быстрее доставить ее к Эйфелевой башне. Такси, оглашая окрестности визгом клаксона, устремилось к цели. Несмотря на то что день клонился к вечеру, по пресловутому сооружению слонялось множество туристов; лифты, с жутким скрежетом сновавшие вверх и вниз, были забиты до отказа.
Но как только Кейт очутилась у подножия знаменитой башни, ее энтузиазм пошел на убыль. С внезапной ясностью она поняла, насколько пусты и бесплодны ее усилия. Франчески здесь нет. Даже если девочка каким-то таинственным образом оказалась в Париже, то похититель вряд ли станет потакать желаниям и капризам семилетнего ребенка.
Двери раздвинулись, и лифт исторгнул очередную толпу туристов. Служитель вкрадчивым голосом обратился к Кейт:
— Купите билет, мадемуазель, не пожалеете. Такой восхитительный вид! Воздух сегодня на удивление прозрачен.
Погруженная в свои мысли, Кейт машинально направилась к окошку кассы. В конце концов, этот человек прав. Можно просто полюбоваться панорамой Парижа. Она встала в хвост очереди, но все-таки успела втиснуться в лифт. Двери затворились. Заскрипел подъемный механизм, и город медленно поехал вниз. Кейт пробралась к стеклянной стенке. Внезапно внизу в толпе мелькнуло белое пятно.
— Кейт! Кейт!
Лифт скрипел все натужнее, вокруг шумела возбужденная разноязыкая речь. Кейт захотелось крикнуть: "Замолчите же! Разве вы не слышите, что меня кто-то зовет!" Она ухватилась за поручень лифта, неотвратимо уносившего ее все дальше и дальше от светлого пятна, которое она приняла за белое платье.
Если бы только можно было остановить проклятый механизм! Неужели и в самом деле кто-то звал ее? Толпа неумолимо отодвигалась. Со всей определенностью это был детский голос. Но звал ли он именно Кейт? Или всему виной разыгравшееся воображение? В белых платьях в Париже щеголяют тысячи девочек.
— Жуткое сооружение, — раздался рядом дружелюбный голос с американским акцентом.
Кейт слабо улыбнулась и начала проталкиваться к дверям.
— С вас уже довольно? — спросил вдогонку голос.
Лифт затрясся и остановился. Расталкивая всех локтями, Кейт выбралась наружу.
— Прошу прощения, я тороплюсь. Прошу прощения.
Люди провожали ее сочувственными взглядами. Кейт раздраженно подумала, что выглядит самой настоящей дурехой, испугавшейся высоты. Впрочем, какая разница! Два лестничных пролета, и через несколько минут она окажется на земле. Перепрыгивая через ступеньки, Кейт устремилась вниз.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});